Я (не) люблю тебя... Прости - Гала Григ

— Да все нормально, в бумагах вот погряз. — Мире показалось, что он отводит взгляд в сторону, но она тут же отбросила эту мысль — просто замотался на работе.

— Не буду занимать твое драгоценное время. Забежала на минутку предложить поужинать в ресторане. А то засиделась я что-то со своей ногой.

— А, может быть, лучше ко мне? Я соскучился. Ты меня совсем забросила. — Наконец-то Миша стал самим собой, и в нем заговорил обиженный мальчик. Он обошел стол, обнял Мирославу и нежно заглянул ей в глаза.

— Нет, Мишель. Мы же договорились. Будем исправлять свои ошибки. Хотя бы оставшееся до свадьбы время поживем отдельно. — Она кокетливо взглянула на него и продолжила: — Так хочется еще поиграть во влюбленных. А то ведь ты совсем охладел ко мне.

— Слава, перестань. Ну что за детские заморочки. Я скучаю. Поедем ко мне.

— Ты скучаешь по моей заботе, по моим блинчикам, по глаженным рубашкам и аккуратно разложенному белью. Ведь так? А я хочу, чтобы ты действительно заскучал, чтобы остро почувствовал мое отсутствие. Чтобы понял, как я дорога тебе.

— Славик, не дури. Ты ведь прекрасно знаешь, что я люблю тебя. Поэтому решай: или ты возвращаешься, и мы живем как раньше, или…

— Не поняла! Ты мне ставишь ультиматум? Нет, дорогой, я поживу у своих, и мы, как нормальные люди, повстречаемся до свадьбы со всеми романтическими нюансами — ну там цветы, свидания в кафе, ужины в ресторане…

— Мира! Это уже паранойя. Мы ведь не дети. Ладно бы не было этих совместно прожитых лет, тогда понятно, но ведь…

— Да, это была моя ошибка! Надо было сначала оформить отношения, а потом уж заниматься любовью и жить под одной крышей. При этом, я буквально превратилась для тебя в домработницу. И даже не уверена, нужна ли тебе в роли жены. — Ее буквально занесло, она не могла остановиться. В ней тоже проснулась маленькая обиженная девочка, которая еще мечтала о романтических ухаживаниях. Ну хотя бы перед таким торжественным событием.

— Тебе не кажется, что наш разговор зашел в тупик. Мы перестали понимать друг друга. Давай перенесем его в более подходящую обстановку.

— Согласна. Именно с этого я начала. Надеюсь, ты пригласишь меня на ужин? — агрессия в голосе убедила Михаила, что дальше играть с огнем не следует. Он был поражен изменениями, произошедшими в ней за короткий период с того самого вечера, когда они повздорили после его позднего возвращения.

Оба едва сдерживали себя. У обоих накопилось недовольство друг другом. Наверняка, это был предсвадебный синдром.

Когда все детали высвечиваются с особой остротой.

Когда появляется сверлящая мозг мыслишка: а нужно ли мне все это?

Когда кажется, будто совершится что-то непоправимое… и, быть может, стоит все разрулить обратно, пока не поздно…

Ведь до этого решающего шага они словно играли в семью. Все было легко и просто. В любой момент можно было сказать друг другу: прощай. И все.

— Я зайду за тобой после работы, — уже более миролюбиво добавил Михаил вслед уходящей Мирославе.

— Договорились, — холодно ответила она.

Едва Мира открыла дверь, как чуть не столкнулась с жгучей брюнеткой. Незнакомка смерила Мирославу таким уничижительным взглядом, что Мира на мгновение замерла.

— Ну что Вы застыли. Дайте же пройти, — высокомерно произнесла брюнетка.

Мирослава поспешила выйти. Она выразительно посмотрела на Сонечку, та без слов поняла ее вопрос:

— Так это она и есть, — шепотом доложила Сонечка, — Антонина Кирилловна Минина, заместитель генерального директора. То есть — Михаила Геннадиевича. И уже совсем тихо, почти одними губами добавила: — У-у-у, мымра.

— Ну да. Очень точное определение, — ответила ей Мира. Сочувствую тебе.

Встреча с Антониной оставила у Мирославы неприятный осадок. Но она тут же забыла о ней, так как мысли были заняты разговором с Мишей и предстоящим вечером в ресторане.

Каково же было ее изумление, когда в конце рабочего дня Михаил зашел за ней не один, а … с Антониной.

— Антонина Кирилловна, познакомьтесь: моя невеста — Мирослава. Женщины смерили друг друга далеко не миролюбивыми взглядами. Однако, соблюдая правила приличия, выдавили из себя улыбки и привычное «очень приятно».

Вечер, на который Мира возлагала большие надежды на окончательное примирение, уже не обещал был приятным.

Михаил был на пределе своих возможностей. Его тоже не радовала перспектива ужинать в обществе сразу двух женщин. Но… так сложились обстоятельства. Антонина, узнав, что он собирается ужинать с невестой, изъявила желание познакомиться с ней. Вот и пришлось ему огорчить Миру, чтобы не обидеть новую сотрудницу.

Натянутая атмосфера, разговоры ни о чем настолько напрягали, что Мирослава, сославшись на головную боль, извинилась и, несмотря на уговоры Михаила, уехала домой на такси.

— Ну и наглая же эта Антонина! Даже глазом не моргнула, когда я попросила Мишу вызвать мне такси. Могла бы сама уехать, но ведь нет же — она, видите ли голодна и не может отказать себе в удовольствии плотно поужинать. Стерва! — такие мысли одолевали Миру, пока она ехала домой.

Дома легче не стало. Сославшись на недомогание, она отказалась от ужина и закрылась в своей комнате. Здесь она дала волю своим эмоциям. Бросившись на диван, Мирослава расплакалась. Слезы не давали облегчения, к тому же, она не могла объяснить себе их причину.

Злилась на Антонину, на Мишу, но больше всего — на себя. Получается, она потерпела поражение перед этой высокомерной особой! Сдалась без боя!

— А он! Как он мог испортить мне вечер после разговора в кабинете. И что он носится с этой Антониной?! Мог бы придумать что-нибудь, отказаться под каким-то предлогом. Так нет же, видите ли она познакомиться со мной пожелала. Ах-ах-ах! А меня кто-нибудь спросил?

— Но зря я все-таки сбежала… Теперь они сидят вдвоем, спокойно ужинают. А я здесь сдуру страдаю. Вот мне и острые ощущения. Совсем недавно я мечтала о них…

В дверь робко постучал отец:

— Слава, можно к тебе? — он был обеспокоен поведением дочери.

— Да, папа, заходи.

— Что с тобой, дочка? Ты плакала? — он присел к ней на диван.

— Папочка, — Мирослава обняла отца, — мне сегодня очень плохо.

— Да что случилось? Поссорились с Михаилом?

— Не совсем чтобы. Просто он стал каким-то другим. А, может быть, это я повзрослела? И смотрю на него другими глазами. — Она давно не откровенничала с отцом. Но сейчас ей хотелось выговориться.

— Успокойся, дорогая. Он обидел тебя? Я ведь его в порошок сотру!

— Нет. Просто мы перестали понимать друг друга. Как-то вдруг, еще с той ссоры, когда я ушла гулять утром и подвернула ногу. Мне многое не нравится в его поведении, поступках, отношении ко мне. Я пытаюсь объясниться с ним. Но он меня не слышит, не понимает, чего я хочу. Вот и сегодня вместо того, чтобы провести вечер со мной, притащил за собой их новую сотрудницу.