Мир из прорех. Другой город - Яна Летт

– Это правда, – тихо произнесла Саша. – Люди тебя… любят.

Ветер трепал ее кудрявые волосы, и она казалась ужасно красивой именно здесь, на палубе «Герберта У.», как будто и рождена была именно для неба, скорости, свободы и до сих пор только по досадной ошибке ходила по твердой земле. Ган испытывал странную досаду от того, что она оставляет его равнодушным. Было бы здорово чувствовать сейчас восторг от высоты, от ветра, но прежде всего – от Сашиных глаз, полных ожидания и мольбы. Ган с потаенной надеждой прислушался к себе: ничего такого он не испытывал.

– Кто присмотрит за Ингой? – спросил он, отворачиваясь от нее.

– Шрам и Тара. Честно говоря… Мне кажется, Инга даже рада, что осталась одна, без меня. Она сказала, что будет волноваться, но… Сам знаешь. То, что она младшая, и ее ноги… Она хочет доказать, что может быть полезной.

– В Агано она полезна. Ник говорит, такой посуды, как она делает, никто у нас никогда не делал. И, насколько я заметил, у нее появились друзья.

– Да… – Саша опустила глаза, водя рукой по поручню палубы. – Это хорошо. Знаешь, – она вдруг заговорила быстро, невпопад, – я ведь так ни разу и не поблагодарила тебя как следует. Ну… за то, что ты вытащил нас из города Тени. И что помог освоиться, дал дом и работу… Хотя прошло много времени с тех пор, как…

– Прошло всего несколько лет.

– Мне шестнадцать. – Саша упрямо смотрела в сторону, за горизонт. – И свои первые годы, как и все люди, я не помню. «Несколько лет»… Для меня это целая жизнь. Но я просто хотела, чтобы ты знал, что я попросилась сюда, потому что все это время я думала… Я все время думала…

– Саша, – сказал Ган, улыбаясь, – я тоже много думал. О тебе, о твоем брате, Инге. Разве я мог забыть?

Он видел, как край ее щеки заалел лихорадочно ярким румянцем и, кажется, моргать она стала гораздо чаще, чем нужно… Хотя, возможно, дело было просто в ветре.

– Ган. – Она повернулась к нему, на этот раз глядя прямо в лицо. Ее глаза были сухими. – Я не об этом хотела… Можно… Можно я к тебе зайду после того, как все поедят? И тогда… Тогда мы поговорим.

– Если хочешь, Саша, – медленно произнес он. – Конечно, заходи… Если хочешь.

Кивнув, она торопливо скользнула к выходу с палубы, как будто боялась, что он погонится за ней.

Ган некоторое время постоял один, рассеянно глядя вниз. Темнело, и теперь он с трудом различал старые дороги, леса и поля, реки и озера. Тонкий ободок месяца появился необычно низко, у самого горизонта, и Ган протянул руку и очертил пальцем его контур, как в детстве, когда верил в то, что месяц послушно скользнет ему в руки. Месяц был ярким, теплым, рыжим. Таким рыжим пристало быть солнцу, закатному небу, меду только из сот – или чьим-нибудь волосам.

– Кая, – тихо сказал он, просто чтобы услышать, как это звучит, и улыбнулся. Если она жива – а он почему-то был уверен, что жива, – может быть, сейчас она в Красном городе.

Он решил пойти на риск, отправившись в Красный город лично, так как верил своей интуиции, которая подсказывала, что он может найти там нечто стоящее. Но было и еще кое-что, что заставило его принять решение – спонтанно, неожиданно для себя самого.

Ему не хотелось есть. Он долго стоял на палубе и пошел в свою каюту, только когда месяц скрылся за облаком, похожим на кусок ваты.

Он успел забыть о Саше, а она ждала его у двери – смущенная, раскрасневшаяся и счастливая.

Кая

Тяжелые ворота, охраняемые двумя вышками, отворялись целую вечность, открывая взглядам все больше и больше людей, одетых в кожу, сверкающих цепочками, заклепками, значками.

В Зеленом стражи перебрасывались новостями и шутками… Здесь все было иначе. Кая замечала, как коротко люди переглядываются, как стремительно выполняют команды. Местные двигались как единый живой организм, слаженно и быстро. Она слышала слова «лейтенант», «капитан», «рядовой» – старые, мертвые слова из книжек о войне, которые здесь обрели новую жизнь.

Вечерело, и Кая чувствовала гудящую усталость, накопившуюся после событий последних дней, но позволять себе расслабиться было нельзя. Пока ворота открывались, Кая заметила ряды колючей проволоки, натянутой над стеной, и то, что все здесь были хорошо вооружены, а вышки оснащены какими-то крупными стрелковыми орудиями – таких она прежде нигде не видела. Кажется, бритый предостерегал их не напрасно: выбраться отсюда будет непросто, если их не захотят выпускать.

– Не стоит так пялиться, – сказал бритый, который все это время сидел спиной к ней. Кая мысленно чертыхнулась, заметив зеркало заднего вида, прикрученное рядом с водительским местом. – Разве тебя не учили, что в гостях это невежливо?

Она промолчала. Артем, кажется, даже не услышал реплики бритого – он неотрывно смотрел на тонкую щель между створками ворот, и Кая различила капельки пота у него на лбу и переносице. Может быть, он боялся, а может, у него болела рука. Каю передернуло при мысли о переломанных пальцах под повязкой, и она отвернулась.

Где-то там, за Мертвым кольцом, затаился Тень, способный разорвать пополам лошадь и увернуться от любой стрелы. Хватит ли ему ума не следовать за ними? И смогут ли местные расправиться с ним, стреляя из орудий на вышках? Кая понятия не имела. Но одно знала точно: она была рада оказаться от него подальше. Что бы ни говорил Артем, монстр всегда остается монстром. Можно сколько угодно убеждать себя, что все под контролем, а ты нашел с ним общий язык… Но потом откушенный палец становится неплохим аргументом в копилку чужой правоты.

Ворота наконец открылись, и Кая невольно подалась вперед, когда машина медленно тронулась навстречу городу.

Даже если бы бритому пришло в голову упрекнуть ее в излишнем любопытстве, Кая не смогла бы заставить себя не смотреть. Никогда прежде она не видела настолько большой общины – и такого количества людей сразу. Люди были повсюду – и это несмотря на то, что уже вечерело.

Довольно быстро они миновали самую охраняемую зону, полную людей в одинаковой форме и крупных лохматых собак, машин, оружия, шума. Кая попыталась было считать, но бросила эту затею.

– Один из наших контрольно-пропускных пунктов, – бросил бритый, подчеркнув слово «один».

Машина резко свернула, и они въехали в жилую часть города. Кае показалось, что людей здесь еще больше. Мужчины, женщины, дети были повсюду. Они быстро шли вдоль дороги, по которой кроме их машины ехали и другие – выпускающие струи пара, мигающие огоньками. Держась в стороне, ближе к обочине ехали несколько всадников, пара запряженных конями маленьких повозок, похожих на колесницы. Кони были очень тощими – ребра ходили ходуном под облезлыми шкурами. В Зеленом никто бы не довел лошадь до такого состояния. Между лошадьми, машинами и повозками лавировали люди на велосипедах с притороченным к ним скарбом, шумными детьми на багажниках или в рюкзаках. Раньше Кая видела велосипеды только на картинках в книге, но здесь наблюдала их в огромном количестве – наверное, потому, что дороги были достаточно ровными. Рытвин тоже встречалось немало, но большая часть была завалена щебнем, закрыта досками.