Большая книга ужасов – 73 - Елена Усачева

— Смотри, испачкалось. — Дядя Толя провел рукой по ободу ведра, смахивая грязь. — Ты поосторожней. Это кто ж был-то?

— Местные. — Никита медленно приходил в себя. Словно наваждение накрыло: все вокруг стало происходить слишком быстро, он не успевал замечать — Илья приехал, дядя Толя подошел, Хельга очень шустро пристроила свои книги на багажник. — Зачем вам столько воды?

— Как зачем? — Дядя Толя набрал побольше воздуха, собравшись объяснять. — Огород поливать. Еду готовить. Руки мыть. Да ты не хочешь — не таскай! Это бабка так, для общественной пользы. Привыкла всеми командовать, вот и с тобой тоже. А тут-то — всего пару ведер принести. Сколько лет справлялись и сейчас справимся.

— Вчера бочка была полная, а утром словно выпил кто.

— Ха! — Смеясь, дядя Толя тяжело качнул грузным телом. — Выпил. — И резко помрачнел. — А может, и выпил. Тут лучше пить, чем гореть. — Он деловито отдал ведро. — Мне надо сегодня съездить кое-куда. Бабушке на огороде поможешь? А на гору мы тогда завтра сходим. Договорились? И кстати, куда это ты ходил ночью? Под окном натоптано. Цветок разбит.

Цветок… Сразу все вспомнилось — и темнота, и белая фигура, и холодный поцелуй. Метнулись по спине противные мурашки. Что же у них тут так напутано! Все что-то скрывают, знают, но ничего не говорят.

Чтобы прогнать неприятные мысли, Никита выжал рычаг. Хлынула вода. Проходили они в этом году про водяные колонки и гидравлические прессы. Система поршней. Когда вода идет вверх, клапан закрывается и что-то куда-то…

Мимо проехал Илья. Без книг. И без Хельги. Покосился на Никиту. Что-то в его взгляде было такое… жесткое…

Вода полилась через край. Никита отпрыгнул.

Как у них там в считалке? «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать».

А не сходить ли и правда в библиотеку? Где тут культурная жизнь?

— Библиотека? — удивилась баба Зина. — Есть библиотека. В начальной школе. Хорошая. Книг много. На школьную программу всегда хватало. Пушкин, Толстой…

Баба Зина собралась перечислить всех, известных ей — и, что забавно, Никите тоже, — писателей, но ему сейчас нужно было другое.

— Далеко? — Ладонь после ведра ныла. Он тер ее, разглядывал намятый волдырь, дергал задравшуюся кожицу.

— Так вот до Обидиных и налево.

Никита кивнул. Имя Обидиных у бабы Зины звучало традиционным проклятием.

— Ты книгу хочешь взять? — с умилением спросила баба Зина.

— Да, надо по программе. Лермонтова, — вытащил из памяти имя.

— Иди, иди. Лене привет передавай.

Леной оказалась полная веселая женщина, еле помещавшаяся в узком проходе между стеллажами.

— Никита? Бабы-Зинин? — обрадовалась она. — А я жду-жду, когда придешь! Анюта про тебя все уши прожужжала. Рассказывала, что ты книги любишь. Я видела, ты уже с ребятами задружился. Это хорошо. Ребята у нас хорошие. Столько тебе про наш край расскажут. С Пашей познакомился? Вот с кем всегда интересно. Поселок у нас дружный, веселый, скучать некогда…

С этим Никита спорить не стал — очень веселый поселок. Прямо обхохочешься. Тут не только скучать — спать некогда.

Лена продолжала говорить, ввинчиваясь между стеллажами, что-то ставя на полки, что-то забирая.

Стеллажи начинались сразу за дверью. На первом красовалась табличка «МОЙ РОДНОЙ КРАЙ — КАРЕЛИЯ». Комната была меньше их класса. Или такая же. Нет, меньше. На столе лежала стопка книг. Сверху — книга в черной обложке: парень и девушка в длинном платье, что-то колючее вокруг. Пришлось изогнуться, чтобы прочитать название на корешке. «Тристан и Изольда». Изольдой звали кошку в школе. Директриса кошку гоняла — нельзя, а нянечка ее прятала. Иногда кошка заходила в классы, срывая уроки.

Книжка тонкая. Без картинок. И почти без диалогов.

— Почитать хочешь? — отозвалась на Никитино движение Лена. — Бери-бери, хорошая. Чем еще летом заниматься, как не книги читать? Приходи к нам на квест. Очень интересно будет.

Никита посмотрел по сторонам. Хельги не было. Илья привез ее в библиотеку, а потом утопил? В бочке с водой.

— Я на карточку Зины напишу, — не стала дожидаться ответа Лена. — Привет ей передавай.

Постукивая книгой о ладонь, Никита вышел на крыльцо. Деревянное двухэтажное здание имело длинную террасу вдоль всего фасада, над дверью висела табличка «НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА». Налево библиотека. Школа, значит, направо. А впереди заросшая спортивная площадка. В дальнем ее конце баскетбольный щит с погнутым кольцом. В двух домах отсюда был дом с Лениным. Но Никита прошел мимо него, старательно делая вид, что дома не видит. Сначала прятался за тракторами, потом побежал. Не хотелось ему сейчас сталкиваться с Ильей.

Потому что Илья, как и все, игравшие тогда на площадке, что-то знает о своем поселке и Никите, как непосвященному, не говорит.

Тут есть тайна. Связана она с проклятием. С тем, что кто-то должен умереть. Кто-то…

Никита сглотнул неприятный комок в горле, прогоняя из памяти табличку с датой его рождения… и несостоявшейся смерти, которая была вчера.

В то, что умереть должен он, Никита не верил. Не потому что был такой бесстрашный или имел заговоренный плащ. Не мог он умереть — и все. Кто другой — пожалуйста, хоть три раза. Но вот так, чтобы приехать к бабке, а тут вдруг вляпаться в историю… Вспомнилось, как машина, на которой он сюда ехал, перевалила границу асфальта и проселочной дороги. Это что — была граница мира живых и мира мертвых? Как в сказках? Вот поле, а вот темный лес, в котором живет Баба-яга.

Никита передернул плечами.

Нет-нет, все не так! Духи мест обязаны эти места охранять. Они не могут никого убить. Они равновесие поддерживают. Чтобы никто просто так туда-сюда не шастал, чтобы все было правильно.

Никита почесал затылок. Судя по всему, этот дух был отменно зловреден. Ничего не может, только ходит и пакостит. Отбирает души живых, чтобы отправить их в Дом Смерти.

— Уф. — Никита потер лоб. Вот ведь напридумывал. Еще немного здесь поживет — сказки писать начнет.

Но все равно темно стало на душе. Заболела голова.

Два ощущения. Темно и больно.

Могилу кротика разрушили, табличку выкинули. Значит, Никита не спрятался? И что сделать, чтобы не попасть на чужой зуб? Мелкие считают, что достаточно вместо человека убить кого-то другого. Старшие… Так. Паша сунул Никите монету и посоветовал уезжать. Мелкие тоже за это. А вот старшие — те все делают, чтобы Никита остался. Назначают встречи, вчера вон какую толпу собрали, чтобы извиниться. А значит что? Настало время убегать?

Никита любил наблюдать. Не бежать и драться, а смотреть, чем история разрешится. Сама. Он знал, что многие дела заканчиваются сами собой. И для этого не надо ничего делать, кричать или что-то доказывать. Загадка тут точно была. В чем она? Если немного подождать, посидеть тихо и незаметно, то, может, само все и выяснится?