Dead Space. Книга 2. Катализатор - Брайан Эвенсон

Где он сейчас? Некоторое время он находился в мешке. Или, по крайней мере, голова находилась в мешке. Руки и ноги были связаны и начали затекать, а потом появилось множество людей в форме, и они засунули его голову в мешок. Он читал, что подобные штуки проделывают с лошадьми, чтобы успокоить, когда нужно сделать что-либо сложное или почти невозможное, например пройти через огонь. Лошадям надевают на голову мешок, чтобы они ничего не видели и не могли испугаться. Они думали, что Иштван напуган? Чем? Еще лошади едят овес из мешка, подвешенного на шее, но здесь другой случай: ведь у лошадей при этом голова не находится полностью в мешке. «Я похож на лошадь», – подумал он, хотя трудно сравнивать себя с лошадью, когда руки и ноги скованы за спиной. С животным такую вещь сотворить невозможно, если только не переломать ему конечности и не загнуть их назад. Но так можно убить лошадь. Или, как минимум, искалечить. А может, и с ним сделали нечто подобное, может, и ему переломали руки-ноги, подумал Иштван и начал вырываться. В мешке завоняло потом. Вдруг он ощутил прикосновение множества рук, его подняли и потащили.

Он находился в машине. Об этом можно было судить по громыханию жесткой поверхности, на которой он лежал, и монотонному гудению электрического мотора. Внезапно его посадили, прислонили спиной к стенке и перерезали нейлоновые ленты, стягивавшие запястья. Иштван тут же принялся массировать потерявшие чувствительность руки. Затем кто-то (возможно, тот же самый человек) освободил ему и лодыжки, которые также начало покалывать иголочками. Иштван потянулся было к надетому на голову мешку, но его крепко схватили за руки и прижали их к туловищу. «Не надо его трогать. Оставь», – произнес мужской голос. Иштван практически не сомневался, что это внешний голос, но как можно быть в этом уверенным, если на голову надет мешок и ничего не видно? Так или иначе, он решил делать, что велят.

Они ехали довольно долго. «Ну, может, и не очень», – предположил внутренний голос, но Иштван не согласился с ним – ехали действительно долго. Наконец остановились. Некоторое время ничего не происходило, и Иштван просто сидел, прислушиваясь к невнятным голосам снаружи и внутри себя. Потом раздался металлический скрежет, сильные руки подхватили его, поставили на ноги и помогли выбраться из машины. Спускаясь на землю, Иштван едва не упал, но его вовремя подхватили. На одно мгновение он услышал привычный шум мира под куполом, увидел через переплетение нитей в мешковине неясный свет, но в следующую секунду его уже затащили в закрытое помещение, куда звуки снаружи не долетали.

– Где мы? – спросил Иштван.

Вопрос остался без ответа, возможно, оттого, что голос заглушила плотная мешковина, хотя конвоир, шедший справа, сильнее сжал его руку. Его подтолкнули, и, судя по цоканью каблуков, теперь пол стал другим – ровным и гладким. Потом его рывком развернули направо, он ударился, вероятно о дверной косяк, сделал по инерции несколько шагов и почувствовал, как на плечи легли тяжелые руки. Не сразу Иштван сообразил, что должен сесть.

«Почему просто не сказать мне, чтоб я сел? Словно я собачка какая-то. Почему они не разговаривают?»

Он нащупал стул и постарался поудобней на нем устроиться.

Несколько минут по помещению взад-вперед ходили люди, он слышал топот сапог и шарканье ног, дыхание и покашливание – ткань мешка слегка приглушала все звуки. Постепенно они начали затихать и удаляться. Вот закрылась дверь, и установилась тишина, нарушаемая лишь его собственным тяжелым дыханием.

Иштван сидел и ждал. Остался ли он один? Трудно было сказать, но похоже на то. Он задержал на несколько секунд дыхание и прислушался, но ничего не услышал. Итак, что же делать дальше?

Очень осторожно он поднял руку и нащупал через мешковину лицо, ежесекундно ожидая, что сейчас его грубо схватят и заставят убрать руку. Ничего не случилось, и Иштван осмелился стащить опостылевший мешок с головы.

Оказалось, что он смотрит в угол комнаты и расстояние до обеих стен составляет не более фута.

«Точно наказанный школьник, – подумал он. – Сперва лошадь, потом собака, теперь вот школьник. Прогресс».

Иштван потер лицо и осторожно повернулся. Он находился в обширном помещении, в дальнем конце которого располагался большой стол, а за ним сидел невысокий серый мужчина. Он не шевелился и просто смотрел на Иштвана. Увидев, что его заметили, серый человек улыбнулся.

– Давай подвинь стул поближе, – сказал он и похлопал по столешнице.

– С чего бы вдруг?

– А почему бы и нет?

Не найдя подходящего ответа, Иштван немного подумал и подсел к столу напротив мужчины.

– Ты знаешь, что ты сделал?

– Скажите, почему вы серый?

– Прошу прощения, не понял.

– Ну почему вы серый? Это же неестественный цвет. Вы настоящий? Вы не призрачный человек?

– Так тебе кажется, будто я серый?

Иштван кивнул.

– Интересно. Я не знаю, естественный это цвет или нет. Не знаю, каким ты обычно видишь окружающий мир. Я лично всегда считал, что у меня нормальный цвет. И еще – я вполне настоящий.

Иштван снова кивнул и уставился в стол.

– А как насчет тебя? Ты-то настоящий, как думаешь?

– Я? – удивился Иштван. – Конечно же настоящий. Разве может быть иначе?

– Это хорошо, – с улыбкой произнес мужчина. – Раз мы оба настоящие, значит можем поговорить серьезно.

– О чем?

– О том, что ты сделал.

Иштван скрестил руки на груди и сказал:

– Я думаю, это было неправильно. Так не должно было случиться.

– Вот оно что? А как было должно?

– С ним не должно было случиться ничего плохого.

– Ты уверен?

Нет, Иштван не был уверен. Этот вопрос, собственно, и беспокоил его. Может быть, с человеком по фамилии Фишер именно это и должно было произойти?

Что, если его просто провели? Или он что-то не так понял? Не зная, что ответить, Иштван молча сидел и глядел на стол. Поднял глаза и увидел, что серый человек никуда не делся, сидит напротив, за столом, и не сводит с него немигающего взгляда.

– Ты надолго останешься с нами, – сообщил серый.

– Почему?

– Из-за того, что натворил. Ты совершил убийство. Мало того, ты убил не просто человека, а политика. Это политическое убийство. Он был всего лишь членом муниципального совета, но играл большую роль, был важен для нас. А это значит, что теперь ты принадлежишь нам. Мне.

Иштван почувствовал, как внутри закипает гнев.

– Я никому не принадлежу!

– Ну, это образное выражение, – подмигнул мужчина. – Я просто хотел сказать, что ты теперь являешься врагом государства. Мы должны понять, что именно ты сделал и кто тебе это внушил. Нам известно, что ты не сам это спланировал. Нам настолько важно выяснить все подробности, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы получить ответы на свои вопросы.