Бриджит Джонс без ума от мальчишки - Хелен Филдинг

А дело было так. Я пыталась припарковать автомобиль, что на нашей улице каждый раз превращается в довольно трудную задачу, поскольку она кривая и с обеих сторон плотно заставлена машинами. Раз пятнадцать я пыталась втиснуться в узкое пространство между двумя автомобилями, потом прибегла к парковке по методу Брайля, то есть слегка подтолкнула бампером стоящие впереди и сзади машины. На нашей улице все так делают, но ничего страшного в этом нет, потому что рано или поздно какой-нибудь доставочный грузовик обязательно промчится по улице, задевая припаркованные машины, и кто-нибудь запишет номер, а мы потом сможем отремонтировать вмятины по страховке.

– Мама! – внезапно сказал Билли. – В машине, которую ты толкнула, кто-то есть!

И действительно, в передней машине сидела наша соседка и, полуобернувшись, орала на двоих детей на заднем сиденье (я сразу поняла, что мы с ней – родственные души!). Потом соседка вышла из салона и высадила своих смуглых растрепанных отпрысков: мальчика и девочку, которые, как я и надеялась, выглядели ровесниками Билли и Мейбл. Посмотрев на свой помятый бампер, соседка приветливо улыбнулась мне и исчезла в доме.

Итак, контакт установлен! Уверена, мы обязательно подружимся.

Если, конечно, она не станет вести себя как спамбот.

61 кг (невероятно, но я сбросила почти 20 кило и похудела на 3 размера!).

Еще один исторический и радостный день. У меня НЕТ ни капли жира! Ура-ура-ура! В клинике мне сказали, что я достигла нормального (для меня) веса и должна перейти на «поддерживающую» диету, чтобы сохранить результат. Как мне сказали, худеть дальше можно, но только в эстетических целях, поскольку с медицинской точки зрения я в этом вряд ли нуждаюсь.

Чтобы отпраздновать такой сокрушительный успех, я зашла в «Хеннес энд Мориц» и убедилась, что могу чувствовать себя комфортно даже в платьях 10-го размера!

Еще я написала половину сценария и убедилась, что дети соседки – ровесники моих Билли и Мейбл. И у меня 79 подписчиков! Так что я могу с полным правом считать себя принадлежащей к передовой, технически продвинутой части общества, которая активно общается друг с другом в социальных сетях. Ну и наконец, теперь я ношу 10-й размер. Может быть, я все-таки не такая уж неудачница?

Написано актов сценария – 2 ¼; подписчиков в Твиттере – 87.

Мейбл очень забавная. Наблюдала, как она сидит, неподвижно уставившись на что-то перед собой.

– Что ты делаешь? – спросил Билли, внимательно посмотрев на нее своими карими глазами и слегка улыбнувшись (и я снова увидела перед собой Марка – Марка Дарси, на несколько мгновений воскресшего в теле нашего маленького сына).

– Играю в «кто кого переглядит», – ответила Мейбл.

– С кем? – удивился Билли.

– Со стулом, – ответила моя дочь таким тоном, словно речь шла о чем-то абсолютно очевидном.

Мы с Билли дружно захихикали, потом он вдруг замолчал и посмотрел на меня:

– Ты снова смеешься, мама?

61 кг: позитивных мыслей – 0; романтических перспектив – 0.

22:00. Возвращаюсь на круги своя. Только что приехала с ежегодной коктейль-вечеринки в честь объединенного дня рождения Магды и Джереми. Неприятности начались с того, что я опоздала на целых двадцать минут, потому что никак не могла застегнуть молнию на платье, хотя на занятиях йогой провела не один час, пытаясь сцепить руки за спиной на уровне лопаток и при этом не пукнуть (это очень трудно!).

А уже на крыльце меня настигли воспоминания. Сколько раз я поднималась на эти ступеньки вместе с Марком? Мы приезжали сюда и просто в гости, и чтобы поделиться с друзьями радостной вестью о моей беременности, и потом, уже с маленькой Мейбл, которую мы несли прямо в ее специальном автокресле… С Марком мне всегда было интересно и легко. С ним я никогда не бывала озабочена тем, что на мне надето, потому что перед выходом он всегда смотрел, как я примеряю то одно, то другое платье, и помогал в нужный момент остановиться – и выбор всегда оказывался правильным (и он застегивал на мне все молнии), к тому же Марк никогда не говорил мне, что я толстая. Если я совершала какую-нибудь глупость, он находил легкие, приятные слова, чтобы развеселить и утешить меня, и всегда вставал на мою защиту, умело парируя любые едкие замечания в мой адрес (которые порой обжигают, словно медуза).

Из дома доносились смех и музыка, и я почувствовала острое желание удрать, но тут дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Джереми.

Я сразу поняла – он чувствует то же, что и я. Да и что он мог почувствовать при виде зияющей пустоты рядом со мной? Где Марк? Где его лучший друг?!

– А, вот и ты! Отлично, – сказал Джереми, кое-как справившись с острым приступом боли, которая пронзала его каждый раз, когда он видел меня одну. Джереми, впрочем, всегда держал себя в руках, как и подобает выпускнику привилегированной частной школы. – Проходи. Ужасно рад тебя видеть. Как дела? Как дети? Растут?..

– Нет, – отрезала я. – Они убиты горем и останутся карликами на всю жизнь.

Пусть Джереми и учился в привилегированном учебном заведении, он, по-видимому, никогда не читал книг по философии дзен и понятия не имеет, как это – жить текущей минутой. И не только жить самому, следуя карме и обстоятельствам без борьбы и ропота, но и давать такую же возможность другим. Впрочем, на несколько мгновений Джереми все же смог позабыть о необходимости произносить пустые, вежливые слова, и в течение нескольких секунд мы просто молчали, ведя безмолвный диалог – две обнаженных, страдающих души, связанных общей болью.

Наконец Джереми слегка откашлялся и продолжил как ни в чем не бывало:

– Ну, что ж ты стоишь? Проходи! Будешь водку с тоником? Позволь твою куртку… О-о, великолепно выглядишь!

Он провел меня в знакомую гостиную, и Магда приветственно махнула мне рукой от стола с напитками. Я познакомилась с ней еще в Бангорском университете, так что она, как ни крути, моя самая стародавняя подруга.

Оглядевшись по сторонам, я увидела и другие знакомые лица, которые были мне близки и до́роги еще с той далекой поры, когда мне перевалило за двадцать, – бывшие «Слоун-Рейнджеры», молодые аристократы и аристократки, которые теперь повзрослели и постарели. Все парочки, которые одна за другой – словно кто-то запустил цепную реакцию – переженились еще лет двадцать назад, все еще оставались вместе: Космо и Финни-Винни, Пони и Хьюго, Джонни и Мафти. И стоило мне их увидеть, как меня тотчас посетило то же самое чувство, которое не оставляло меня бо́льшую часть этого времени, – чувство, будто я попала в чужой – и чуждый мне – мир. Теперь я не могла даже принять участия в общем разговоре, потому что находилась на совершенно ином жизненном этапе, хотя и была их ровесницей – как будто время раскололось, сдвинулось, и меня унесло в другую эпоху, намного раньше или позже той, в которой существовали они.