Дом Якобяна - Аля Аль-Асуани

— Где ты будешь молиться в пятницу, Таха?

— В небольшой мечети рядом с нашим домом…

Халед обменялся взглядом с братьями, затем бодро сообщил:

— Знаешь, Таха, я решил сделать богоугодное дело… Завтра жди меня в десять часов на площади Тахрир перед кофейней «Али Баба», мы помолимся вместе в мечети Анас бен Малек. И, даст Бог, я познакомлю тебя с шейхом Шакиром…

* * *

За два часа до призыва на пятничную молитву мечеть Анас бен Малек заполнилась молящимися. Все они были студентами-мусульманами, некоторые одеты по-европейски, но большинство в пакистанскую одежду: белая или голубая галабея до самых пят, шаровары того же цвета, а на голове белая чалма, конец которой спускался на шею. Они были почитателями шейха Мухаммеда Шакира, его сторонниками и пришли в мечеть на пятничную молитву заранее, чтобы занять место до столпотворения. Это время они проводили, знакомясь, читая Коран и обсуждая религиозные темы. Верующие все прибывали, наконец, стало совсем тесно, и организаторам пришлось расстелить десятки ковров на площади перед мечетью. Площадь тоже наводнили молящиеся, полностью перекрыв уличное движение. Даже скрытый от взоров верхний балкон мечети, отведенный для женщин, судя по сильному шуму на нем, был набит до отказа. Заработал микрофон — раздался режущий свист, затем звук стал чистым, и один из студентов начал нараспев, мелодичным благоговейным голосом читать Коран. Остальные внимали ему всеми фибрами души. Атмосфера была искренней, истинно чистой, а примитивно-суровая, аскетическая сцена напоминала о первых днях ислама. Вдруг раздались приветствия и возгласы «Аллах велик!» Люди столпились, чтобы пожать руку наконец прибывшему шейху Шакиру — пятидесятилетнему человеку среднего роста, с жидкой бородкой, крашеной хной, лицом, не лишенным приятности, и большими, живыми карими глазами. Как и остальные, он надел мусульманскую одежду, а поверх нее — черную накидку… Он знал большинство столпившихся вокруг и принялся пожимать им руки, обнимать и расспрашивать, как дела — это заняло немало времени. Наконец шейх поднялся на кафедру, освежил рот и произнес: «Во имя Аллаха, Всемилостивого, Милосердного». Возгласы «Аллах велик!» раздались так громко, что стены мечети задрожали. Шейх поднял руку, и вмиг воцарилось молчание. Он начал свою проповедь с хвалы Аллаху и благодарностей Ему, затем произнес:

— Любимые мои сыновья и дочери…

Я хочу, чтобы каждый из вас задал себе вопрос: сколько лет человек живет на этой земле?! Средняя продолжительность жизни человека в самом лучшем случае — не более 70 лет… Если мы вдумаемся, то поймем, что это ничтожно малый срок… В любой момент человека может поразить смертельная болезнь или он может стать жертвой несчастного случая. И если вы переберете в памяти своих знакомых и друзей, то обязательно вспомните того, кто погиб юным. Того, кто умер в молодости и не думал о ранней смерти… Если мы продолжим рассуждать, то придем к выводу, что человек в этом мире выбирает один из двух путей, и третьего не дано. Он тратит все свои силы на короткую, мирскую, бренную жизнь, которая вопреки ожиданиям может прерваться в любую секунду, и уподобляется тому, кто решил построить для себя на берегу моря роскошный дом из песка, который в любой момент смоет накатившей морской волной. И это ложный путь. Что касается второго пути, выбрать который нас призывает Всевышний, то он заключается в том, чтобы мусульманин жил в земном мире, зная, что это лишь мимолетное состояние вечно сущего духа. Так человек обретет и тот, и другой мир, будет всегда счастливым, его ум и совесть успокоятся, и никого он не будет бояться, кроме Всевышнего… Правоверного не пугает смерть, поскольку он не считает ее концом существования, как думают материалисты. Смерть для правоверного есть переход духа из бренного тела в жизнь вечную. Только такая искренняя вера позволила нескольким сотням первых мусульман победить армии громадных империй — персов и римлян. Тем скромным мусульманам удалось поднять знамя ислама во всех концах света благодаря силе веры, готовности отдать жизнь ради Аллаха и глубокой ненависти к сомнительным мирским наслаждениям… Аллах наказал нам усердствовать в распространении Его слова. Усердие джихада есть такая же обязанность мусульманина, как молитва и пост. Джихад важнее других предписаний, но морально разложившиеся правители, которые правили исламским миром в период кризиса, падкие на деньги и удовольствия, задумали, с помощью лицемерных ученых, исключить джихад из обязанностей мусульманина, потому что они поняли, что люди, сплоченные в джихаде, раскачают и опрокинут их трон. И так, запретив джихад, они лишили ислам его истинного смысла и превратили нашу великую религию в бессмысленные обряды, которые мусульманин совершает как спортивные упражнения — набор простых движений… Отказавшись от джихада, мусульмане стали рабами этого мира, жаждущими его благ и трусливо ожидающими смерти. Враги их одолели и унизили, а Аллах поразил их, наслав на них отсталость и нищету, ибо они нарушили завет Всевышнего…

Любимые мои сыновья и дочери…

Наши правители убеждают нас, что правят по шариату, и одновременно утверждают, что управляют нами по законам демократии… Аллах знает, что они лгут и в первом, и во втором… Исламский шариат не действует в нашей несчастной стране, нас судят по французским светским законам, которые разрешают пьянство, разврат, нетрадиционные связи. Государство само заинтересовано в этом, оно зарабатывает на азартных играх и продаже алкоголя, а потом из этих грязных денег платит мусульманам зарплату. Да будут нечестивцы прокляты, да лишит Бог их жизни своего благословения. Так называемое демократическое государство фальсифицирует выборы и хватает невинных, пытает их, чтобы правящая верхушка удержалась у власти навсегда… Они лгут, лгут и лгут и хотят, чтобы мы верили их жалкому вранью… И вот что мы заявляем им во весь голос… Народ не хочет ни социализма, ни демократии… Мы хотим ислама, ислама… И мы сделаем все возможное и невозможное, пожертвуем всем, чтобы Египет обратился в ислам… Ислам и демократия — две крайности, которые никогда не сойдутся… Как может вода сойтись с пламенем, а свет с ночью?.. Демократия означает самоуправление народа, а ислам знает только поклонение Богу. Они задумали подвергнуть положения шариата обсуждению в Народном Собрании, чтобы господа депутаты решили, годятся ли они или не годятся… «Тяжки слова, выходящие из их ртов, и говорят они одну только ложь». Истинно, шариат велик и священ, его нельзя обсуждать, ему нужно подчиняться и немедленно исполнять, даже через силу, даже если это кому-то не нравится… Давайте, дети мои, обратимся нашими сердцами к Аллаху, все вместе сейчас на этом благословенном собрании поклянемся, что будем искренни в своей вере, что каждая частица нашей жизни будет отдана ей, мы отдадим наши ничего не значащие жизни ради высокого слова божьего…»

Раздались восклицания и крики «Аллах велик!», от которых задрожали стены. Шейх прервал свою речь и опустил взгляд. Когда вновь воцарилась тишина, он произнес:

— Сыновья! Задача исламской молодежи — вернуть понятие джихада как священной войны в умы и сердца мусульман. Ведь именно это страшит Америку, Израиль и наше лицемерное правительство. Они трепещут при мысли о великом возрождении ислама, который набирает мощь в нашей стране. Немногочисленные воины Хезболлы и Хамаса[15], ведущие священную войну, смогли нанести удар такому гиганту, как Америка, и непобедимому Израилю, в то время как армия Абдель Насера потерпела поражение, потому что сражалась за мирское, совсем забыв о божественном…