Дурная кровь - Джон Каррейру

Заявка была опубликована только через полтора года, так что ни Элизабет, ни ее родители некоторое время не знали об инициативе Фьюза. Лорен Фьюз и Ноэль Холмс все это время продолжали общаться. Холмсы поселились в недавно купленной квартире на Висконсин-авеню, неподалеку от Военно-морской обсерватории. Лорен несколько раз приезжала к Ноэль в гости.

Однажды Ноэль заехала к Лорен на ланч. Они сидели и болтали в большом патио, когда к ним присоединился Ричард, и в какой-то момент речь зашла об Элизабет. О ней как раз написал журнал Inc., упомянув ее имя рядом с другими молодыми предпринимателями, например Марком Цукербергом, основателем Facebook. Ноэль очень гордилась тем, что влиятельные журналы пишут о ее дочери.

Медовым голосом, который включался, когда надо было очаровать кого-нибудь, Фьюз начал говорить о том, что будет рад помочь Элизабет. Небольшой молодой компании вроде «Теранос» нужно вести себя очень осмотрительно, чтобы не попасть в сети старых гигантов, заметил Ричард. Он так и не раскрыл подробностей о своей заявке, однако его комментарии насторожили Ноэль, и отношения между семьями начали охлаждаться.

В последние месяцы 2006 года Фьюзы и Холмсы пересекались дважды. Один раз они обедали в Sushiko — японском ресторанчике неподалеку от квартиры Ноэль и Криса. Крис в тот вечер ел мало и рассказал, что из-за осложнений после недавней операции вместо запланированной поездки к Элизабет ему пришлось провести время в Стэнфордском госпитале. К счастью, бойфренд дочери, Санни, организовал для него ВИП-палату и оплатил все расходы.

Разговор перешел на «Теранос», которая как раз провела второй раунд финансирования. Крис рассказал, что в компанию вложились очень крупные инвесторы, что было весьма кстати, потому что тридцать тысяч долларов из семейного бюджета, отложенные на обучение Элизабет в Стэнфорде, уже были потрачены на нужды стартапа.

Никто уже не помнит почему, но все присутствующие были какие-то раздраженные, и атмосфера постепенно стала накаляться. Ричард и Крис никогда толком не ладили, и, возможно, Ричард сказал что-то, задевшее Криса за живое. По словам Лорен, Крис сначала нелестно отозвался о колье, которое было на ней, а потом, когда они расплатились и вышли пройтись по Бисконсин-авеню, упомянул, что сын Ричарда работал на друга Криса. Это почему-то было воспринято как завуалированная угроза. Джон Фьюз, сын Ричарда от первого брака, действительно был юристом в фирме McDermott Will & Emery, где Чак Борк, лучший друг Криса, был старшим партнером.

После этого дружба Ноэль и Лорен стала сходить на нет. Они и раньше были странной парой — Лорен происходила из рабочего класса Квинса, о чем говорил ее грубый нью-йоркский выговор. Ноэль же была образцом образованной вашингтонской дамы. Юность она провела в Париже, где ее отец служил при штабе Европейского командования вооруженных сил США. Они еще несколько раз встречались за чашечкой кофе, но Крис Холмс каждый раз требовал, чтобы он тоже присутствовал на встрече, возможно, подозревая, что Ричард Фьюз что-то задумал. А в его компании женщины не могли пообщаться в привычной дружеской атмосфере. Как-то раз, когда они сидели в ресторанчике Dean & DeLuca в Джорджтауне, Лорен с болью рассказывала о смерти своего брата и о том, что не знает, куда девать его кота. Крис был чрезвычайно раздражен рассказом и переживаниями о коте и посоветовал Лорен просто избавиться от животного, изобразив, как сует кота в мешок и выкидывает. «Подумаешь, кот», — добавил он досадливо.

После возвращения в Вашингтон Ноэль стала ходить в ту же парикмахерскую, что и Лорен, они даже стриглись у одной парикмахерши по имени Клаудия. Однажды во время стрижки она спросила Лорен, что за размолвка произошла у них с Ноэль — похоже, та жаловалась Клаудии на их отношения. Лорен почувствовала себя чрезвычайно неудобно от такого вопроса и сказала, что не хочет говорить об этом, поспешно сменив тему.

Последний раз Лорен и Ноэль виделись, когда Лорен заехала в гости к Холмсам под Рождество в 2007 году с пирогом и подарками. Элизабет в тот момент была у родителей и скорее всего знала, что они практически не общаются с Фьюзами, так что она почти все время молчала и только бросала косые взгляды на подругу матери.

Патентная заявка Ричарда Фьюза была опубликована через неделю после этого визита, 3 января 2008 года. Теперь ее могли увидеть все, кому пришло бы в голову поискать по базе данных американского патентного бюро. Однако в «Теранос» ничего о ней не знали, пока через пять месяцев Гэри Френцель, глава химического отдела «Теранос», не наткнулся на документ и не сообщил о нем Элизабет. К этому моменту семьи друг с другом уже не общались, а в разговорах с женой Фьюз называл свой патент «убийцей “Теранос”».

Летом 2008 года Крис Холмс отправился в вашингтонский офис McDermott Will & Emery, расположенный в паре кварталов от Белого дома, навестить своего старого друга Чака Борка. Крис и Чак дружили уже много лет. Они познакомились в 1971 году, когда Чак подвез Криса на собрание армейского резерва. И хотя Чак был на пять лет старше, они сразу поняли, что у них много общего: оба из Калифорнии, ходили в одну школу и потом учились в Уэслианском университете в Коннектикуте. За годы дружбы Чак не раз выручал Криса в сложных ситуациях: например, пока Крис искал работу, друг пустил его в пустующий кабинет в своем офисе. Когда Кристиана, брата Элизабет, выгнали из школы в Хьюстоне после случая, который он описал как «розыгрыш с видеопроектором», Чак помог устроить его в школу в Клэрмонте, где состоял в совете директоров. А когда Элизабет бросила Стэнфорд и ей понадобилась помощь

с оформлением первого патента, он познакомил ее с коллегами, занимавшимися патентными делами.

И именно об этом Крис Холмс хотел поговорить с Ча-ком. Крис был в чрезвычайном возбуждении, рассказывая, что некто по имени Ричард Фьюз украл у Элизабет идею и запатентовал ее. Он добавил, что сын Фьюза — Джон — работает в том же адвокатском бюро. Чак смутно помнил Джона Фьюза: они пересекались пару раз, работая над смежными проектами. Кроме того, он знал, что их бюро выступало в качестве патентного поверенного «Теранос», поскольку сам привел Элизабет. Но все остальное было весьма неожиданным. Тем не менее из уважения к старому другу Чак согласился встретиться с Элизабет.

Она приехала через несколько недель — 22 сентября 2008 года, кроме Чака на встрече присутствовал еще один юрист бюро — Кен Кейдж.

Чак был управляющим партнером и занимал роскошный угловой кабинет на восьмом этаже здания на 13-й улице. Элизабет вкатила в кабинет прибор для проведения анализов и уселась на один из диванов, стоящих напротив большого панорамного окна. Она не предложила продемонстрировать, как прибор работает, но его вид показался Чаку весьма впечатляющим. Это был блестящий чернобелый куб с большим сенсорным экраном, наводившим на мысли об iPhone.

Элизабет сразу перешла к сути дела. Она хотела знать, согласится ли бюро представлять интересы «Теранос» в деле против Ричарда Фьюза. Кен Кейдж сказал, что они могут рассмотреть возможность подачи заявки на определение первенства изобретения, если она этого хочет. Такие заявки рассматривало Бюро патентов и торговых марок, чтобы определить, кто из заявителей совершил изобретение первым, в случае попытки двух разных людей запатентовать один и тот же прибор. Заявка-победитель получала приоритет, даже если документы были поданы позже конкурента. Кен специализировался именно на таких делах.