Мистерии янтарного края - Георгий Георгиевич Батура

Ему явилась Пресвятая Богородица, над ним «раскрылось Небо», и он выздоровел. До этого события он служил офицером в армии, имел семью, детей. После происшедшего события, которое перевернуло его жизнь, он подал в отставку и ушел в монастырь.

Тот читатель, который знаком с моей книгой об Эдгаре По, должен помнить, что Пресвятая Богородица поздней христианской Церкви (культ Богородицы появился не ранее IV в. н. э.) — является персонификацией «Духа», фигурирующего в евангельском тексте. То есть это тот обязательный женский компонент духовного мира, который исчез в официальном христианстве после того, как Дух Святой ошибочно приобрел мужской статус. Все «правильные» монахи христианских монастырей на деле покланяются Духу, а не Христу, и именно по этой причине у них нет, и не может быть жён или любовниц. Христу покланяется семейный христианин, у которого есть жена.

Другой наш старец — Силуан Афонский, когда монашествовал уже на Афоне, вдруг пережил необычную картину: стены кельи раздвинулись, потолок исчез, раскрылось небо, и он увидел где-то высоко вверху Моисея и сонм ангелов, славящих Бога. Описание не совсем точное, но суть видения передана правильно, а подробности зависят от конкретных убеждений человека и тех мыслей, которые главенствуют в его голове.

Мистерия «раскрывшегося Неба» отнюдь не является исключительно русским приобретением: она носит общечеловеческий характер, потому что духовная структура человека везде одинакова. Возьмем древнекитайский текст Дао Дэ цзин. В чжане 10 читаем: «Небо открывается и закрывается, можешь ли быть, как самка?». Текст удивительно простой, и его невозможно понять как-то иначе, несмотря на появившуюся здесь вроде бы совершенно «не к месту» самку. Позже мы поймем, что здесь всё на своих местах. А вот иероглиф «самка» однозначно указывает на то, что речь идет о мужчине, и что эти слова обращены именно к нему. Именно он увидел «раскрывшееся Небо». В шумерских и иудейских текстах выражение «небеса раскрылись» («разверзлись небесные хляби») используется в том случае, когда речь идет о сильном дожде. Об этом однозначно свидетельствует контекст.

И, наконец, самый известный пример «раскрывшегося Неба» — это строки из синоптических Евангелий, — эпизод крещения Христа. Отличие в том, и оно принципиальное, что здесь добавлено обращение Отца и схождение Духа Святого. В обычном случае, как это кажется первоначально, — это только мистерия «открывшегося Неба». Возможно, все то, что написали евангелисты об Отце и Духе в этом эпизоде — это художественный прием, призванный оправдать последующие действия Христа и сделать для читателя наглядной его связь с Отцом и Духом Святым, о чем сам Иисус часто упоминает в своей проповеди. Иисус называет эту мистерию «рождением свыше», а любое рождение является следствием соединения мужского и женского начал. Здесь следует отметить, что мистерии разного духовного уровня никогда не сходятся в одно событие.

И все-таки ни одно из известных описаний или упоминаний о мистерии Неба не дает истинного впечатления об этом происшествии в жизни человека. В Евангелии от Иоанна, в третьей главе, приводится беседа Иисуса с Никодимом, «одним из начальников иудейских» (Ин. 3:1). Иисус объясняет ему, что человеку «должно родиться анотʰен (греческое слово)». И если кто не родится анотʰен, тот не увидит Царство Небесное. Никодим спрашивает: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» (Ин. 3:4). В ответ на эти приземленные слова Никодима Иисус, как всякий хороший психолог, старается разговаривать с ним «на его языке»: «Если кто не родится от воды и от Духа, не может войти в Царство Небесное». На «земное» Иисус отвечает «земным». После того, как Никодим не смог понять слов Иисуса, также и Церковь этих слов не поняла.

Об этом свидетельствует тот факт, что греческое слово анотʰен, которое всегда означало наречие «сверху», «с высоты», «с неба» (и именно так оно переведено в этом же Евангелии несколькими предложениями ниже), приобрело у Церкви еще одно значение — «снова», «в другой раз». Иисус же, пытаясь объяснить это Никодиму, заявляет, что сначала человек рождается от околоплодных вод своей матери, «от воды», то есть действительно «из материнской утробы», вторя тем самым земным рассуждениям Никодима. Можно добавить, что по мандейским представлениям любая вода — это «вода Иордана», то есть вода «крещения» или, как это воспринимается на языке подлинника, «вода окунания».

Но затем человеку следует родиться анотʰен, «сверху», от Духа Святого. И именно «сверху», а не «снова». Если говорить «снова», то это воспринимается как повторное земное рождение, например, «из той же утробы» или что-то подобное этому. А если «сверху» — как рождение уже совершенно новое. «Рождение сверху» происходит, когда над человеком «раскрывается Небо». И если такого рождения не произойдет, человек «не сможет войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5), то есть он не получит «мистерию Царства». Потому что «мистерия Неба» — это очередная мистерия после «расширения сердца», а «мистерия Царства» следует только после «раскрывшегося Неба». Перескочить от «сердца» к «Царству», минуя «мистерию Неба», невозможно.

Пусть читатель еще раз вспомнит наш разговор о чакрах. После сердечной чакры хридая раскрывается очередная — вишудхи чакра («очистительная»), которая находится на уровне адамова яблока. В индийской мистике эта чакра связана с понятием акаша («эфир», «пространство») и характеризуется «распахнутым» или «широко открытым» пространством. То есть опыт «раскрывшегося Неба» был известен и индийцам, причем, очень давно.

Мы должны понимать, что назарей Иисус пришел к иудеям со своей проповедью о Царстве, надеясь на то, что у какой-то части его слушателей уже произошло «расширение сердца». Он прекрасно знал, что это событие доступно для почитателей Торы, о чем свидетельствуют псалмы Давида и книга Исайи. И в разговоре с Никодимом он рассчитывал на то, что уж у Никодима-то сердце уже «расширилось». Поэтому и говорит о «мистерии Неба», как об обязательной предшественнице того Царства, которое он проповедует.

Почему Иисус, когда говорит Никодиму о «раскрытии Неба», использует образное сравнение со вторым рождением? Дело в том, что в древнем мире женщина рожала не лежа, а сидя на корточках или на специальном стуле с отверстием для ребенка. Ребенок как бы падал из нее на землю, а точнее, «выскальзывал» в руки повивальной бабки. Здесь очень уместно подобное сравнение. Над человеком раскрывается Небо как бы «цилиндрически», расширяясь до горизонта, а в центре этого «цилиндра», на земле — сам человек. Человек «рождается» на землю из этой огромной, вертикально уходящей ввысь трубы «небесного влагалища» Духа. И это еще раз подтверждает тот факт, что по представлениям самого Иисуса Дух Святой — это «Женщина», ибо мужчина родить