Книга не о любви - Карен Дуве

Мама потребовала, чтобы я спросила разрешения и у отца. А я-то надеялась, что она всё уладит сама. Вот уже три года, как мы с ним почти не разговаривали.

Собственно говоря, с меня и так довольно. Почему я должна известить полмира, прежде чем лечь в постель с Йоги?

Отец был в саду. Не лежал в шезлонге, а разгуливал вдоль грядок, сложив руки на груди.

— Папа!

— Да?

— Мама говорит, что я должна спросить у тебя, можно ли мне переночевать у Йога. Она согласна.

Что за чушь нужно нести родителям! Сами же и заставляют городить какую-то околесицу.

— Никак совсем с катушек съехала? — Он снова погрузился в себя и отвернулся. Я не отходила. Стоять рядом с ним было ужасно.

— Но почему нет?

Он отмахнулся.

— Вы все делаете что хотите, — пробормотал он, вздернул плечи, снова скрестил руки на груди и снова пошел изучать свои грядки.

Я посчитала это разрешением, приняла душ, вымыла волосы яблочным шампунем, сложила в спортивную сумку зубную щетку, упаковку патентекса, свою лучшую ночнушку, трусики и полотенце. Села на велосипед и уехала. Было тепло. Я пыталась не вспотеть. Может быть, у Йоги мне не удастся еще раз попасть под душ. Я воспользовалась интимным лосьоном, голубым как «Доместос», но все равно боялась, что Йоги будет противно. От Локи я слышала кучу ужасных историй о том, что бывает с девчонками в первый раз. В этих историях присутствовали целые лужи крови, а идиот парень все равно спрашивал, хорошо ли партнерше. Но в «Браво» я читала, что первый раз может быть прекрасным, если парень и девушка хотят одного и того же. В жизни девушки это очень значительное событие. Опыт у Йоги есть. Поэтому вся ответственность лежит на нем. Может быть, он будет со мной нежен и проявит осторожность, если я скажу, что он у меня первый. Возможно, после этого мы станем очень близки друг другу и найдем о чем поговорить. Я задумалась, что же мне в нем нравится. Ведь есть же в нем что-нибудь, что может нравиться!

Когда я добралась, его мама уже уехала. Отца у Йоги не было. С матерью я так и не познакомилась. Мы все время сразу же проходили в его комнату. Мне казалось, что это нормально. Ни с какими родителями встречаться не хотелось. Зачем? Но в этот раз Йоги показал мне весь дом. Когда мы вошли в комнату его маленького брата, он рассказал: «Представляешь, вчера утром я проходил мимо, а дверь была открыта. Смотрю, братишка стоит голый и удивленно смотрит на свой стручок. Встало у него, понимаешь? Наверное, первый раз в жизни. Было так трогательно: стоит и смотрит на свой член. Я быстренько ушел, чтобы он не заметил, что кто-то его видел. Ничего себе, первый раз».

Я не совсем поняла, что в этой сцене его так поразило, но, пока он рассказывал, у него даже глаза потемнели. Мне не хотелось разрушать его чувства своими вопросами. Поэтому я только кивала. Младший брат уехал с мамой. Мы пошли в комнату к Йоги и закурили. Йоги поставил пластинку. На конверте — бородатый мужик в дурацкой шапке ведет двух толстых лошадей. В мелодии сплошной бодрый свист.

— Ты любишь лошадей?

— Только с «Хольстена», потому что они привозят пиво.

Мы лежали, курили, слушали лошадиную музыку и смотрели, как в комнате темнеет. Йоги покашливал, один раз встал, чтобы перевернуть пластинку, а один раз — чтобы зажечь свечу. Когда он снова лег, то схватил меня за плечи и притянул к себе. Поцеловал. Мне понравилось. Обычно целоваться мне приятно только сначала. Проходило два дня, и от поцелуев меня уже тошнило. Чем лучше я узнавала парня, тем больше меня тошнило от вкуса его поцелуев. Поцелуи Йоги всегда имели вкус сигарет. Еще ничего, как-то нейтрально. Рекламщики, сочинившие тексты про пепельницу и желтую челюсть, просто не продумали всё до конца. Йоги прислонил свою щеку к моей — трюк, существующий для того, чтобы не смотреть на меня, — и потянулся к молнии на моих штанах.

— Минутку, — сказала я и полезла за своей сумкой.

— Да подожди ты, не ходи никуда.

— Нет, ты что, думаешь, я совсем спятила?

Пошла в ванную, закрыла дверь, разделась и встала под душ. Вымылась, надела ночнушку и открыла упаковку патентекса. Свечки оказались запаянными в фольгу, пришлось поработать зубами. Во рту сразу же появился мыльный привкус. Локи рассказывала, что как-то на одной вечеринке она выбросила такую свечку в унитаз и вода сразу же начала пениться. Она спускала и спускала, в результате пена полезла аж из бачка.

Когда я вернулась в комнату, Йоги сказал:

— Не надо было уходить.

Я легла. Если ты воспользовалась свечкой, обязательно нужно лечь, иначе все вывалится.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Дело в том… дело в том, что у меня не всегда получается спать с девчонкой. В том смысле… с последней девчонкой у меня не получалось. Не знаю, смогу ли сейчас.

— Ничего страшного. Это не так важно.

Такие слова произносят девушки из любовных историй с фотографиями в журнале «Браво». «Главное, что мы любим друг друга», — сказала бы девчонка с фотографии, но я так сказать не могла.

— Ты должна мне немного помочь. Тогда я смогу.

— Конечно, — пробормотала я и представила, каким несчастным бывал Йоги, если у него не вставало, а теперь вот еще и со мной. Если и во второй раз у парня не встает, то он может подумать, что это из-за него, написано в «Браво», а при этом все, чего ему не хватает, так это любящей партнерши.

— Может быть, если ты возьмешь его в руки… — сказал Йоги.

Я была готова к тому, что будет больно, что Йоги окажется мерзким и потом начнет говорить про меня плохо. Но я совсем не рассчитывала, что придется что-то делать самой. Зачем он меня позвал, если у него не получается?

— Взять в руки нужно вот так, — сказал Йоги, — а теперь вверх и вниз.

По внутренней стороне ляжек потекла теплая пена. От нее осталось жирное пятно.

— Мне очень жаль, но я должна еще раз пойти в ванную. — Пена текла по коленям, икрам и ступням. Я встала в ванну. Из крана шла только холодная вода. Я ткнулась лбом в кафель. Так захотелось снова стать одной из тех послушных и скучных девочек, которых не приглашают на волнующие вечеринки! Вместо этого они пекут печенье и могут мечтать о милых мальчиках, не беря в руки их противные члены.

С тех пор встречи с Йоги протекали по одному и тому же сценарию. Когда его приятели уходили, мы ложились, Йоги зажигал свечу, а мне приходилось брать в руки его член и тереть, пока он не твердел. Тогда Йоги наваливался на меня, но как только пытался начать, так снова ничего не мог. Потом была вторая безуспешная попытка, и третья, и четвертая, в конце концов приходилось удовлетворять его руками, а иногда даже и этого не получалось. Напряжение было такое, словно я брела по песчаным дюнам.

«Была у меня подружка, с которой все было очень легко, — говорил Йоги, — она садилась сверху, а я лежал на спине. И все получалось».