Кровь - Тед Деккер

Он сделал паузу. Встретился взглядом с женщиной в синем костюме, после вопроса, которой на сцену вышел Гейне.

— Всех вас затянет в пучину, если вы не будете очень и очень осторожны. Вам кажется, я пытаюсь взять на себя роль духовного наставника? Это не так. Я просто говорю, что знаю. А знаю я вот что…

Женщина чуть заметно улыбнулась. Поощрительно или недоверчиво — Томас не понял, но это его сейчас не волновало.

— Если антивируса у террористов пока и нет, то будет обязательно. Так сказано в исторических книгах. Часть человечества выживет. А без антивируса это невозможно.

Томас перевел дыхание, пытаясь понять реакцию. Но различить, потрясены они его знаниями или его наглостью, было трудно.

— Еще я знаю, что Соединенные Штаты уступят, в конце концов, их требованиям и передадут оружие. Весь мир им уступит, и все равно половина человечества умрет, хотя, какая именно, я могу только догадываться. Это приведет к великим бедствиям.

Томас вещал как пророк или директор школы, поучающий нерадивых учеников. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но в каком-то смысле он и был пророком. Возможно, ему даже было предназначено выступить тут сегодня…

— Уступив Свенсону, вы пойдете той дорогой, которая описана в исторических книгах. Вас затянет в пучину. И единственная надежда заключается в том, чтобы противостоять людям, пытающимся вас подчинить. Или вы найдете способ изменить историю, или поддадитесь течению и погибнете — как записано.

— Простите! — подал голос Ольсен, черноволосый демократ, враг президента, по словам Боба. Он нехорошо усмехался.

— Да, мистер Ольсен?

Тот захлопал глазами. Не ожидал, что назовут по имени.

— Так вы медиум? Президент теперь консультируется у медиумов?

— Я в них даже не верю, — сказал Томас. — Я всего лишь человек, который знает о некоторых вещах больше, чем вы. Например, о том, что ваша смерть через три недели будет вызвана обширным кровоизлиянием в сердце, легкие и желудок. От появления первых симптомов до смерти пройдет меньше двадцати четырех часов. Слышать такое, конечно, неприятно, но, полагаю, времени на игры у нас нет.

Самодовольная усмешка слетела с лица Ольсена.

— Я подозреваю также, что через неделю вы выступите с предложением согласиться на требования Свенсона. Об этом в книгах не написано, это мое собственное мнение. Если не ошибаюсь, вы как раз из тех, кому все остальные, здесь собравшиеся, должны противостоять.

Гейне нервно улыбнулся:

— Полагаю, Томас несколько преувеличивает. Это уникальный человек… и умный, как видите. Есть еще вопросы?

— Вы это серьезно? — спросил Ольсен у Гейнса. — Смеете развлекать нас в такое время цирковыми фокусами?

— Серьезней некуда! — В голосе Гейнса появились металлические нотки. — Сегодня мы собрались здесь потому, что не выслушали этого человека две недели назад. Он рассказал нам, что произойдет, где произойдет и по какой причине, а мы проигнорировали. Поэтому теперь я советую вам воспринимать каждое его слово, как если бы оно исходило из уст самого Господа Бога.

Томас поежился. Но, может, так и надо? Ведь они все еще не понимали, как к нему относиться.

— Так вы узнали все это из каких-то исторических книг в другой реальности? — уточнила женщина в синем.

— Как вас зовут? — спросил Томас.

— Клэрис Мортон, — ответила она, взглянув на президента. — Член конгресса.

— Ответ — да, мисс Мортон. Узнал из книг. И факты подтвердились. О штамме Рейзон я знал еще неделю назад. Сообщил в госдепартамент и в Центр контроля заболеваний. Не добившись толку ни тут, ни там, полетел в Бангкок сам. И с отчаяния, вполне понятного, похитил Монику де Рейзон — возможно, вы об этом слышали. Попытался ей объяснить, как опасна ее вакцина. Стоит ли говорить, что теперь она это понимает.

— Вам удалось ее убедить еще до того, как произошли все эти события?

— Она потребовала от меня специфической информации. Я ее предоставил. Тогда она поверила. А потом Карлос меня застрелил и забрал Монику. Сейчас они наверняка заставляют ее работать над антивирусом.

— Вас застрелили?

— Это слишком долгая история, мисс Мортон, чтобы рассказывать ее сейчас.

Гейне спрятал усмешку.

— Что ж, если это правда, если вы способны получать сведения о будущем как о свершившемся историческом факте — а я готова поверить, что способны, — скажите, можете ли вы узнать, что произойдет дальше?

— Если найду исторические книги — да. Могу.

Она снова взглянула на президента:

— И, узнав, что произойдет, мы сумеем понять, как этому воспрепятствовать, не так ли?

— Да, сумеем. При условии, что историю можно изменить.

— Мы должны считать, что изменить ее можно, иначе все это теряет смысл.

— Согласен.

— Что ж, может быть, в таком случае вы узнаете, что будет дальше?

Томас понял, к чему она клонит, и сердце его сжалось. Ведь до исторических книг было уже не добраться. Пятнадцать лет он прожил в этом убеждении, хотя и ходили слухи, что где-то они все-таки существуют. Но до сих пор у него не было причины их искать. Главными его заботами были защита лесов от Орды и празднование Великой Любви. А теперь… причина появилась. Книги и впрямь могли помочь выпутаться из этой страшной ситуации, как разумно предположила Клэрис.

— На самом деле исторические книги… сейчас недоступны.

По комнате пробежал ропот. Казалось, что эта информация их и впрямь взволновала. Разозлились? Как удобно! Книги потерялись. Разумеется, а чего вы ждали? Так оно обычно и бывает.

Но, может быть, это разочарование? Ведь кто-то все же хочет ему верить?

Вот и верили бы. Разумные люди должны понимать, когда им не лгут.

— Абсурд какой-то! — выпалил Ольсен.

— Что ж, боюсь, я склонен к абсурду, Дуайт, — сказал президент. — Томас заслужил право голоса. И, думаю, Клэрис предлагает нечто дельное. Сумеете ли вы разузнать для нас побольше, Томас?

Сумеет ли? Ответил он настолько же осторожно, насколько честно:

— Возможно.

Ольсен что-то проворчал, но Томас не расслышал.

Президент закрыл свою папку:

— Все. Леди и джентльмены, пожалуйста, любые мысли и предложения пересылайте мне через моих помощников. Всего вам доброго. И да сохранит Господь наш народ.

Он встал и вышел из зала.

Возобладало обратное действие кризиса — разъединять.

— Еще шесть городов, — сказал Фил Грант, бросив папку на кофейный столик. Темно-бордовый шелковый галстук болтался петлей у него на шее. Фил пальцем ослабил его еще немного. — Включая Санкт-Петербург. Русские на стенку лезут. Будет чудо, если они удержат это в секрете.