Гиперборей - Юрий Никитин

Лишь через несколько дней подвода дотащилась до воротмрачной крепости из толстых бревен. Стражи обров почему-то долго не решалисьвзяться за тяжелые запоры. Несколько человек с высоких стен всматривались вокрестности, словно в дальних кустах засели враги — выскочат, едва завидятоткрытые ворота. Наконец вверху появился кто-то из знатных, он знал Морша иГульчу в лицо, заорал на стражу у ворот.

Когда тяжелые створки с лязгом захлопнулись за их спинами,Морш прошептал:

— До этого момента не верил, что уцелеем...

Гульча с сомнением оглянулась на толстые ворота. В самом лиделе уцелели? Сердце ее тоскливо сжалось.

Многотысячное войско журавлевцев, колупаевцев и борщаковобрушилось на крепости и веси, занятые обрами, в полдень того же дня. Подводунеспроста держали у ворот — стража видела столбы черного дыма. Полыхали вближайших весях терема, занятые обрами, городища, крепостицы.

Олег в бой не шел, не для зрелого духом такие забавы, затоуговорил примкнуть к журавлевцам соколян. Соколяне, несмотря на гордое родовоеимя, полученное, впрочем, не за воинственный нрав, а по местности, гдегнездились соколы, — в сечу не рвались. Напрасно Олег взывал к славнымименам предков, объяснял, что есть отечество, соколяне на него гляделинепонимающе. Дулебы, обры, журавлевцы — какая разница? Но едва расписал имбогатства, награбленные обрами в южных походах, заволновались даже самыеленивые.

Обров, которых застали в поле, побили в короткой злой сече.Остальные заперлись в крепостях, славянские стрелки стали метать зажженныестрелы в крыши, крытые соломой. Половина защитников бросилась гасить пожары,остальные обреченно повернулись к несметным ратям врага.

Олег удержал храбрецов, на приступ не пустил. Слушалисьнеохотно, но слушались: передравшись, кому быть вождем объединенной ратижуравлевцев, борщаков и соколян, сошлись на мудром пещернике, чужом для всех.Олега нарекли светлым князем, остальные же вожди именовались просто князьями.Их рати шли под началом своих русичей, но Олег как мог объединял их силы,бросал на помощь друг другу, хладнокровно играл на детской отваге, детской женаивной жадности к чужому богатству, гордости и соперничестве.

— Сжечь частокол! — велел он. — Дотла.Поджечь крепость, а ударить лишь потом, чтобы все по-честному, грудь на грудь.Верно?

— Верно! — заревели, обрадованные, те, кто толькочто обзывал его трусом и рвался лезть на стены. — Чтоб — по-честному!Посмотрим, кто устоит в честном бою!

В частокол метали стрелы и даже копья, обернутые горящейпаклей. Малые деревянные крепости полыхали, окруженные морем блистающих мечей.Отряды обров начали таять, как куски льда, брошенные в котлы с кипящей водой.

Олег пустил усталого коня шагом. Плечи и руки ныли — с утрадо вечера махал мечом. В последний день все-таки ввязался в бой — трижды менялпосеченные доспехи, четырежды под ним убивали коня. Но случилось то, чего неждал даже он, — обров стерли с лика земного за день и ночь! Как будто и небыло обров — грозной силы, что наводила ужас на дулебов! Теперь у победителейвпереди самое трудное и самое кровавое — драться из-за добычи. В дракепогибнет, чем в сражении с обрами. Старая вражда укрепится, добавятся новыеобиды...

Пройдет время — от обров не останется даже имен. Разве чтооброк обирать, обрыдлый... Историки, дети Геродота, скажут: избрали невернуюдорогу. А сколько смельчаков уводили свой род, чтобы дать начало новомуплемени? Новому народу? Таргитай, уйдя от невров, народил на новом месте троихсыновей: Арпо, Липо и Коло. Они дали жизнь трем великим народам. Коло преуспел,его род принял имя сколотов — ушедших с Коло. Они поселились на излучине реки,назвали ее Ворсклой, а выстроенный город нарекли Осколом. Коло, его называлиуже Колоксаем — Колоцарем, жил тысячу лет, у него было три сына: Гелон, Агафирси Скиф. Все три дали начало трем великим племенам, затем первые два незаметнорастворились среди других, а племя Скифа сотни лет потрясало мир, грабилостраны Востока, дало миру мудрецов, магов, героев, умельцев, которые придумалистремена, гончарный круг, научились выковывать железные мечи, затем —булатные...

У Скифа — он прожил семьсот лет — были сыновья: Пал, Нап иСлавен. От Пала и Напа остались только основанные ими города, зато Славенпостарался за всех троих, дав начало такому племени, которое уже через парусотен лет расплодилось так, что раздробилось на сотни племен — теперь дерутсямежду собой, как осатанелые звери, позабыв про кровное родство.

Славен жил пятьсот лет с гаком. У него среди кучи ничемнеприметных детей был крепкий витязь Пан, что завоевал для своих потомковЗеленую долину, названную по его имени Паннонией. Он жил пятьсот двадцать лет,у него было три сына: Чех, Лях, Рус. Они сперва жили в горах, потом спустилисьсо своими родами, оставив престарелого Пана, потеснили внизу племена. Эти трисына Пана, внуки Славена, дали начало трем сильным племенам — все трое выжили,не погибли, не растворились среди более сильных народов...

Конь под ним чуть отдохнул, ожил, на ходу хватал верхушкивысоких трав. Для него это была просто земля, не вражеская, не надооглядываться, чутко прислушиваться к звукам. А для Олега, как всякогочужака, — вокруг враги, хотя все говорят на одном и том же языке, анесколько поколений тому вовсе были одним племенем.

Он был в своей волчьей шкуре, наброшенной на плечи, назапястьях блестели широкие браслеты, с пояса свисали швыряльные ножи. Под нимпоскрипывало новенькое седло, ноги упирались в надежные стремена, в правой рукеон держал поводья, в левой — дротик. Он мог метать дротик любой рукой, могуправлять конем коленями, но Громодар подобрал ему двух сильных молодых коней,способных нести тяжелого всадника в полном снаряжении, однако не обученных,приходилось учить на ходу. За спиной он держал колчан со стрелами, лук висел справой стороны седла. Огромный двуручный меч Олег оставил на второй лошади, танесла еще походный котел, два вьюка, разную необходимую в походе мелочь.

Солнце было уже высоко, когда он выехал из леса. Впередилежала степь, воздух был чистый, ароматный. Головки цветов покачивались подлегким ветерком, густая трава щекотала коню брюхо. Олег держался настороженно:благочестивых размышлений о судьбах народов не прерывал, но всматривался вкаждое шевеление, вслушивался в шорохи. Кони, отдохнув за ночь, бодро трусилипо степи, но Олег часто оглядывался назад.

Иногда слышал песню жаворонка, видел быстрые тени коршунов,ястребов. Однажды мелькнуло стремительное тело сапсана, как-то даже Олегуслышал курлыкающие песни журавлей. Поднял глаза на пролетающий клин, удивился:куда так рано? Весна, начало лета!

Часто встречались густые рощи. Олег с удовольствиемподъезжал поближе, держа лук наготове. Хорошо бы, подстрелить кабанчика, оленя,но в роще могут таиться и охотники за добычей.

Когда сзади послышался нарастающий с каждым мигом стук копыт,он выругал себя, что не зачуял раньше, не успевает укрыться с конями в чаще,надо принимать бой.