Удавка для Снежной королевы - Инна Балтийская

Но на сей раз, сообщила секретарша, госпожа Носова была куда более спокойной. Она поздоровалась с секретаршей, затем зашла к директору издательства, подписала договор на оформление обложки, и, выйдя из кабинета директора, присела поболтать с Ириной. Сказала, что ей стало намного легче, поскольку она осознала, что у каждого – своя судьба, и от нее не уйдешь. Затем показала Ирине обложку русской книжки «Старик Хоттабыч», на которой был нарисован длиннобородый старик в чалме. Старик, слегка прищурив один глаз, с хитрой улыбкой смотрел на Ирину. Марина Петровна внезапно нахмурилась, взяла из стопки в углу стола лист белой бумаги и черный карандаш, и начала торопливо что-то рисовать. Секретарша видела, как из-под карандаша выходит портрет мужчины в чалме, слегка напоминающий Хоттабыча, правда, борода у него была не длинная и узкая, а широкая и окладистая.

Внезапно художница прекратила рисовать, аккуратно сложила получившийся набросок в сумочку, достала из кармана мобильник и куда-то позвонила. К разговору Ирина не прислушивалась, поскольку в коридор вышел директор издательства, и у секретарши появились более важные занятия. Когда она освободилась, Марины Петровны в издательстве уже не было.

– Она кого-то узнала на рисунке? – заинтересовался Саша.

– Даже не знаю. – пожала плечами Ирина.

– А можно посмотреть книжку «Старик Хоттабыч»? – попросила я.

Секретарша достала из ящика стола яркую книжку в твердой обложке. Длиннобородый джин на рисунке был не так уж и стар, вполне себе симпатичный мужчина. Он не вызвал у меня никаких ассоциаций, ну, кроме разве что размышлений о Бен-Ладене. Но навряд ли международный террорист занимал вчера мысли Марины Петровны.

– Саша, но кого она могла узнать? И зачем ей надо было его узнавать? Думаешь, Хоттабыч похож на киллера?

– Какого киллера? – заинтересовалась Илзе.

– То есть маньяка. – торопливо поправилась я, но вышло еще хуже.

– А что, госпожа Носова видела маньяка раньше?

– Может быть, она видела подозрительного мужчину, который крутился возле ее подъезда? – предположила я. – А теперь увидела похожего на картинке.

– Ага, и позвонила Хоттабычу. – под нос пробормотал Саша. – Узнать, не он ли замочил несчастную невестку.

– Ко мне еще вчера милиция приходила. – грустно сказала секретарша. – Они тоже эту обложку рассматривали, даже хотели было изъять, как вещественное доказательство, но передумали.

– Ирина, спасибо вам большое. – от всей души поблагодарила я. – Если что-нибудь еще интересное вспомните, позвоните мне, давайте я запишу телефон.

Я написала свой номер на визитке, подсунутой мне Сашей, и мы вышли из издательства.

Саша отвез меня к дому Маши, проводил до самой двери квартиры и уехал, пообещал вернуться к половине шестого и засесть вместе с нами в квартире, отправив мордоворотов охранять подъезд.

– Ну, как идет подготовка к концерту? – поинтересовалась я у Маши.

– Отлично! – девушка вся светилась от радости. – Сцена великолепная, а какой там звук! Можно без микрофона петь. Давай, я тебе кое-что исполню.

Она запела старинный романс, потом еще один. Дождавшись паузы между романсами, я спросила:

– Так о чем вы с Гринько договорились?

– Обещал подойти к восьми, договариваться о моем молчании. Думаешь, придет с удавкой и ножницами?

– Очень вероятно.

В этот момент в дверь позвонили. Мы с Машей переглянулись.

– Твоя охрана дома?

– Разумеется, сейчас один из них откроет дверь.

– А кого ты ждешь?

– Наверное, это моя новый продюсер. – неуверенно сказала Маша. – Он, правда, обещал попозже подойти…

Из коридора донеслись несколько возбужденные мужские голоса, наконец, в комнату в сопровождении обоих мордоворотов вошел высокий молодой человек, полный и румянолицый. В руках он держал открытый коричневый портфель.

– Мария, что с вами произошло? Почему вас так бдительно стерегут? – с легким негодованием в голосе спросил он.

– О, Карлеев, привет! Но ты пришел на пару часов раньше, чем обещал!

– Но это же не уголовное преступление! А меня тут повязали, хорошо, хоть руки за спину не заломили, портфель обыскали. Так что случилось?

– А ты не в курсе? Меня хотят убить.

– Мою звезду? Не позволю! – молодой продюсер явно не понимал, что Маша вовсе не шутит.

– Ладно, давай по делу. Мои новые песни готовы?

– Готовы, моя звезда. Девушка, я вас вроде уже видел не так давно. – вдруг обратился он ко мне.

– Разумеется, на пресс-конференции, организованной вами. – вежливо ответила я. Вот везет Маше с продюсерами! У этого плохая память на лица.

– Вспомнил! – радостно вскричал Карлеев. – Вы – гадалка Земфира. А как насчет того, чтобы самой петь? Внешние данные позволяют.

– При чем здесь внешние данные? – обалдела я. – У меня нет голоса и проблемы со слухом.

– На сцене главное внешность! – со знанием дела произнес Карлеев. – А научить петь можно любого. Вот вы для друзей песенки поете?

– Да, бывает, только друзья сильно пугаются.

– Ничего, компьютер в наше время творит чудеса. Можно так вас натаскать, что пару песен споете почти верно. А дальнейшее – дело оранжировщика, постарается – и песни будут выглядеть как настоящие. Главное – у вас бабки есть?

– Нет бабок. И дедка давно умер. – я решила прекратить бесплодный спор. Выступать на сцене мне совсем не хотелось.

– Ну, как знаете. – продюсер явно обиделся на то, что его блестящее предложение отвергли. – На нет и суда нет.

Карлеев с Машей сели на диван, продюсер достал из портфеля кучу каких-то бумаг, и они вполголоса заговорили о чем-то своем, эстрадном. Заскучав, я подошла к окну. Не складывается у меня пока картинка. Марина Петровна нарисовала чей-то портрет, положила его в сумочке, затем кому-то позвонила и ушла. Кого же она узнала? Положим, она действительно нашла по объявлению в газете или в Интернете киллера, заказала ему несчастную Марго, передала деньги, а затем, когда киллер заказ выполнил, стала мучиться от угрызений совести. Пока все логично. Но причем здесь Хоттабыч? Допустим, портрет на обложке действительно напомнил ей киллера. Ну и что с того? Постойте-ка! А где, собственно, ее сумочка с портретом? У следователя Белова? Надо дождаться, пока уйдет Карлеев, и пусть Маша звонит Белову. Я хочу своими глазами увидеть рисунок. Возможно, мы узнаем на нем кого-то из своих знакомых.

Примерно через полчаса продюсер наконец ушел. Маша позвонила следователю, о нашей затее с засадой рассказывать не стала, зато попросила показать нам рисунок, найденный в сумочке. В свою очередь, следователь очень удивился сообщению о рисунке. По его словам, возле убитой никакой сумки обнаружено не было. Я отняла у Маши телефон: