Шторм-2 - Корвин Райт

Как-то весной я решила сама отыскать и детей, и его и собралась в дорогу. Прошёл уже почти год, сердце моё разрывалось всякий раз, когда я видела в доме детские рубашонки или сапожки. Я ждала только того, чтобы сошёл снег и открылись дороги. Единственное, что мне было известно – имя той женщины и город, куда она отправилась. И все же я ни на миг не сомневалась, что найду Крупика, Лишку и Лужика. Обязательно найду. У неё ведь своих ещё двое ребятишек было. Это очень приметно, люди не могли не запомнить одинокую женщину с такой оравой детишек.

Переход был небольшой, но требовалось два дня на дорогу. Переночевать я решила в деревне у дрешей… Так называлась большая семья, где мы всегда меняли рыбу на молоко и сметану. Шесть домов, коровник, сенники, стойла, житницы… В общем, большая деревня. Не помню уже, к какому роду они относились, но их богом был Поревит, к святилищу которого они не подпускали чужих.

Но до деревни я едва добралась. У меня начиналась лихорадка. Всё тело охватил жар, ноги отказывались идти дальше. Несколько раз я падала без чувств.

Я не могла идти в деревню, чтобы не принести им болезнь. Как я тогда выжила – не знаю… Наверно потому, что обязана была отыскать моих малышей.

Не помню, сколько прошло времени, но уже начиналось лето, когда я собралась уходить от местной колдуньи – она меня приютила и выходила. Была она совсем старая и не боялась смерти. Вельва захотела предречь мне будущее. Я ничего ей не рассказывала про Вальравна, и собиралась послушать то, что скажет она. Её прорицание тоже радости мне не принесло.

Вельва сказала так:

– Если ты будешь искать своих детей, то не найдёшь их никогда. Запомни это! Они сами найдут тебя через 12 лет. Того, кто пострадал ухом, ждёт погибель от крыла ворона. Крыло это отторгнет другого твоего сына, и укроет третьего.

– Всё, почти совпадало с пророчеством вещего Ворона, – продолжила Фрокна. – Однажды, когда мы с детьми жили в своей деревне, ещё до рождения Крупика, отец захотел повесить одному из мальчиков серьгу в ухо. Лужик всегда отличался от брата, и от других детей своей удалью и силой. Многие считали, что он вырастет героем. Но когда отец проколол ему ушко, Лужик резко дёрнул головой и порвал его. Слёз тогда было! Оно так и не срослось. Его стали дразнить: «Рваное ухо»! Потому я и поверила старой колдунье, ведь она говорила о том, кто «пострадал ухом», а я об этом речь с ней никогда не вела.

Так я осталась у вельвы. Она обучала меня своему чародейству и травничеству. А осенью вельва умерла. Я ещё год прожила в её доме, и ушла потом в свою деревню, потому что дреши мне не доверяли. Однажды у них захворали коровы, и меня бы убили, считая, что это я наслала хворь, если бы одна женщина, которой я спасла ребёнка от горячки, не предупредила меня о намерении своих родичей. Я быстро собралась и ушла…

Грид слушал затаив дыхание, а Фрокна продолжала:

– Прошли годы, и вот однажды на деревню у Лисьего ручья напали даны. Их предводитель был молод и яростен. Он без пощады убил нескольких наших мужчин. В том бою казалось, что не найдётся воина, кто мог бы с ним совладать. Даны стояли в стороне и смотрели, как он один дерётся и никому из них не позволяет вмешаться в бой. Стрела ранила его в ногу, и он упал. Даны пощадили деревню, но обязали каждый год платить нас виру за это ранение. Не помню точно, во что они оценили подбитую ногу своего предводителя. Меня обязали сделать снадобье для его раны. Я приготовила отвар, вытащила у него из ноги стрелу… Казалось, он даже не испытывал боли. Или настолько сильна была его воля, что он ничем не выдавал хоть какого-то страдания. И вот он снял свой круглый шлем, и я увидела… рваное ушко моего Лужика! Боги, как он вырос, как он изменился! Прошло двенадцать лет, пророчество старой вельвы сбылось!

Я заплакала, а он с удивлением посмотрел на меня.

Даны стояли у нас около недели. Всё это время он жил в моей лачуге, и я залечивала ему ногу. Его теперь звали Бьёрком. Однажды, среди мешковины и рваных тряпок он увидел медвежью шкуру. Я помню, как переменилось его лицо.

– Откуда это у тебя? – спросил тогда Бьёрк.

Я рассказала, как убила однажды медведя, который повадился таскать у нас козочек. Бьёрк ответил негромко, но посмотрел при этом так жестоко, что мне показалось, будто в груди раздавили душу.

– Не говори больше об этом никому. Мы – бьёрны – люди Медведя. Если кто-то из фолькеров узнает, – тебя ждёт смерть.

– А ты расспрашивала его о судьбе других братьев? – вмешался Грид.

– Я пыталась это сделать. Но однажды Бьёрк сказал, что его викинги уходят, и берут меня с собой, потому что в их деревне нет знахарей, а мои снадобья самые лучшие. Я подумала, что сама увижу своих мальчиков. Так я оказалась в Игрубсе.

– А здесь жил только Лишка, – предположил Грид.

Старуха кивнула в ответ.

– Здесь я нашла только Лисёнка32. Они были очень разными, мои мальчики… Тот, кого ты убил, однажды поймал в силки вяхиря и отпустил его, сказав: «Мне не нужна твоя жизнь. Вот если бы ты был орлом, я бы сразился с тобой под сводами дубового дома»!..

Фрокна опустила голову, поднимая в глазах тени своих воспоминаний. Грид вдруг подумал, что и у таких как Йорк есть матери. Вельва продолжила говорить.

– И Ормир расставлял силки… Как-то они принесли ему белку. Ормир сжал её в кулаке и долго смотрел на зверька с ненавистью. Казалось, он не мог понять, отчего белка так легка и проворна. Ормир тоже отпустил свою добычу, но до этого сломал ей все лапки. Он смотрел, как она пытается убежать, но лишь беспомощно кувыркается в траве, – и смеялся.

Ормир стал другим. Может быть, я что-то проглядела в его раннем детстве? Он сладкий, как мёд белоснежной ветреницы, и ядовитый, как слюна гадюки. Его и назвали Змеем. Хотя я не знаю причину того, почему бьёрн не носит в своём имени имя Медведя. Мне не ведомо и то, как мои мальчики попали на этот остров, и кто здесь считался их опекуном.

Бьёрк однажды рассказал Ормиру, что я в своей далёкой деревне убила медведя. Ох, какое наслаждение испытывал Ормир каждый раз показывая мне, что знает мою смертельную тайну. Ему не интересно было раскрыть её своим викингам, ему важно обладать тем, что может мучить другого.

В деревне, между тем, всё пришло в движение. Кто-то нашёл мёртвые тела фолькеров на дорожке, ведущей на юго-западное побережье острова. Викинги пришли с оружием к дубовому дому хёвдинга. Они трясли секирами, выкрикивали проклятия и требовали Ормира назначить нового предводителя дружины.

Грид подумал, что вопрос этот займёт какое-то время, и у него есть возможность наведаться к беглецам. Тем более, что от Игрубса до лодки было четверть дня пути.

Хольдер сидел на берегу, безучастно наблюдая, как Трогги пытается вытолкнуть лодку из воды.

– Она слишком тяжёлая, – наконец подтвердил Трогги очевидное, – нам не удастся её вытащить и спрятать вдали от этого места.