Пятый всадник - Александр Харыбин

Да и с путешествием на Шпицберген могут возникнуть проблемы. Мало того, что моим врагам наверняка известно местонахождение Северной Базы, есть вероятность, что как только куплю туда билет, они про это тут же узнают. И устроят мне теплую встречу прямо в аэропорту. Можно лететь по документам Тезки, но у меня нет его загранпаспорта. Короче, в этом направлении еще куча проблем, и, чтобы их решить, придется серьезно пораскинуть мозгами.

Да, плюс к этому, проблема с деньгами. Тридцатку я снял, из которой уже треть истратил. А как теперь снять остальные деньги? То, что повезло тогда на почте, можно считать большой удачей. Но повезет ли так в следующий раз?

В общем, после спокойного обдумывания родился определенный план действий. Самое первое, что нужно было сделать – решить финансовый вопрос. Мне не был известен механизм, по которому банкомат обменивался данными с центральным сервером банка. Соответственно, я не знал, через какое звено этой цепочки информация ушла к террористам. Я очень надеялся, что операции по банковскому счету они отследить не смогут. Хотя, конечно, то, как быстро на меня вышли в такой дыре, как этот поселок, произвело впечатление. Ведь там население – от силы пять тысяч жителей, и, тем не менее, у террористов в поселке имеется своя ячейка. Не дай Бог, еще догадаются выйти на больницу и узнают, под какой фамилией я там лежал.

Деньги можно было перевести через Интернет с моего счета на счет, открытый на имя Тезки. Но здесь была одна проблема – к банковской карте был «привязан» моя сим-карта, которая осталась в гостинице в Каменск-Шахтинске. В салоне связи можно было бы получить дубликат, но загвоздка была в том, что этот номер известен террористам.

Вторым вариантом было сменить «привязанный» номер через банкомат, но это казалось еще более рискованным. Ведь банкомат локализуется со стопроцентной точностью, а местоположение сотового телефона – до нескольких сотен метров. Так что, решил выбрать первый вариант.

На следующий день я сидел в автобусе, который направлялся в Москву.

Я смотрел на хаотично мелькающий пейзаж за окном и просто не понимал, как столько событий могло произойти за какой-то месяц.

43

До столицы доехал без происшествий. Первым делом, решил добраться до гаража, который раньше занимал мой несчастный «Лексус». Там можно было какое-то время перекантоваться. Арендную плату я обычно вносил за несколько месяцев вперед, что, кстати, очень нравилось хозяину, и в запасе оставался еще месяц. Ключ от гаража пропал вместе с украденным «Лексусом», номер телефона хозяина тоже ушел вместе с мобильником. Но я надеялся, что сторож гаражного кооператива, который меня знал лично, подскажет номер. Так оно и получилось. К концу дня у меня на руках уже был дубликат ключа.

Гараж своей пустотой вызвал приступ тоски по пропавшему «Лексусу». Ну, а потом и по всему остальному, что я потерял за последний месяц. Я сел на раскладушку, обхватив голову руками. Вспомнилось время, проведенное на Донбассе среди боевых товарищей. Вдруг я совершенно ясно осознал, что был тогда почти счастлив. В том пространстве просто не было места для мыслей о конце света и прочей ерунде. Простые человеческие отношения выходили на первый план.

Если бы не обещание Профессору и необходимость вытащить Катерину из морозилки, вернулся бы туда.

Достал телефон, зашел на страничку Катерины, снова и снова перечитывая ее сообщения. Не отпускало ощущение какой-то неполноты. Будто что-то ускользало от меня. Потом понял – она совсем не упоминала о Профессоре. И это казалось странным. Конечно, ей о гибели Профессора могли и не сообщить. Но тогда она должна была бы обеспокоиться тем, что от него перестали приходить письма и звонки. Но она по этому поводу ничего не писала и не спрашивала. Этому факту я не мог найти никакого внятного объяснения. И не смогу, пока не разморожу ее.

На следующий день провернул операцию по переводу средств. Для этого купил на рынке бэушный телефон, а в салоне связи сделал дубликат симки. Перевод денег со счета на счет проделал прямо в вагоне метро Кольцевой линии. Очень удачно для меня как раз незадолго до этого руководство московского метрополитена запустило бесплатный и быстрый вайфай. Сразу после того, как деньги «упали» на счет, открытый на имя Тезки, вытащил батарею из телефона.

Не знаю – прошла ли у террористов информация по этим моим действиям, но ничего подозрительного вокруг не заметил. Да, если бы и прошла, так быстро отреагировать нереально даже для органов госбезопасности. От момента включения телефона с номером, который был известен террористам, до того, как я вытащил из него батарею, прошло не более пяти минут.

Конечно, была вероятность, что мои враги могли следить непосредственно за банковским счетом. Тогда они бы узнали, кому пошли деньги, и начали бы искать меня уже в личности Тезки. Но если у них все поставлено настолько серьезно, тогда проще было бы сразу пойти и удавиться.

Через две недели я получил загранпаспорт на имя Тезки. Чтобы не связываться с государственными конторами, делал его через туристическую фирму. Там же заказал итальянскую визу и билет на самолет. До Флоренции нормальных рейсов не было. Пришлось брать с пересадкой. Открыл в банке валютный счет с международной пластиковой картой, почти все средства перевел в евро и положил на него. На счету оказалось без малого пятьдесят тысяч евро – почти вся моя зарплата за четыре с половиной года. Живя на Базе на полном обеспечении, я практически ничего не тратил.

Итак, через два дня, если ничего не случится, я должен быть в Италии. Здесь, в Москве у меня оставалось еще одно дело.

Мой отец.

Он меня предал, фактически, обрекая на мучительную смерть. Ну, в лучшем случае, на длительный тюремный срок за преступление, которого я не совершал. И все же злости на него уже не было. Время от времени перед глазами всплывали сцены из детства, связанные с отцом. Они вызывали одновременно теплые чувства и боль. Боль оттого, что я не знаю, что сейчас с ним, жив ли он вообще. За последнюю пару лет несколько раз хотел ему позвонить, да так и не мог решиться. Не знал, как он отнесется к этому звонку, будет ли рад, или мне, как это обычно бывало, придется выслушивать в свой адрес упреки и обвинения во всех грехах.

В одном я точно был уверен. Отец жив. Это осознание жило во мне на уровне интуиции.

Наконец, когда до вылета в Италию оставалась пара дней, я решился. В том, что телефон отца находится на контроле у террористов, я не сомневался, поэтому предпринял меры предосторожности. Купил самый дешевый телефон, «левую» сим-карту и набрал его номер, зайдя в закуток у станции метро.

Трубку долго никто не брал. Я уже, было, приготовился дать отбой и повторить попытку позже, как гудки вдруг прервались, и на другом конце провода я услышал голос отца. С тех пор, как мы разговаривали с ним последний раз почти шесть лет назад, он совсем не изменился.

– Привет, пап, – просто сказал я.

На несколько секунд повисло молчание.

– Олеженька, сынок, это ты?