Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

Страсбурге в июле, а также в Риме в конце ноября (по пути на Мальту для встречи с президентом Бушем). Встреча на высшем уровне Варшавского пакта в начале декабря подтвердила, что "история подтвердила" необходимость "строго соблюдать принципы суверенитета, независимости и невмешательства". А военная интервенция в Чехословакию 1968 года была отвергнута и осуждена.

Горбачев и его политика действительно подверглись обстрелу со стороны консе1вативных критиков в советском партийном руководстве, особенно на пленуме ЦК в феврале 1990 года. Даже Лигачев согласился с тем, что советского военного вмешательства быть не должно_llil В этих условиях самое большее, что могли сделать советские лидеры, это плыть по течению событий 1989 года.

Соединенные Штаты были еще более склонны плыть по течению событий. Когда в начале 1989 года администрация Буша вступила в должность, как отмечалось в предыдущей главе, президент решил пересмотреть и пересмотреть политику в отношении Советского Союза, и этот процесс продолжался несколько месяцев. Аналогичный пересмотр и задержка ознаменовали политику в отношении Восточной Европы. Хотя этот пересмотр не привел к каким-либо значительным изменениям, он помог предотвратить то, что могло стать серьезной ошибкой.

Еще до вступления новой администрации в должность Генри Киссинджер обратился к Бушу (18 декабря 1988 года) с предложением о секретном дипломатическом подходе к советскому руководству с целью заключения сделки, основанной на балансе сил: если Советский Союз предоставит большую свободу действий и либерализацию в Восточной Европе, Соединенные Штаты обязуются не использовать эту ситуацию для действий против законных интересов безопасности Советского Союза в этом регионе. Буш, которого сопровождал только Брент Скоукрофт (его выбор на пост советника по национальной безопасности, который он занимал при президенте Форде в 1975-77 годах, после того как в 1977-75 годах был заместителем советника при Киссинджере), был заинтригован этой идеей. Он уполномочил Киссинджера, который собирался посетить Москву в составе делегации Совета по международным отношениям, передать письмо от него Горбачеву. В письме не было предложенной сделки, а скорее подтверждение Бушем намерения развивать отношения, но только после оценки отношений и политических решений - в общем, минимальное и даже осторожное обязательство. Однако письмо Буша придало определенный авторитет роли Киссинджера и его устному посланию, в котором предлагалось провести конфиденциальный обмен мнениями и переговоры по "управлению" ситуацией в Восточной Европе таким образом, чтобы удовлетворить интересы Советского Союза и Соединенных Штатов. Советники Горбачева (и, вероятно, сам Горбачев) отнеслись к предложению Киссинджера двояко, но Горбачев, по крайней мере, сохранил возможность даже воскресить старые отношения между Киссинджером и Добом в конфиденциальном "обратном канале".      в конфиденциальном "обратном канале". 28 января Киссинджер доложил Бушу (теперь в сопровождении Бейкера, а также Скоукрофта). В то время никакого решения принято не было, поскольку обзор политики Буша имел тенденцию откладывать этот вопрос. Профессиональные дипломаты в Госдепартаменте указывали на риск легитимации ускользающей роли Сми в Восточной Европе в обмен на уже идущие процессы и на вероятность резко негативной реакции стран Европы, как Восточной, так и Западной, на любые американо-советские переговоры за их спинами о будущем Европы.

28 марта Бейкер раскрыл эту идею в откровенной беседе с корреспондентом газеты "Нью-Йорк Таймс", назвав ее идеей с некоторыми возможными преимуществами, но и недостатками. Разоблачение, будь то пробный шар или приманка для привлечения внимания, вызвало резкие протесты и возражения со стороны восточных и Yestem европейцев, как и предсказывали эксперты Госдепартамента. Идея дипломатической игры в духе Киссинджера была мертва.

В основе предложения лежала разумная основная идея: Соединенные Штаты и Советский Союз должны вести себя так, чтобы не нарушать развитие событий в Восточной Европе. То, что две державы должны проконсультироваться по поводу ситуации, - это совсем другое дело, чем тайное соглашение. Консультативный подход был принят и оказался успешным.

Буш обнародовал скудные результаты обзора своей политики в отношениях с Восточной Европой 17 апреля (в речи перед американским городом Хамтрамк, штат Мичиган, населенным преимущественно поляками), по совпадению в тот же день, когда произошла официальная легализация "Солидарности" в Польше.163 Однако он был осторожен и скромен в своих предложениях по оказанию помощи новым шагам либерализации в Восточной Европе.      Он, однако, был осторожен и скромен в предложениях о помощи новым шагам либерализации в Восточной Европе, первоначально предложив только $12,5 млн. на три года. Конгресс, реагируя на происходящие события, увеличил эту цифру до 938 миллионов долларов к тому времени, когда он санкционировал расходы (в ноябре).

Буш был сдержан в своих последующих выступлениях. В июне в Германии он все же рето1ически призвал: "Пусть Европа будет целостной и свободной". В июле Буш посетил Польшу и Венгрию, но он был сдержан в своих заявлениях (в резком контрасте с его подстрекательскими высказываниями, когда он в качестве вице-президента посетил этот регион шестью годами ранее). Я говорил о желании Соединенных Штатов к постоянному сотрудничеству с восточноевропейскими странами, проводящими реформы, и давал общие указания на помощь для них.

В результате этой поездки Бейкер предложил, а Буш согласился добиваться более ранней "промежуточной" встречи на высшем уровне с Горбачевым. 18 июля на обратном пути в Вашингтон Буш написал Горбачеву письмо с предложением о такой встрече. Так возникла встреча на высшем уровне на Мальте в начале декабря.

Несколько раз в течение года, особенно 29 июля, когда Бейкер встретился с Шеварднадзе в Паисе, Соединенные Штаты сопровождали предупреждения о негативных последствиях для аме1иканско-советских отношений, если Москва прибегнет к силе для предотвращения перемен в Восточной Европе, заверениями в том, что Соединенные Штаты (и, следовательно, Запад) не будут пытаться воспользоваться ситуацией в ущерб интересам безопасности Советского Союза. Советы, в данном случае Шеварднадзе, заверили, что Советский Союз не будет прибегать к силе.167 Эти обмены мнениями и американские заверения были полезны Горбачеву и Шеварднадзе не только для преодоления их собственных опасений, но и для аргументации их позиции перед другими членами руководства (хотя сторонников жесткой линии не успокоила бы никакая американская риторика). Эти взаимные заверения были вновь высказаны на саммите на Мальте, когда революция 89-го года завершала свою первоначальную зачистку Восточной Европы.

В качестве символического свидетельства изменения отношений между двумя альянсами, всего через три недели после Мальты Шеварднадзе посетил штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, где он высказал мнение, что НАТО (и Варшавский договор) "на этом решающем этапе европейского процесса может сыграть важную роль в стабилизации Европы".

В 1990 году произошли пять событий, непосредственно касающихся Евросоюза и американо-советских отношений: закрепление перехода к некоммунистическому рнл в странах Восточной Европы; изменения в отношениях этих стран с Советским Союзом и фактическая нейтрализация Варшавского пакта и СЭВ; воссоединение Германии;