Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Я уже говорил, но хочется повториться, что зима здесь действительно красива, словно деревенская здоровая девушка с обложки советских плакатов. Именно так можно описать величественно меняющиеся пейзажи перед глазами.

Ноги несут меня по протоптанным улочкам неподалёку от дома. Я пока не решаюсь идти куда-то далеко, да и не вижу смысла, но вот пройтись немного надо. Дохожу до своей некогда школы — ничего не поменялось. Стоит, старушка, всё такая же без ремонта, но несломленная! Последнее хорошее воспоминание, связанное с ней, было летом два года назад, когда я сидел со знакомым на лавке. Мы смотрели на боковой фасад, пили пиво, курили и как-то пришли к выводу, что здесь хорошо. Вся эта атмосфера вызвала у нас ассоциацию с санаторием. И я до сих пор придерживаюсь такого взгляда. Мне нравится, что есть такое место, где ничего не происходит. Где люди будто не меняются от слова совсем. Никаких страстей, никакого шума и уличных музыкантов. Поют здесь только птицы. Хулиганят по серьёзному редко, а может и часто, просто я давно не был в злачных местах, но сути это не меняет.

Моё эмоциональное время всегда останавливается в этом городе. И только часы на запястье напоминают о том, что нужно что-то делать. Деятельность — борьба. Неважно, кто чем занимается. Человек будто был создан лентяем или это технологии сделали его таковым? Я родился в такое время, да ещё и рос в непонятный период, где прошла резкая граница между безденежным советским счастьем, бандитизмом с упадком, а затем резким всплеском технологий. Все окружающие вещи и люди смешались в один большой клубок разных голосов, поведения и идей, что потеряться оказалось куда проще, чем можно представить.

Я ещё молод, это даже не обсуждается, но некоторые вещи уже упущены. Я так и не смог в отведённую юность решить вопрос своей дальнейшей реализации. Из всех профессий я выбрал самую нерентабельную. А теперь взрослый я не знает, что делать, когда нужно уже переходить на следующую ступень своего человеческого существования.

Я замёрз. У меня дурацкая шапка с открытыми ушами, а ещё металлические часы закалились настолько, что кисть покраснела. Пора двигаться домой. Скоро я чем-нибудь займусь, обязательно возьму себя в руки. Возможно, что составлю план действий, а может, просто начну действовать. Есть вероятность, что случится чудо, и я проснусь собой, но совсем другим и окажется, что я всю жизнь умел делать что-то хорошо, просто не знал об этом. Но всё это сказки и плохое ребячество. Я действительно сильно замёрз.

4|6 декабря

С присущей мне безмятежностью вынужден сообщить, что я был занят ничем, прям как Лев Николаевич Толстой в своих дневниках. Берём «лучшее» у великих.

8 декабря

Утром всегда тяжело вставать. А вот вставать к обеду — ещё сложнее. Непреодолимое чувство гравитации буквально вминает голову в подушку, тело ужасно ноет. Стоять горизонтально больно, но и не менее болезненно переходить в вертикальное стояние. Я называю это «фиктивное похмелье», а ещё намекаю про стоицизм, но пока опустим детали.

Как показывает многолетняя практика, после такого пробуждения весь оставшийся день пойдёт псу под лапы. Пока организм раскочегарится, настанет уже глубокая ночь, когда нужно снова ложиться спать как нормальный человек, но получится ли? И вот мы в ловушке.

Сейчас такое время, когда на жизнь много зарабатывать не нужно. Подходит любая халтура, связанная с текстом, а если заказов «сушняк», то можно и у своего родственника поработать руками на станке. Поэтому я, непривязанный более к конкретному графику, стал жертвой снисходительности к собственной шкуре.

Завтрак для меня превратился в обед. И вот так, с корабля на бал, с помятой и недовольной физиономией, я уплетаю очень вкусный и наваристый суп. Сегодня вторник, работы отец оставил мало, поэтому в первые же два часа умудряюсь её закончить. Долго объяснять в чем именно заключается моя задача, да и не вижу в этом смысла, лучше поберегу буквы.

Ближе к семнадцати часам снова обедаю тем же супом. Он ещё вкусней и наваристей.

Весь день гудит голова. Нервничаю вот на ровном месте. Психую и метаюсь. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт — говорят люди. И я, с присущей злобой и раздражением, готов согласиться с этим утверждением.

Так давно я не курил и жил в гармонии. «Как прекрасен мир без сигарет!» — думал я на протяжении долгого времени, внушая себе образ жизни здорового человека. И вот теперь я осознаю, что если срочно не покурю, то совсем уж прогневаюсь на человечество.

Очень неприятно осознавать факт такого пагубного принуждения. В моей голове появляются два фантомных джедая. Всё в лучших традициях давно изгаженной (одной мышью) саги. Да, в моей голове даже появляются световые мечи, которые чертовски опасны. Один джедай говорит мне, что скоро всё пройдет, не стоит начинать заниматься табачной ахинеей. Второй же, что находится на иной стороне (в моей голове нет светлых и тёмных сторон, как и добра и зла во вселенной), говорит мне, что если человек чего-то хочет, то он может это получить, ведь тогда придёт моральное удовлетворение. И вот эти фантомы набрасываются друг на друга. Боже, какая ярость! Никогда ещё не было такого ожесточённого противостояния за свободу и рационализм. Пока я отвлёкся от суеты, смотря на это кровавое зрелище, в голову пришел закономерный вопрос о равновесии и его применении в контексте нефизического проявления. Проще говоря, как понять, что внутренняя (мыслительная) гармония достигла нужного пика?

Кто-то утверждает, что внутренняя гармония наступает тогда, когда субъект перестаёт ждать слишком многого от других и когда достигается принятие самого себя. Другие же говорят, что равновесие — совокупность различных факторов человека, приведенных во взаимодополняющие системы. Но как по мне, такие утверждения больше походят на опускание рук, то есть, происходит прекращение поиска.

Идеала не существует, как и абсолюта, но в тоже время, эти два понятия заполняют нашу планету до мозга костей, а вот разглядеть такие особенности — совсем другой вопрос. И теперь, возвращаясь к вопросу о гармонии, стоит сказать, что вся эта борьба длиною в жизнь, до последней минуты; весь этот вечный путь поиска и есть то самое равновесие. По-другому человек попросту не может.

Самое время осознать человеку, что он не человек, а совокупность. Он животное, дерево и воздух — всё это… (молчание). Вот так. И ни одно слово тут не подойдёт, ведь слова являются нашим порождением. Отбросив брезгливость можно сказать (но