Пятый всадник - Александр Харыбин

– Лагон, из подствольника зафигачь и прикрывай меня, – крикнул я ему.

Он меня услышал, так как полез в карман разгрузки за ВОГом. Я приготовился, стиснув в левой руке автомат, а в правой – гранату с вырванным кольцом. Даже если стрелок не пострадает от взрыва ВОГа, все равно будет оглушен. Это время надо использовать с толком.

Сзади раздался хлопок подствольника, и почти тут же, впереди – разрыв ВОГа. Я вскочил и со всех ног понесся вперед. Расстояние до противника пробежал секунды за четыре, поравнялся с неглубокой траншеей, и, перепрыгивая через нее, на лету бросил туда гранату.

– Граната! – крикнул Лагону, чтобы тот поберег свою задницу.

И побежал дальше наверх, к вершине холма. До разрыва гранаты успел пролететь еще метров двадцать. Потом упал и залег, поджидая напарника и готовясь прикрыть его огнем. Через несколько секунд он подбежал и грузно плюхнулся рядом. Я прислушался к звукам боя. Кажется, мы оказались в тылу противника. Нам с Лагоном повезло. Этот участок обороны был, по-видимому, взломан нашей артиллерией, а может, слаб изначально. А вот остальные ребята застряли. Я решил помочь нашему отделению, ударив с тыла, и стал продвигаться на звуки и вспышки выстрелов, сказав Лагону следовать за мной.

Основной бой происходил метрах в ста, или, может, чуть больше, от нас. Мы быстро пробежали это расстояние, пригибаясь к земле, и оказались прямо за спиной противника. При редких уже вспышках осветительных ракет я увидел, что оборону там со стороны врага держат три бойца, лежащие в неглубоких окопах. Один из них – пулеметчик. Наши залегли, отстреливаясь, метрах в пятидесяти от них. Я дал команду своему напарнику подготовить гранату и бросать по моей команде. Держа в руке гранату с уже вырванной чекой, я ждал следующей осветительной ракеты. Наконец, все озарила яркая белая вспышка.

– Давай!

И бросил свою гранату в окоп с пулеметом. Два взрыва раздались почти одновременно. Место, где находился противник, скрылось облаком дыма и пыли. Я тут же начал поливать это место длинными очередями. Лагон последовал моему примеру.

Наши сообразили быстро – тут же рванули наверх. Мы прекратили стрельбу и развернулись в сторону вершины. Сзади раздался топот.

– Эй, братва! Кто там? – я узнал голос Итальянца.

– Свои, – ответил я.

Итальянец упал рядом со мной и стал менять магазин.

– Молодец! Выручил. А то нехило они нас прижали.

Командир тяжело дышал.

– Есть потери?

– Тихона и Фродо ранили. Я уже вызвал санитаров.

– Тяжелые?

– Вроде, да. В темноте хрен разберешь. Ну, чего? Погнали?

Итальянец дал команду «вперед» и мы бросились наверх. Через минуту достигли вершины холма, по пути встретив лишь незначительное сопротивление. Остатки защитников высоты отступали к восточному склону – единственному оставшемуся пути, по которому они еще могли отойти к своим.

Еще через несколько минут сопротивление противника на остальных участках было сломлено. Остатки нашего взвода стягивались к вершине.

До рассвета оставалось совсем немного.

Итальянец направил Малого и Лагона посмотреть наших раненых и, если потребуется, помочь санитарам. Меня он взял с собой осматривать захваченную позицию.

В других отделениях потери были больше, чем у нас. По моим прикидкам, выбило больше половины взвода. Байкер тоже остался на склоне. Кто-то из ребят другого отделения пошел его искать.

Мы с Итальянцем направились на восточный склон, так как возможная контратака могла быть только с этого направления. Фланги вроде бы были прикрыты другими подразделениями батальона.

– Видишь, – он махнул рукой в сторону неглубокого окопчика, – у них было две недели, чтобы устроить здесь нормальную оборону. Если бы окопались, как положено – хрен бы мы их отсюда выбили.

Да, с ним нельзя было не согласиться. Их подвела собственная лень. Как же прав был Чита.

– Короче, занимаем сейчас оборону чуть выше подножия. Вон, смотри – от тех кустов до того дерева. В их окопы не лезем, – продолжил мой командир.

– Почему? – спросил я. Казалось логичным просто углубить их окопы – как-никак, половина работы уже проделана.

– Потому что сейчас они начнут обстрел, а бить наверняка будут по вершине и склонам. А потом мы их контратаку встретим раньше, чем они будут ожидать. Ладно, пойдем наверх. Узнаем, что с ранеными.

Наверху метались два санитара в поисках какого-нибудь подобия носилок. Меня это взбесило – каким местом они думали, когда сюда направлялись?

В полузасыпанной землянке обнаружили несколько солдатских одеял. Схватили их и убежали вниз.

К нам поднялись Малой и Лагон.

– Что там с ребятами? – спросил их Итальянец о Фродо и Тихоне.

– Хреново с ребятами, – мрачно произнес Лагон, – Фродо осколок в висок попал, а Тихону пуля весь живот разворотила. Санитары сказали – оба не жильцы. Мы их до машины помогли дотащить.

– Твою мать, – выругался Итальянец, – ладно, Бог даст – выживут. Все вниз на восточный склон – готовить позиции, а то, я думаю, через час укропы сюда долбанут. Я сейчас подойду, только взвод соберу и узнаю, что с Байкером. Похоже, взвод мне на себя придется принимать.

Он отошел на несколько метров, обернулся и, глядя мне в глаза, сказал:

– Давай, Олег, бери людей, и готовьте позиции там, где я показывал.

Тем самым он давал понять людям, что, по меньшей мере, на некоторое время, теперь я их командир. Меня обуяли двойственные чувства – с одной стороны, гордость за то, что выбрали именно меня, с другой – страх ответственности за людей.

– Пошли, ребята, – скомандовал я и уверенно направился к восточному склону. Остатки отделения поплелись за мной. По дороге вспомнил, что в землянке, где нашли одеяла, заметил несколько хороших штыковых лопат. Направил туда Малого, объяснив, куда потом идти.

Итальянец оказался большим оптимистом. Оперативность укроповских артиллеристов он недооценил. По его прогнозам, обстрел должен был начаться через час, которого нам вполне хватило бы, чтобы подготовить позиции. Но мы даже не успели дойти до места, как начался настоящий ад. Безо всякой пристрелки на высоту обрушились сразу десятки ракет «Града», а, может, чего-то еще большего. Похоже, место было пристреляно заранее. Я крикнул людям, чтобы они рассредоточились и ползли вниз по склону. При первых же разрывах мои бойцы попадали на землю и теперь стали расползаться. Я тоже пополз, выбрав себе ближайшей целью небольшую ложбинку метрах в тридцати, окаймленную кустами. Она могла дать укрытие от осколков. Меж тем, в обстреле не намечалось даже малейшей паузы. Судя по всему, по нам работало сразу несколько батарей. К разрывам «Градов» прибавились снаряды и мины каких-то серьезных калибров. В основном, били по верху, но и к нам прилетало довольно много. Извиваясь ужом по земле, я старался не выпускать из виду моих людей. Вдруг заметил, что Бор не ползет, уткнувшись лицом вниз. Выругавшись про себя, начал продвигаться к нему. Еще оставалась надежда, что он просто оглушен или ранен.