Королева Воздуха и Тьмы - Кассандра Клэр

— Я говорила с Джемом на встрече, — сказала Эмма. — Он сказал мне, что никогда не сделает этого, никогда, а Магнус не сможет сделать это в одиночку. Она задержала дыхание. — В Туле Диана сказала мне, что когда Себастьян начал захватывать власть, парабатаи в том мире превратились в монстров. Их руны сгорели, а кожа покрылась черными следами, а затем они стали монстрами. Вот что с нами происходит, Джулиан. Я знаю, что это оно. Все эти вещи о проклятии превращают нас в монстров. Похоже, что чудовищность скрыта в самом сердце связи. Словно…словно рак.

Наступила долгая пауза.

— Почему ты не сказала мне об этом?

— Я не поверила сначала, — прошептала она. — По крайней мере, я думала, что это могло произойти только в Туле. Но наши руны сожжены. И черные следы на моей коже — я знала …

— Но мы не знали, — сказал он мягко. — Я знаю, что ты чувствуешь. Ты чувствуешь себя ненадежной, верно? Твои мысли скачут. Твое сердце сильно бьется.

Она кивнула.

— Как…

— Я чувствую то же самое, — сказал он. — Я думаю, что это проклятие. Джем сказал, что это даст нам силу. И я чувствую, как будто меня ударило электричеством, и я не могу перестать дрожать.

— Но ты выглядишь в порядке, — сказала Эмма.

— Я думаю, что оправиться от заклинания для меня это все равно, что выбраться из ямы, — сказал он. — Я еще не совсем на вершине, где находишься ты. Я немного защищен. — Он обвил руками колени. — Я знаю, почему ты боишься. Любой боялся бы. Но я все еще хочу попросить тебя сделать кое-что для меня. Я попрошу тебя верить.

— Верить? — удивилась она. — Верить во что?

— В нас, — сказал он. — Даже когда ты сказала мне, почему нам запрещено любить — даже когда я знал, что мы никогда не должны были становиться парабатаями, — у меня все еще есть воспоминания о том, как замечательно быть твоим напарником, иметь нашу дружбу, ставшую чем-то священным. Я до сих пор верю в нашу связь, Эмма. Я до сих пор верю в узы парабатаев, в их важность, в красоту того, что есть у Алека и Джейса, или что было у Джема в прошлом.

— Но что, если она может обернуться против нас? — сказала Эмма. — Наша самая большая сила превратится в нашу самую большую слабость?

— Вот почему я прошу тебя поверить, — сказал он. — Верь в нас, если ты не можешь поверить в идею этого. Завтра мы можем пойти на битву. Мы против них. Нам нужны Джейс и Алек, Клэри и Саймон — нам нужны мы сами — чтобы быть целыми и не сломленными на поле битвы. Мы должны быть в нашей самой сильной форме. Еще один день, Эмма. Мы зашли так далеко. Мы можем сделать это еще один день.

— Но мне нужен Меч Смерти, — сказала Эмма, обнимая лезвие. — Я не могу сделать это без него.

— Если мы выиграем завтра, то мы сможем получить помощь от Конклава, сказал Джулиан. — Если мы не выиграем, Гораций будет рад лишить нас рун. Ты знаешь, что он обрадуется.

— Я думала об этом, — сказала Эмма. — Но мы не можем быть уверены, не так ли?

— Возможно, возможно и нет, — сказал он. — Но если ты сделаешь это, если ты разрушишь узы, тогда я собираюсь стоять возле тебя и взять вину вместе с тобой. Ты не можешь остановить меня.

— Но дети, — прошептала она. Она не могла вынести мысль о том, что Джулиан будет отделен от них, что боль и страдания придут к Блэкторнам.

— У Хелен и Алины сейчас, — сказал Джулиан. — Я не единственный, кто может сохранить нашу семью вместе. Когда мне было хуже всего, ты была сильна, для меня. Я могу только сделать то же самое для тебя.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо, я подожду еще один день.

Как будто он услышал ее голос, пол закрылся у ее ног, скрывая табличку парабатаев под защищающим мрамором. Она хотела протянуть руку Джулиану, прикоснуться к его рукам, сказать, что она благодарна. Она хотела сказать больше, сказать слова, которые им было запрещено произносить, но она не сделала этого — просто молча посмотрела на него и подумала о них, задаваясь вопросом, не думал ли кто-нибудь раньше об этих словах в Безмолвном городе. Если и так, думали ли они так же: с равной надеждой и отчаянием.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Богатства, что лежат там

Эмму разбудил скребущий звук за пологом палатки. Всю ночь она спала без сновидений, проснувшись только тогда, когда Кристина поздно забралась в палатку и завернулась в одеяло. Теперь она с трудом просыпалась, чувствуя головокружение; сквозь дыру в ткани палатки она видела, что снаружи было серо, а небо отяжелело от надвигающегося дождя.

Хелен стояла возле их палатки.

— Тридцатиминутное предупреждение, — сказала она, и ее шаги затихли, когда она продолжила звонок будильника.

Кристина застонала и скатилась с одеяла. Они обе спали в одежде.

— Мое стило, — сказала она. — Мы должны, — она зевнула, — отметить друг друга. Кроме того, лучше бы там был кофе.

Эмма разделась до майки, дрожа, когда Кристина сделала то же самое. Они обменялись рунами-быстрота и уверенная поступь для Эммы, блокирующие и отклоняющие руны для Кристины, уверенный удар и дальнозоркость для обоих. Кристина не стала спрашивать, почему Эмма не получила свои руны от Джулиана. Они оба это знали.

Они застегнули и зашнуровали свое снаряжение и ботинки и выбрались из палатки, разминая затекшие мышцы. Небо было затянуто темными тучами, земля мокрая от росы. Казалось, все остальные уже проснулись и спешили по лагерю — Саймон застегивал молнию на своем снаряжении, Изабель полировала длинный меч. Магнус, мрачно одетый в темные цвета, помогал снаряженному Алеку надеть колчан со стрелами. Алина рисовала руну стойкости на затылке Хелен. Марк, на поясе которого висели кинжалы, помешивал кашу на костре.

Кристина захныкала. — Я не вижу кофе. Только каша.

— Я всегда говорила тебе, наркоман, что кофе-это зло, — сказала Эмма. — Дай мне руку — Я нарисую тебе энергетическую руну.

Кристина что-то проворчала, но протянула руку; хорошая энергетическая руна действовала почти так же, как кофеин. Эмма ласково посмотрела на Кристину, проводя стило по ее коже. У нее возникло подозрение, что она знает, где Кристина была прошлой ночью, хотя сейчас было не время спрашивать.

— Не могу поверить, что это происходит на самом деле, — сказала Кристина, когда Эмма вернула ей руку.

— Я знаю, — сказала Эмма. Она сжала руку Кристины, прежде чем убрать свое стило. — Я прикрою тебя, если что-нибудь случится. И ты это знаешь.

Кристина коснулась своего медальона, а затем щеки Эммы, ее глаза были серьезными. — Пусть Ангел благословит тебя и сохранит в целости, сестра моя.

Громкие голоса привлекли внимание Эммы прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще. Она обернулась и увидела Джулиана, стоявшего рядом с Таем и Китом; Тай говорил громко, явно сердясь, а Кит стоял сзади, засунув руки в карманы. Подойдя ближе, она отчетливо увидела выражение лица Кита. Это потрясло ее. Он выглядел совершенно опустошенным и отчаявшимся.