Две полоски для мажора - Алёна Черничная

От едва прикрытой белоснежным покрывалом фарфоровой фигурки с россыпью крошечных родинок и веснушек чертовски сложно отвести взгляд.

Невинность и неопытность этой рыжей - немыслемый коктейль. Ее тихие стоны и дрожь до дури накачали меня тестостероном, что я и сам помню все, как в дымке.

Но мне все равно хочется помнить. Осторожно, чтобы не разбудить Лику, тянусь одной рукой за своими джинсами, брошенными где-то у кровати. Нащупываю в кармане телефон, лелея надежду, что он ещё живой после душа.

Удивительно, но яблофон жив. Тусклого света, идущего от спотов в гостиной, хватает, чтобы не включая вспышку, сделать снимок рыжеволосой, беззаботно спящей в моей постели.

И это фото летит в чат с Поляком: «Вуаля...»

Ден появляется в сети через пару минут с дьявольским смайликом: «Красиво! Но неделя уже как бы прошла. Теряешь хватку»

Мысленно цокаю на предъяву друга и пишу в свое «оправдание»: «Девственница»

«У-у-у, поздравляю, — гласит язвительный ответ Поляка, — ну ты теперь обязан на ней жениться. Не будь сволочью»

«Ой. Отвали» — отправляю Дену сообщение, в котором вместо точки смайл поднятого среднего пальца.

Поляк печатает что-то ещё, но заерзавшая рядом Лика заставляет меня быстро убрать телефон под подушку.

— Ты не спишь? — зевнув, Рыжик поворачивается и двигается ближе.

— Не-а. — Я инстинктивно подставляю ей свое плечо.

Сонно похлопав золотыми ресницами, Лика с улыбкой укладывается на меня, закидывая ногу мне на бедро, и прижимается веснушчатой моськой в мою шею.

— Почему? — шепчет она.

— На тебя смотрю, — отвечаю честно и, мягко притягиваю ее к себе: охренительно тёплую и обнаженную.

И мне хочется Лику еще и еще. Того невинно-сокровенного, что было между нами пару часов назад конкретно мало.

— И что ты там еще не видел? — Лика расслабленно фыркает и, положив ладонь мне грудь, ведёт ноготками по рисунку моей татуировки.

Щурюсь от щекотки, но ее тоненькие пальчики не останавливаю. Пусть...

— Такую, как ты, еще не видел, — прижимаюсь носом к рыжей макушке.

Я не вру, когда вдыхаю полной грудью аромат клубники. Не видел. Такой, как Лика у меня ещё не было. И дело здесь не в цвете волос... Я понятия не имел, что еще сущетвует что-то вот такое искреннее. Мне кажется, эта девочка вообще не с этой планеты.

Неожиданно Рыжик слегка приподнимается и, опершись о подушку одним локтем, обнимает мое лицо ладонями.

— Марк, мне так хорошо с тобой. Очень-очень, — Лика смотрит так преданно и горячо, что, блин, мне становится слишком не по себе. — Мне кажется, я...

Капец. Взгляд голубых, чистых глаз чуть не толкает меня ляпнуть в ответ что-то похожее. Подобная лабуда должна катиться к чертям!

Зарываюсь пальцами в рыжую копну волос рывком опрокидываю смеющуюся Лику на простыни. Успеваю заткнуть сам себя и не дать сказать глупость ей, впившись в такие податливые губы поцелуем.

Пускай на моем языке будет ее сладкий вкус, пусть моя шея и спина на хрен вся исполосуется следами от ногтей, когда Рыжик опять будет тихо стонать и плавится подо мной и меня в руках.

Но я не планирую озвучивать, то что лишнее. Это плохо. Очень плохая затея. Для нее и для меня, в первую очередь.

И мне офигительно хорошо с тобой, Рыжик. Но заигрываться не хочу и не буду.

Никакого плана на будущее у меня для тебя нет.

Прости...

«...оставьте свое сообщение после звукового сигнала...»

Я снова хмурюсь и уже с раздражением сминаю в руках подушку, падая в нее лицом, когда раз двадцать за день слышу эту фразу в динамике телефона. Женский голос в трубке, конечно, приятный, но не его я хочу услышать.

С самого утра понедельника не могу дозвониться до Марка. И мои сообщения с пожеланием хорошего дня не доставлены до сих пор.

Паниковать я не собиралась, даже когда время перевалило за обеденное. Ведь сегодня у Марка по расписанию нет пар. Мало ли. Решил отоспаться. После таких-то выходных.

В субботу вечером мы так и не спустились с двадцать пятого этажа. Да и в воскресенье тоже.

Столько любви, заботы, нежной ласки. Его руки. губы. объятия. Все было очень жарко и откровенно. В воскресенье вечером я в прямом смысле еле сбежала от Громова. Мы ещё около часа просто как сумасшедшие целовались в машине перед воротами общаги.

До сих пор даже мимолетные воспоминания об этом запускают в моей голове карусель ощущений. И все ещё немного потягивает мышцы на внутренней стороне бедер. Но это настолько приятная боль, что щеки загораются по щелчку, стоит вспомнить ее первопричины.

Но сейчас на часах половина восьмого вечера понедельника. Я же не настолько опытная и активна в интиме, чтобы вымотать Марка до такого желания отоспаться.

И мне уже становится не по себе. Но и что делать пока не знаю. Найти Марка в социальных сетях не пытаюсь. Ведь он сам обмолвился, что его там под настоящим именем попросту нет. Статус и должность Громова-старшего наложили на это свой отпечаток. А узнать фейковые страницы Марка даже не подумала.

Поэтому, забравшись в одеяло с головой, решаю прижать на всякий случай к себе телефон, не давать ходу лишним мыслям и попросту пораньше уснуть под бубнеж соседок по комнате. Нужно скорее дождаться утра вторника.

Но ничего не меняется и на следующий день.

«Абонент временно недоступен...»

Я с трудом удерживаю на цепи свою панику, потому что машина Марка так и не появляется на парковке университета. Он не приехал на пары. И телефон продолжает быть отключенным.

Кое-как отсиживаю занятия с такими мыслями в голове, что спирает дыхание. Ощущение, что все-таки что-то случилось, вгрызлось в меня ядовитыми клыками. Я больше не могу ни о чем думать кроме, как «какого черта происходит?». И ровно в таком состоянии я возвращаюсь в общагу.

— Лик, ты оглохла? — громкий Настин голос выводит меня из какого глухого транса.

— Что? — я отстраненно отзываюсь, оторвав наконец взгляд от экрана телефона, который гипнотизирую уже который час в своих руках.

— Ты с нами будешь?

Смотрю на Веру и Настю, уютно усевшихся за стол напротив моей кровати. Печеньки, фрукты, чай: девчонки явно собрались устроить сладкий ужин. А мне еда не лезет ещё со вчерашнего вечера. Нервы перебивают весь аппетит.

— Нет, не хочу, — сглатываю мерзкий, липкий комок в горле.

Настя обеспокоенно хмурится:

— У тебя все нормально? Позавчера такая счастливая пришла...

Я снова автоматом бросаю взгляд на свой мобильный. И меня прошибает холодным потом. Боже. Время десять ночи. Я ведь вторые сутки не могу связаться с Марком? Какого черта я вообще все еще сижу на кровати в своей долбаной общаге?