Потерянные в прямом эфире - Алиса Евстигнеева

Он с недоверием посмотрел в мою сторону и потянулся за кусочком шоколадки, что лежала между нами, разломанная на дольки. Пожала плечами, решив всё же пояснить:

— Просто это всё ещё будет... потом… рестораны, бары, клубы. А вот по этому я скучаю.

И в качестве иллюстрации провела перед собой банкой с пивом, очертив пейзаж.

— По дворянским усадьбам?

— И им тоже, — согласилась я и как можно беззаботнее продолжила: — Москва слишком суетная, мне порой хочется остановить время и просто замереть.

— Кто ты и что ты сделала с нашей не в меру бодрой знакомой? — пошутил Ключевский, театрально сведя брови.

Юмор я оценила и даже попыталась выдавить ответную улыбку, но получилось как-то криво. Сам того не ведая, Игорь коснулся больной для меня темы. Столица любила дерзких и пробивных, в ней не было места той девочке, которой где-то глубоко внутри меня всё это было чуждо и хотелось простых вещей: дома и семьи, где бы её любили и ждали.

Игорь, хоть и заметил перемену в моём настроении, вопросов задавать не стал. Сделав очередной глоток из банки, он отвернулся, переключив своё внимание на открывавшийся перед нами вид.

Я же, пользуясь моментом, украдкой любовалась им самим, его небрежной позой. Сегодня он был одет в шорты и футболку поло, из-за чего казался каким-то нереальным. Как если бы какой-то небожитель по неясной причине решил спуститься к нам на грешную землю.

Он позвонил неожиданно и одновременно настолько вовремя, что я согласилась на встречу не раздумывая. А уже через пятнадцать минут в компании двух шоколадок «Алёнка» стояла у ближайшей станции метро, откуда меня обещали забрать.

Встреча вышла неловкой, поскольку ни один из её участников не имел ни малейшего представления, что говорить или делать дальше. Так и топтались у киосков, глупо улыбаясь и не решаясь на что-то большее, пока Ключевский первым не вышел из транса, предложив где-нибудь отужинать с намёком на поход в ресторан, но я лишь недовольно сморщила нос.

— С тебя пиво, с меня локация, — решила я по-своему, ответив отказом на очередное предложение заглянуть в «хорошее место» и вручив ему шоколадки, уже успевшие слегка подтаять от летней жары.

В Кусково мы попали благодаря моему «безумному» упрямству и провальным попыткам господина Ключевского удивить меня чем-нибудь более «форматным». Он вообще был странный в тот вечер, вроде бы и улыбался, пытаясь шутить и болтать о том о сём, но глаза его оставались печальными и тёмными — верный признак того, что день у человека прошёл немногим лучше моего.

Ехали мы в молчании, Игорь снова был озадачен моим отказом — на этот раз воспользоваться такси, поэтому с лёгким недоверием рассматривал вагон метро, я же тщетно пыталась понять, зачем мне это всё. Чтобы отвлечься от утреннего разговора и не проводить очередной тоскливый вечер в полупустой общаге в компании вызванных им теней прошлого? А может быть, всё дело в желании развеять ту затаённую грусть, что читалась  в глубине выразительных глаз Ключевского? Хоть он и старался её скрыть, я её видела, чувствовала. Кто может понять тебя лучше, чем другой такой же «утопленник»?

— Почему Москва? — вырвал меня из меланхолических размышлений Игорь, возвращая на согретый солнцем газон.

— Возможности, амбиции, карьера, — пояснила отрепетированно. Обычно этого ответа было достаточно, но Ключевский неприязненно поморщился.

— А всё же?

— Я же сказала…

— Нет, ты только что озвучила какую-то банальщину. То, во что сама пытаешься верить, но, запомни, по-настоящему пробивные «карьеристки» не тащат своих боссов непонятно куда пить пиво с шоколадом и любоваться видами природы.

— Босс сам свой шоколад потребовал, — проворчала я, отчего-то задетая его замечанием.

— На то он и босс, чтобы поступать так, как ему хочется.

— Ага, а хочется ему тратить вечер воскресенья на едва знакомую девицу, от которой пока бед больше, чем выгоды!

— А что если и так?

— Ха, — хмыкнула я и ухватилась за своё пиво, оттягивая время. — Если ты надеешься на продолжение вчерашнего «оно само», то зря...

— Боже мой, — закатил он глаза, — ты можешь думать о чём-нибудь другом, кроме как о сексе?!

—  Эй! —  возмутилась, толкнув его в плечо и слегка покраснев. — Вот не надо из меня тут извращенку делать!

Ключевский хмыкнул, покачав головой.

— Ты и без меня с этой задачей неплохо справляешься, — заметил он, а затем добавил: — Да ладно, секс — вполне приятная тема для разговора.

— То есть я была права, и в твоём возрасте только и остаётся, что разговаривать о нём? — не удержалась от ответной провокации.

Он выразительно глянул на меня, после чего смешливо фыркнул, разряжая обстановку. Я тоже рассмеялась, чувствуя, как отступают тревоги сегодняшнего дня.

Дневной зной уже успел смениться свежестью вечернего воздуха, пиво было вкусным и приятно кружило голову, а компания оказалась весёлой и неожиданно… привлекательной, особенно в те моменты, когда Ключевский растягивал свои губы в чеширской улыбке. Сердце ускоряло свой бег только от одного взгляда на Игоря, поэтому я, отставив пиво в сторону, откинулась назад, падая спиной на траву в попытке избавиться от наваждения и совладать со своим хмельным сознанием.  Лежала и слушала сердитый внутренний голос, который просто кричал о том, что я сошла с ума. А затем над моей головой нависла тень, закрывшая собой и небо, и солнце, и всё остальное.

Сначала Игорь просто разглядывая меня, я словно ощущала его «прикосновения», ласково скользившие по моему лицу. А потом он наклонился ко мне совсем близко, остановившись в каких-то милиметрах от моих губ.

— Кажется, у нас проблемы, — шепнул он, обжигая мою кожу своим дыханием, что действовало похлеще любого дурмана.

— Хьюстон, у нас проблемы! — эхом врываясь в мой сон, оповестил не пойми кто.

Я испуганно подскочила на постели, путаясь в одеяле и круглыми глазами уставившись на долговязого подростка, застывшего на пороге комнаты.

Реальность накатывала волнами: храбрящимся детским взглядом, чужой спальней, не моей кроватью… гулом воспоминаний о событиях вчерашнего дня.

— Что случилось?! — охрипшим после сна (а может, на нервной почве) голосом спросила у Арсения.

— Уже почти девять! — едва ли не подпрыгнул на месте парень, облачённый в тёмные брюки и — неожиданно — белую рубашку.

Нахмурилась, с трудом пытаясь сообразить, чего он вообще от меня хочет. Девять утра для меня по многим параметрам — несусветная рань.

В качестве ответа мне достался выразительный взгляд, настолько едкий, что я невольно поёжилась. А вообще, парень большой молодец, искусством сарказма владеет в совершенстве. Видимо, перенял от обоих родителей на генном уровне.