Удравшие из ада - Дмитрий Казаков

Зубост Дерг мысленно воззвал к милости Отца Богов и заговорил, повторяя то, что сегодня произнес не раз.

– Ага, – сказал жрец бога войны, когда его собеседник замолчал, – всем объединиться? Это как?

Зубост Дерг почти видел, как в круглой голове ворочаются заплывшие жиром мозги.

– Как в те времена, когда нам грозили поклонники сетевого мракетинга, – пояснил он. – Так ты придешь?

– После заката в «Священную корову». Хорошо, – пропыхтел верховный служитель Мили-Пили-Хлопса.

– Вот и договорились.

– До встречи.

Зубост Дерг вычеркнул еще один пункт из длинного списка храмов, которые нужно посетить, и зашагал дальше, туда, где клубы дыма окружали похожее на цех святилище Свауха, бога-творца.

* * *

Подвал был настолько велик, что тут с комфортом разместился бы целый клан носящих юбки обитателей Лоскута Низкие горы, а еще он мог похвастаться сухим полом, отсутствием грязи и крыс.

Аккуратными рядами стояли открытые ящики, в которых поблескивали всякие металлические штуковины. Около прочной двери, надежно запертой с другой стороны, виднелись две бочки.

Если бы демон чуточку лучше разбирался в подвалах, он бы догадался, что попал в необычное место.

Но беглеца из Нижнего мира занимали совсем иные проблемы.

Демоны, как и любые другие живые существа, должны спать, пусть и не так много и часто, как люди.

Прошедшая ночь, проведенная в обществе любвеобильных девиц и нечестного колдуна, утомила Апполинария Матвеевича. Слегка покрушив дом Скрытного, демон обнаружил, что скоро рассвет, и принялся искать убежище на день.

Забравшись в прекрасный темный подвал, он собрался выспаться, но…

Едва солнце поднялось над горизонтом, сверху донеслись гортанные выкрики и бодрый топот. Вскоре к ним присоединился лязг, прерываемый шипением, ударами и жужжанием.

Отрастив зубы, демон слегка поскрипел ими, а затем принялся ждать, надеясь, что хозяева дома угомонятся.

Но шум наверху становился только громче.

Когда за дверью, ведущей в подвал, послышались шаги, бренчание ключей и невнятное бурчание, демон позволил себе злобную улыбку и торопливо выбрался из уютного угла.

Когда скрипнули дверные петли, укрывшийся за одной из бочек Апполинарий Матвеевич аккуратно вытянул руки, готовясь схватить вошедшего в подвал человека за горло.

Но когтистые лапы ухватили пустоту. Существо, похожее на лохматую кочку в сапогах, пробежало под руками демона, не заметив их, а уроженец Нижнего мира, спасаясь от причиняющего боль дневного света, вынужден был дематериализоваться до максимально разреженного состояния.

Гном Стамеска, которому почудилась за бочкой какая-то тень, поднял факел повыше и на всякий случай ухватился за висящий на поясе топор.

– Привидится же пакость всякая, – пробормотал он и полез в ящик под номером семь, где, если верить бригадиру, лежали запасные части к малым тискам.

Запчастей на месте не оказалось, и пришлось шарить по всем ящикам, помогая себе проклятиями.

– Эй, ты скоро? – в подвал опасливо заглянул Битый Горшок, за двадцать лет работы в «Зноменитой Мастирской па Мяталлу» не продвинувшийся дальше посыльного. – А то эта… бригадир требует!

– Иду, – Стамеска сунул в карман крепежный хомутик и зашагал к выходу. – Надо бы колдуна позвать, а то завелся у нас тут кто-то…

Когда дверь закрылась, около нее осторожно материализовался демон. Повисев на месте, он на цыпочках двинулся к облюбованному углу.

Боевой порядок выглядел довольно просто: впереди шагал Рыггантропов, а за его широкой спиной прятались остальные.

К удивлению студентов, почти двести метров прошагавших по гномьему кварталу, их никто не попытался разрубить на части или хотя бы обозвать «безбородыми верзилами».

Хотя пока они не встретили ни одного гнома.

– А тут это, спокойно, – рискнул высказаться Нил Прыгскокк, выглянувший из-за плеча Рыггантропова.

Улочка выглядела вполне обычно для Ква-Ква, как и стоящие вдоль нее добротные одноэтажные дома, но имелось обстоятельство, заставляющее истинного горожанина морщиться и нервно оглядываться.

Тут было подозрительно чисто, кучи мусора не ароматизировали воздух, и их нехватка странным образом раздражала.

– Ничего, – согласился Арс. – Узнать бы еще, куда нам идти?

Тили-Тили засвистел, подпрыгивая и размахивая лапкой.

– Вывески-то мы видим, – заметил Топыряк. – Да только разобраться бы в них еще…

– Да, это не учебник, типа, – кивнул Рыггантропов.

Цветастые плакаты висели над входом в каждый дом, являющийся, как это принято у гномов, еще мастерской и лавкой. В глазах рябило от надписей, рядом с которыми хвост павлина показался бы серой дерюгой: «Любыя Работы», «Самыя Луччие Инструменты», «Подкаем Каго Хошь», «Кузнитца»…

– Может, надо ориентироваться на звук? – предложил Прыгскокк.

Арс прислушался.

Грохот и лязг доносились со всех сторон, точно в каждом доме проходила семейная ссора с применением оружия средней мощности, а плотный дым, нехотя вылезающий из труб, можно было мазать на хлеб.

– В натуре, надо действовать по науке, то есть наугад, – сказал Рыггантропов. – Идите за мной…

С улицы Жирной Мыши студенты повернули в переулок Доблести, и вслед за двоечником остановились перед строением, вывеска на котором без ложной скромности гласила: «Зноменитоя Мастирская па Мяталлу».

– Ого, – сказал Арс.

– Угу, – поддержал его Прыгскокк.

Дверь открылась, из нее высунулась борода, украшенная парой подозрительных глаз.

– Чиво надо? Ходют тут всякие, – изрекла она и заткнулась, осознав, с кем именно разговаривает.

Маги побаиваются гномов, опасаясь острых, как бритвы топоров, но и подгорный народец не шибко жалует выходцев из МУ, желая держаться подальше от вредных для здоровья заклинаний.

– Чиво у вас? – спросила борода, проявив невероятную для гнома вежливость.

– Заказ, – осторожно сказал Арс, ожидая, когда его начнут рубить топором.

Битый Горшок не был абсолютно бесталанным гномом, просто он все время попадал молотом по пальцам, не мог запомнить схему выплавки металлов и путал фрезу со сверлом.

Сам Битый Горшок полагал, что его талант состоит в том, чтобы не проявлять никаких талантов.

– Входите, – сказал он, окинув студентов подозрительным взглядом. – Посмотрим, чиво можно сделать.

Внутри гномьего жилища оказалось жарко, как в печке, и зловонно, точно на химическом заводе. У Арса заслезилось в глазах, а Тили-Тили чихнул так, что отлетел к стенке.