Рейдер "Атлантис". Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 гг. - Бернгард Рогге

Как только мы перевезли пленных и подготовили «Тирану» к отплытию, я решил взять курс на Мадагаскар и Маврикий. Перевозка 420 тонн дизельного топлива на «Тирану», безусловно, ограничивала радиус наших действий, однако нам следовало избавиться от почти 400 пленных, которые представляли собой серьезную проблему, поскольку быстро опустошали наши запасы продуктов. Во всяком случае, вопрос о потоплении «Тираны» на повестке дня не стоял ввиду ценности ее груза.

Заправить «Тирану» оказалось задачей нелегкой, поскольку разыгрался шторм с силой ветра 7 баллов, волнением 4 балла. С целью сэкономить время «Атлантис» и его призовой корабль стали кормой друг к другу и соединились прочным тросом из манильской пеньки. К сожалению, задний корабль постоянно относило к корме переднего, и работа гребных винтов, которая должна была как-то скомпенсировать силу ветра и волн, привела к тому, что оба троса лопнули, едва только были перекачаны 45 тонн горючего. Заправку пришлось прекратить. Оба корабля всю ночь лежали в дрейфе и, несмотря на сильное волнение, ветер и дождь, утром возобновили перекачку топлива.

Новый метод заправки тщательно разработал для меня капитан Каменц. Оба корабля медленно продвигались вперед на небольшом расстоянии друг от друга, а моторная лодка связала их 7-сантиметровым линем; к нему был привязан 10-сантиметровый пеньковый трос, а к тому, в свою очередь, – стальной буксирный канат. Таким образом оба корабля оказались связаны между собой. Заправочный шланг связывал два корабля независимо от буксирного троса, и оба судна шли вперед на малой скорости на слегка сходящихся курсах до тех пор, пока буксирующий корабль не выбрал слабину троса; буксируемый корабль застопорил машины и оставался на постоянном расстоянии от буксирующего, используя легкие буксирные тросы. Таким способом 450 тонн дизельного топлива были перекачаны с «Атлантиса» на «Тирану» за три с половиной часа. С общим количеством 650 тонн горючего на борту «Тирана» могла с легкостью дойти до любого порта в Бискайском заливе.

Когда мы заканчивали переброску припасов, Мор поймал экипаж «Тираны» на мелком преступлении. Ведомый старшим телеграфистом, экипаж залез в почтовые мешки и выгреб их содержимое; один телеграфист загреб столько, что впору было открывать магазин. Как только капитан призового экипажа обнаружил, что происходит, он приказал прекратить грабеж, все прибрать, разрешив при этом каждому сохранить три пары носков, две рубашки и пуловер; но, несмотря на строжайший приказ ничего сверх того не припрятывать, Мор выяснил, что одиннадцать членов призового экипажа кое-что утаили для себя. Я немедленно приказал судить этих людей военным судом. Но это было еще не все. Незадолго до этого исчез бинокль, принадлежащий шкиперу «Багдада». Обращение к чести экипажа ни к чему не привело, но в одном из шкафчиков была найдена записка о том, что вор выбросил бинокль за борт, чтобы избежать разоблачения. Сравнение почерков выдало виновного. Это был помощник боцмана, который во всем сознался. Трибунал под председательством Мора и с Булем и боцманом в качестве его членов приговорил его к двум годам тюремного заключения, позорному увольнению из военно-морского флота и выплате компенсации капитану Армстронгу Уайту, который был, в свою очередь, приговорен к отправке на нашу родину с очередным призовым судном.

Авиатехникам после четырех с половиной дней каторжного труда удалось собрать самолет из имевшихся на борту запасных частей. Хотя у них не было технических инструкций и описаний, они смогли построить машину, которая летала. В первом своем полете, имея на борту 45 галлонов бензина и никакого вооружения, самолет сделал пару кругов над кораблем и благополучно приземлился. Днем он вновь стартовал, но теперь на борту было меньше горючего, зато имелись пулеметы и две 50-килограммовые бомбы.

Ремонт машин «Атлантиса» шел успешно, и я мог посвятить все свое внимание переброске пленных, в первую очередь женщин, детей и пассажиров-индийцев, затем англичан и норвежцев. Кроме того, я снарядил партию матросов под командой лейтенанта Фехлера и отправил на борт «Тираны» для производства ремонтных работ. Оба корабля обновили свою окраску, загрузились, очистили ржавчину, посмотрели и подремонтировали оборудование. Работа проходила нормально, в спокойную погоду; в пятницу, 2 августа, к полудню, в судовом журнале должна была появиться очередная запись: «Без изменений», и в тот момент внезапно из дымки выплыло судно.

На «Тиране» его заметили первыми и сразу включили сирену, чтобы привлечь наше внимание. «Атлантис» моментально превратился в гудящий улей. Матросы бегали, натыкаясь друг на друга, гремели колокола громкого боя, приказы отдавались в полной суматохе, звякал телеграф, передавая сигналы из машинного отделения, – мы все из кожи вон лезли, чтобы обеспечить себе пространство для маневра. Вражеский корабль приближался на большой скорости. Позже мы узнали, что причина такого подозрительного поведения была вполне человеческой – простое любопытство со стороны второго помощника, который в этот момент стоял на вахте. Он решил, что прибыл на рандеву двух однотипных судов, позже, заметив снующие между ними лодки, предположил, что у одного из кораблей барахлит машина.

По мере того как «Атлантис» набирал ход, матросы, висящие в люльках за бортами, торопливо карабкались обратно на борт со своими кистями и ведерками с краской и мчались к боевым постам; одинокий моряк в крошечном ялике отчаянно греб за нами, боясь оказаться брошенным в Индийском океане. «Тирана» с частью экипажа «Атлантиса» на борту тоже двинулась в путь и последовала за нами. На борту противника имелось орудие, и, наблюдая, как возле него суетятся артиллеристы, мы открыли огонь без промедления.

Первый залп угодил на добрых 400 метров мимо цели – мой офицер-артиллерист по-прежнему оставался на борту «Тираны», – но второй накрыл цель, а после третьего появилось пламя, означавшее, что мы не промазали. Вражеские артиллеристы бросали свое орудие, и мы соответственно прекратили огонь; но затем орудие снова направили на нас, нам пришлось ответить огнем. Этого было достаточно. После четвертого залпа мы смогли прекратить огонь. В этот момент враг исчез в пелене дождя, и мы устремились за ним. Видимость снизилась до 200 метров, и в течение десяти минут наши поиски были напрасны. Вдруг завеса дождя внезапно поднялась, и мы увидели лежавшее в дрейфе вражеское судно, не имевшее никакого желания оказывать сопротивление. Несколько минут кряду оба судна неподвижно стояли рядом. Мы не могли двигаться, ожидая, когда абордажная команда на моторном катере причалит к борту вражеского судна. Когда наконец они поднялись на борт, то обнаружили, что это судно под названием «Талейран» плавает под норвежским флагом, имеет водоизмещение 6731 тонна, шкипер капитан Фойн, приписан к пароходной линии Вильгельмсена, зарегистрированного в Осло и построено на верфи в Киле в 1927 году. Из пяти кораблей, что мы захватили, это был третий, построенный в Германии.

«Талейран» направлялся из Фримантла в Кейптаун, где должен был дозаправиться и проследовать дальше в Англию. Груз судна состоял из шерсти, пшеницы, стальных болванок и древесины тикового дерева. Вооружение судна – одно-единственное орудие, и размагничено оно было в Сиднее; это был его первый выход в качестве вооруженного судна. В его цистернах оставалось всего 400 тонн топлива – слишком мало, чтобы доставить его на нашу родину без дозаправки. Экипаж корабля состоял из 36 норвежцев-мужчин и одной женщины, но при этом не испытывал недостатка в рабочих руках. Внешний вид корабля был довольно необычен: корпус окрашен в черный цвет, на носу и корме четко выписано название судна, надстройки и мачты выкрашены в серый цвет. Шкипер сказал, что это сделали для того, чтобы судно не походило на британский корабль. При этом он добавил, что намеревался идти прямым ходом в Норвегию без захода в Англию, о чем экипаж был поставлен в известность. Он рассказал нам о том, как трудно было набирать команду в Австралии, потому что все, кто служил на нейтральных судах, не хотели наниматься на суда, идущие в Англию. Сам он не испытывал подобных трудностей, поскольку экипаж его поддержал.