Сошествие тьмы - Дин Кунц

После беседы с медицинским экспертом Джек и Ребекка решили поговорить с соседями. Вполне возможно, кто-то из них что-нибудь да слышал или видел вчера ночью.

Выйдя из дома Вастальяно, они остановились на боковой дорожке. Оба стояли, одинаковым жестом засунув руки в карманы.

Серые тучи нависли над землей еще ниже, чем час назад, небо еще больше потемнело. Вокруг крутились снежинки, правда, их было не очень много. Они лениво падали на землю, если их вдруг не подхватывал порыв ледяного ветра.

Тогда они улетали вдаль, как хлопья пепла с обгоревшего неба. Ребекка сказала:

— Я думаю, нам не дадут заниматься этим делом.

— Нас отстранят от расследования двух этих убийств? Или всего дела?

— Нет, только этих двух. Скажут, что между четырьмя убийствами нет прямой связи.

— Но ведь связь-то есть.

— Я прекрасно это знаю. Но нам скажут, что смерть Вастальяно и Морранта не имеет никакого отношения к гибели Новелла и Коулсона.

— Думаю, Голдблюм поможет нам это доказать.

Ребекка выглядела расстроенной.

— Терпеть не могу отстранений. Я привыкла завершать то, что начато.

— Нас еще никто не отстраняет.

— Ты что, не понимаешь? Если это сделало какое-то животное...

— И что из того?

— ...то они не смогут классифицировать происшедшее как убийство.

— Но это же убийство, — решительно заявил Джек.

— Разве можно предъявить обвинение животному?

Джек кивнул:

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Вот именно.

— Но послушай! Если животные были натренированы убивать, это все же убийство, а человек, который их натаскивал, — убийца.

Ребекка сказала:

— Если бы на трупах Вастальяно и Росса были собачьи укусы, то тебе, возможно, удалось бы привлечь внимание к этому моменту. Но какое мелкое животное можно натренировать на убийство? И заставить выполнять команды?

Будут это делать крысы? Нет. Кошки? Нет.

— Я слышал о тренированных хорьках. Иногда их используют на охоте. Не для охоты как таковой, а просто ради спорта. Добычу они не приносят, от добычи хорьки оставляют лишь мокрое место.

— Хорьки? Я многое бы отдала за то, чтобы видеть, как ты докажешь капитану Грешему, что по городу бродит некто с клетками, наполненными тренированными хорьками, способными устроить подобную вакханалию.

— Да, звучит неубедительно, — согласился Джек.

— Мягко говоря.

— Ну и что нам остается?

Ребекка в ответ только пожала плечами.

Джеку пришла мысль о Баба Лавелле.

Колдовство?

Нет. Конечно же, нет. Еще можно было бы допустить, что Лавелль специально обставляет убийства таким жутким антуражем, чтобы запугать противников своей мнимой колдовской силой. Но представить, что его колдовские чары действительно могут работать, — это уж слишком.

И все же. Как понять эпизод с запертой изнутри ванной? А тот факт, что ни Вастальяно, ни его телохранитель не смогли убить ни одного существа или животного? А отсутствие — полное! — следов их жизнедеятельности?

Ребекка, догадавшись, о чем в эту минуту думает напарник, отвлекла его:

— Ладно, пойдем пообщаемся с соседями.

Внезапно проснулся ветер. Он заметался вдоль улицы, как живое существо, злое и коварное.

Миссис Киллен, учительница в школе Уэлтон, не могла взять в толк, почему этот вандал разгромил только шкаф Пенни.

— Может быть, он хотел разбить все, но почему-то передумал? Или начал с твоего шкафа, моя милая Пенни, а услышав звуки чьих-то шагов, испугался, что его поймают, и скрылся? Правда, ночью школа закрыта. И система сигнализации должна была сработать. Как же он забрался сюда, а потом выскользнул из здания?

Сама-то Пенни отлично знала, что никакой это не вандал. Она понимала, что разгром шкафа каким-то образом был связан с событиями этой ночи у них дома. Но она не знала, как сказать о них, чтобы ее не приняли за маленькую девочку, и не решилась объяснить миссис Киллен то, что не могла объяснить самой себе.

Поговорив о происшедшем и выразив Пенни искреннее сочувствие, миссис Киллен отослала девочку в подвал, где хранились запасы учебников и школьных принадлежностей.

— Возьми все, что испорчено. Пенни, — учебники, новые тетради, блокноты, карандаши. И не задерживайся. Урок математики скоро начинается, а это тот предмет, которым тебе надо заниматься больше всего.

Пенни спустилась на первый этаж, постояла у стеклянных дверей, глядя на порхающие снежинки. Затем через холл пошла в заднюю часть здания — через пустой спортивный зал, через класс для музыкальных занятий, где вот-вот должен был начаться урок, и оказалась перед дверью в конце коридора. Пенни открыла дверь и нащупала выключатель. Длинная узкая лестница вела вниз, в подвал.

Коридор первого этажа, по которому она только что прошла, был наполнен запахом мела, пыль от которого спускалась сюда из всех классов, хвойной мастики, которой надраивали пол, сухим жаром обогревателей. Но в подвале запахи были совсем другие. Пенни уловила испарения от отсыревшего бетона и вонь химикатов, которыми регулярно обрабатывали подвал от моли, чтобы уберечь книги и другую бумажную продукцию. Но отчетливее всего пахло здесь сыростью, запах был неприятный, хоть и не резкий.

По узеньким ступенькам Пенни спустилась до конца лестницы. Ее шаги резко отдавались от стен и потолка подвала. Он тянулся под всем зданием школы, от одного конца до другого, и делился на две части. Напротив лестницы находилась котельная, отделенная тяжелой железной дверью, всегда запертой.

Большая часть подвала приходилась на эту сторону от двери. В центре помещения стоял массивный стол, а вдоль стен громоздились металлические полки с книгами и канцелярскими принадлежностями.

Пенни взяла с полки пустую корзинку и стала отбирать то, что ей было нужно. Она потянулась за учебником, когда услышала позади себя странный звук. Тот самый звук! Шипяще-скребуще-шепчущий звук, его она слышала ночью в своей спальне.

Пенни посмотрела по сторонам.

Она никого не увидела. Правда, она и не могла видеть все помещение. Под лестницей лежали большие тени. В углу, у самой двери в котельную, лампочка на потолке перегорела. Стеллажи крепились на ножках примерно пятнадцатисантиметровой высоты, и, естественно, под нижнюю полку свет не проникал. Так что здесь хватало мест, где мог спрятаться кто-нибудь маленький и шустрый.

Пенни застыла на месте и ждала, прислушиваясь. Прошли десять долгих секунд. Потом пятнадцать, двадцать... звук не повторялся. Пенни уже подумала, не почудился ли он ей. Прошло еще несколько томительных секунд, и тут что-то громко хлопнуло наверху. Это была дверь, отделявшая лестницу подвала от первого этажа.