Когда отцветают розы - Барбара Майклс

— Если ты промолчишь, я тоже.

— Идет, — он скрестил руки на обнаженной груди. — Господи, как холодно-то! Давай по чашке…

— Нет, спасибо. Спокойной ночи.

Как ни трудно ей было подняться по лестнице, соблюдая достоинство, она сделала для этого все возможное, но знала, что взгляд Энди неотрывно следует за ней.

Когда на следующее утро она отряхнулась от крепкого и безмятежного сна, Энди уже не было. Из кухни доносился аппетитный запах, и ничего таинственного на этот раз — бекон, кофе и поджаристый тост. Посуду он помыл, но плиту заляпал жиром. На кухонном столе под сахарницей она обнаружила записку: «Молчи, и я тоже никому ничего не скажу», — прочитала Диана.

Собак он выпустил на улицу. Кошки же всем своим видом показывали, что их не покормили. Делать нечего, она достала консервы и наполнила их плошки. Попивая кофе, она отмывала плиту, когда зазвонил телефон.

— О, так вы дома? — воскликнула Эмили.

— Разумеется. А где вы?

— В Линчбурге. Какой потрясающий аукцион они здесь устроили! Куча восточных ковров, а какой плат китайского шелка для гостиной! Еще — стол в библиотеку и конторка восемнадцатого века для… Чарли-дорогуша, не могу же я слушать тебя и разговаривать по телефону в одно и то же время?! — Она хихикнула. — Чарли говорит, что в этом-то и дело. У вас все в порядке? Никаких проблем?

— Абсолютно никаких. Мэри-Джо вчера сделала уборку, приезжал Уолт, чтобы… это… взглянуть на подсобные постройки, — Диана пребывала в затруднении, упоминать ли о визите Энди. «Молчи, и я тоже…» Она продолжала: — Уолт сказал, что начнет сносить их в понедельник, если только не пойдет дождь.

— Отлично. Вам у нас удобно? Хорошо ли почивали?

Теперь, после разговора с Мэри-Джо, Диана отлично знала, какого ответа опасалась хозяйка.

— Великолепно, если бы не кошки на постели. Прежде чем улечься, приходится прокладывать себе путь среди них.

На другом конце провода издали отчетливый вздох облегчения.

— Я так рада. Тогда вы не будете против, если мы задержимся до понедельника? Аукцион затянется, а путь до дома неблизкий.

— Я не против. Уолту передать какие-нибудь распоряжения?

— Не надо. Он знает, что делать. Да и вы тоже.

Не без чувства вины Диана сказала:

— Я займусь историческими изысканиями. Вы ведь хотели восстановить поилку для птиц, я правильно поняла?

— О да, чудесно! Хотя Чарли со мной не согласен, и нам придется предоставить окончательное решение вам. И, конечно, если вы обнаружите что-нибудь еще такое… Ладно, ладно, Чарли, заканчиваю. До понедельника, Диана. Я просто даже не знаю, как вас благода…

Решительный щелчок в трубке оборвал ее излияния. Не требовалось особой догадливости, чтобы понять, что это Чарли выхватил трубку из рук жены и дал отбой. Все еще улыбаясь, Диана закончила чистку плиты. Эти двое настолько очевидно радовались жизни, что ей впервые подумалось о преимуществах обеспеченной старости.

Поверхность из нержавеющей стали теперь сияла. Диана вдруг сердитым жестом швырнула тряпку в ведро для мусора. Опять! Опять она скребет пол в бабушкиной кухне, откладывая более серьезные дела. Снова по пути наименьшего сопротивления, отчего все ее существо на мгновение взбунтовалось. «Берись за работу», — сказала она себе.

Прежде чем начать, она еще раз убедилась, все ли окна и двери надежно заперты. Если ее застанут врасплох, объясниться будет непросто.

Сначала спальни. Наиболее опасная часть задачи и самая неприятная. Опочивальня Чарльза и Эмили располагалась в самом конце южного коридора, неподалеку от комнаты, где провел вчерашнюю ночь Энди. Это помещение не относилось к старой части здания, занимая почти весь второй этаж во флигеле. Спланированная без особых затей, спальня потрясала размерами. Там нашлось место диванчикам, креслам, книжным полкам, журнальным столикам и даже конторке, крышка которой оказалась выложенной перламутром. Противоположную сторону целиком занимала постель. Забыв на минуту, как неприятна ее миссия, Диана уставилась на это чудо в немом изумлении.

В мозгу вертелось слово «колоссально», а с другой стороны — «чудовищно» и «абсурдно». Везде короны, тюдоровские розы (уж эти-то были ей знакомы), драконы, и все это вокруг столбов диаметром с ее талию. Занавески балдахина были откинуты, чтобы резьба, сияние позолоты, драгоценные нити смелее радовали глаз. Вокруг витали образы Генриха Восьмого и Карла Второго. Да, такой кроватью могли бы гордиться короли!

Кровать совершенно не соответствовала по времени ни дому, ни этой комнате, но необъяснимо казалась абсолютно подходящей для Эмили. Как сумела она убедить Чарли спать на этой громадине… Хотя Диане сразу вспомнились взгляды, которые бросал муж в сторону жены, когда думал, что никто не видит. По всей видимости, и у него возникали фантазии в духе Генриха Восьмого.

С омерзительным ощущением мелкого воришки продолжила она свои поиски. Ни один из ящиков стола или бюро не был заперт. Неосторожным движением она смахнула со стола какие-то бумаги и поспешно просмотрела их, водворяя на место. Счета, квитанции, личная переписка… Маловероятно, чтобы Эмили заметила беспорядок.

Заглянув в гардероб, она и там обнаружила следы аккуратности Чарльза и беспечной небрежности Эмили. На секунду она заметила в зеркале собственное отражение. На лице, не могла не отметить она, как бы отпечаталось: фи, мол, какая гадость, и я вынуждена этим заниматься! Торопливо ознакомившись с содержимым аптечки, где она не нашла ничего необычного, Диана покинула комнату.

С остальными спальнями разобраться оказалось гораздо легче, не потому, что в их обстановке не сказывался характер обитателей, а по причине почти полного отсутствия самой обстановки. В одной она обнаружила потертый палас и комод, величавый, словно трон. В другой — только невероятных размеров гардероб.

Одна из дверей в северном коридоре вывела ее на лестницу, где воздух был спертым и пропитанным пылью. Она замерла на мгновение, заслышав, как наверху кто-то царапается. Крыса? Если на нее вылетит летучая мышь, Диана умрет от страха. Она нашарила выключатель. Не подниматься же в почти полной темноте?

Потом она медленно двинулась вверх по узкой лестнице.

Пространство наверху оказалось обширным и занимало почти всю центральную часть дома. В надежде увидеть типичный чердак готической эпохи, заставленный древними сундуками и прочим хламом, Диана, к своему удивлению, обнаружила, что там почти ничего нет. Исполнители последней воли мисс Массер, должно быть, хорошо потрудились, избавляясь от ее пожитков, ибо трудно было поверить, что за девяносто прожитых здесь лет у женщины не накопилось целой груды вещей, еще достаточно добротных, чтобы выбросить, но совершенно ненужных в повседневной жизни.

Обследование чердака показало, что все разбросанное там барахло принадлежало либо Чарльзу с Эмили, либо Энди: пустые чемоданы, несколько коробок с