Записки честного пингвина (сборник) - Алексей Котов

– Как? – довольно мило удивляется она.

– Просто. Как будто я ваш муж и ухожу от вас. Понимаете?..

Красавица кивает в ответ. В ее огромных глазах появляется заинтересованное и лукавое выражение. Черт возьми, но как же мне приятно смотреть на ее очаровательное лицо!

Актер из меня никудышный. Не мудрствуя лукаво, я встаю и говорю:

– Прощай, я ухожу.

– Васенька!.. Любимый! – красавица бросается мне на шею.

Женские руки властно обвивают мою голову. От волос красавицы пахнет чем-то удивительным и волшебным. Она целует меня в шею… Этот поцелуй – как удар током. Я вдруг с ужасом замечаю, что у меня начинают подрагивать колени.

– Я это самое… Ухожу! – уже с огромным трудом выдавливаю я из себя. – Навовси…

– Васенька!.. Васи-и-чка!.. Солнышко мое!

Красавица рыдает. Ее заплаканное лицо настолько прекрасно и выразительно, что я тону в огромных глазах.

– Васенька, не бросай меня, дуру!

Красавица гладит меня по лицу и покрывает его поцелуями. Ее дрожащие пальцы касаются моих глаз… Она смотрит на меня так жалостливо и нежно, словно и в самом деле готова умереть.

– Васенька мой!..

Вообще-то я не Васенька, я – Лешенька… Но мне уже все равно.

– Не стойте же, как идиот! – шепчет мне на ухо красавица.

– Да, да, – деревянным голосом шепчу я.

Я делаю шаг к двери. Красавица издает крик раненой львицы и рывком разворачивает меня к себе. Я опускаюсь на сиденье… «Брошенная жена» падает на колени и с рыданием роняет голову на мои руки.

– Прости меня, прости! – громко шепчет она. – Я не смогу без тебя… Я погибну без тебя!.. Я сойду с ума!

Семейная парочка становится похожей на два соляных столба. На лице взбалмошной жены столько удивления и страха, что его наверняка хватило бы и на десяток скандальных разводов.

– Поцелуй меня!..

Я, да?!..

Красавица жадно тянется к моим губам.

– Любимый!

Наш поцелуй похож на волшебство. У меня кружится голова… Я жадно ощупываю гибкое женское тело и поневоле начинаю сопеть от страсти.

– Тише, пожалуйста! – смеется женщина.

Зачем тише?.. За каким чертом тише?!

– Вы с ума сошли! – женщина пускает в ход кулачки. – Уберите руки, болван!

Я открываю глаза. В купе нет никого кроме нас. Поезд стоит.

– Они вышли. Вот, посмотрите… – красавица кивает на окно и смеется. – Довольно забавно, правда?

Я смотрю в окно. По перрону гордо шествует муж, нагруженный двумя чемоданами. Сзади плетется его неразумная женушка. Она виновато улыбается и пытается взять у мужа один чемодан. Она что-то быстро говорит, она оправдывается, но муж не обращает на нее ни малейшего внимания. Оскорбленный муж горд как три тысячи чертей.

– Кажется, мы перестарались, – красавица смотрит на меня.

Я кашляю в кулак и говорю:

– Вообще-то, я не Вася… Я – Леша. А вы?

– А я – актриса. Отстала от «нашей» труппы, – женщина бросает на меня мимолетный улыбчивый взгляд. – Кстати, поцелуи – часть моей профессии. И мне тоже пора выходить.

Она начинает собирать вещи. Я топчусь рядом и не знаю что сказать. Но мне просто необходимо что-то сказать!.. Пусть даже глупость.

– Это самое… Как там… Ну, в общем… – начинаю было я.

Женщина подходит ближе и гладит меня по щеке. Она все понимает. В ее огромных глазах нет ничего кроме жалости. Я не выдерживаю и опускаю глаза.

– У вас страшная профессия, – глухо говорю я. – Просто жуткая какая-то.

– При чем тут профессия? – женщина вздыхает. – Вы не знаете моего ревнивого мужа. С тким ревнивым «Отелло» за десять лет любая женщина и не такому научится…

…Когда она идет по перрону, я долго смотрю ей вслед. Я думаю о том, стал бы я ревновать, будь я на месте ее мужа, если бы узнал о нашем случайном поцелуе.

Наверное, все-таки да… А честно говоря, еще как!

Вокруг быстро темнело. Мишка Прошкин брел домой, тщательно продумывая монолог, с помощью которого ему предстояло оправдываться перед женой. От свободолюбивого мужа пахло дорогим коньяком, женскими духами, а на щеке тлел розовый след губной помады. Настроение у Мишки было самым отвратительным.

Мишка свернул за угол и замер. Рядом с нелегально построенными в тесном дворике гаражами дрались черт и ангел. Испачканный в глине и песке ангел стоял на коленях и с трудом отбивался куском трубы от наседающего черта. Здоровенный черт радостно хохотал, предвкушая скорую победу.

«Ну, ни фига себе, – подумал Мишка, – наших бьют!..»

Мишка подобрал с земли пару кирпичей и, не раздумывая, бросился в драку. Первый удар по голове черта снес врагу рода человеческого половину рога. Лохматая нечисть испуганно шарахнулась в сторону. Перед Мишкой промелькнула жуткая физиономия чем-то очень напоминающая свиное рыло. Мишка широко размахнулся и ударил вторым кирпичом прямо в глаз черту.

Ангел быстро встал с земли и, перехватив трубу поудобнее, принялся лупить ей своего обидчика по лохматым бокам.

– Я тебе покажу, зараза, как со спины нападать! – зло кричал ангел. – Сейчас ты у меня вспомнишь свою чертову бабушку!

Загнанный в угол между железными коробками гаражей черт с рычанием метался из стороны в сторону. Несколько раз он попытался взлететь, но каждый раз труба в могучих руках ангела возвращала его на грешную землю. Мишка стоял чуть в стороне и методично бомбардировал злодея увесистыми кирпичами.

Черту удалось выскользнуть из западни только после того, как и ангел и его добровольный помощник уже порядком устали. В воздухе мелькнули широкие черные крылья и злодей растворился в темноте.

Ангел бросил трубу, вытер пот и посмотрел на Мишку.

– Проси что хочешь, – с трудом сдерживая бурное дыхание, сказал он. – Все выполню!

Мишка устало махнул рукой.

– Боюсь, мне даже сам черт не поможет, – горько вздохнул свободолюбивый муж.

Ангел внимательно всмотрелся в лицо своего спасителя и улыбнулся.

– Что, брат, проблемы с женщиной? – тихо спросил он.

– С женой, – выражение Мишкиного лица стало совсем кислым. – Понимаешь, я ей вчера слово дал, что с сегодняшнего дня после работы – сразу домой. А сегодня, как назло, у шефа в кабинете труба парового отопления лопнула. Целых четыре часа провозился.

Миша не врал. После того, как работа была завершена, шеф налил Мише стакан коньяка, а секретарша Лидочка игриво поцеловала его в щеку.

Ангел задумался.