Бабушка с крылышками - Ива Прохазкова

— Хорошенько… Хорошенько наведу порядок, и комнатка будет хорошенькая, — выкрутился Элиас и улыбнулся маме, чтобы она не подумала, что он опять говорит дерзости.

Не прошло и недели со дня первого бабушкиного полёта, как комната Элиаса превратилась в настоящий аэродром. Правда, если бы ты заглянул в его комнату, то, пожалуй, и не заметил бы чего-то необыкновенного — кроме необыкновенного порядка. Каждый день кровать была застелена. Нигде ничего не валялось, на ковре ни крошечки, ликёрная рюмка и соломинка вместе с прочими бабушкиными вещами находились в картонной коробке под кроватью.

Элиас с бабушкой поддерживали порядок в комнате, чтобы маме не пришло в голову самой там прибраться. Мама ни в коем случае не должна была обнаружить приспособления для тренировочных полётов. Ведь после своего первого полёта бабушка так полюбила летать, что ни за какие коврижки не соглашалась заниматься чем-то другим.

— Вставай! Пошли летать! — без умолку твердила она с самого раннего утра. И если Элиас не отвечал и лишь крепче зажмуривал глаза, она, вскарабкавшись на кровать, подбиралась к его лицу и своими крохотными ручками старалась разлепить его веки.

— Ну дай же мне ещё немножко поспать! — ныл Элиас. — Подожди десять минуточек!

Бабушка усаживалась на подушку и принималась ждать. Но долго ей было не вытерпеть — уже через минуту она вскакивала и опять пыталась открыть Элиасу глаза.

— Десять минут! Всё! Идём летать!

Элиас понимал, что бабушка Нетя настоит на своём. Раз она решила, что пора приступать к тренировкам, значит, сон побоку. И он вставал, тихонько, чтобы не разбудить маму с папой, одевался, а затем с бабушкиной помощью оборудовал аэродром для тренировочных полётов.

Бабушка натягивала верёвку между вешалкой для одежды и окном, Элиас расстилал на полу своё одеяло, отодвигал в угол пальму и подвешивал под лампой раскрытый зонтик, ручкой кверху.

— Итак, Нетя, приступим! Полёт номер один! — объявлял он и ставил бабушку на шкаф. — Маши крыльями!

Хлопать крыльями перед полётом — или, как говорил Элиас, махать, было важным делом. Включить фен они не могли, он слишком громко гудел, поэтому Нетя сама поднимала ветер. Она крепко держалась за плюшевого слона, стоявшего на шкафу, и быстро-быстро взмахивала своими маленькими крылышками, вверх-вниз, вверх-вниз. Наконец Элиас замечал, что её пятки приподнялись. Это и был момент для старта.

— На старт! Внимание! Марш! — командовал он и вскидывал руку с зелёным флажком.

Бабушка разжимала руки, отталкивалась, поднималась в воздух и летела наискось через комнату. Иногда, если ветер был слишком слабым и старт не удавался, она, махнув раз-другой крыльями, падала в раскрытый зонтик, Элиас вытаскивал её оттуда и снова помещал на стартовую позицию, то есть на шкаф.

Но если старт удавался и если бабушка находилась в хорошей спортивной форме, она пролетала от шкафа до двери так быстро, что Элиас не успевал сосчитать до десяти.

«Девять!» — объявлял он время полёта. Или: «Восемь!» А как-то раз даже: «Семь с половиной!»

Но нередко бабушка стартовала неудачно — и тогда не перелетала через верёвку.

— Вынужденная посадка! — кричала она и плюхалась на расстеленное внизу одеяло.

До той минуты, когда из коридора доносился скрип двери, а затем мамины шаги, Элиас с бабушкой успевали совершить не меньше двадцати тренировочных полётов. Потом Нетя быстренько отвязывала и прятала верёвку, Элиас складывал зонтик и застилал одеялом кровать. Пока он в кухне готовил какао для бабушки, она искала для него чистые носки и футболку. Благодаря этому они не теряли времени даром, между тем как мама с папой по утрам от спешки с ног сбивались.

И ещё одна привычка появилась у бабушки: когда Элиас уходил в школу, она целовала его в кончик носа.

Крылышки Нети с каждым днём становились крепче, и летала она всё увереннее. Однажды, придя из школы, Элиас не сразу обнаружил бабушку — она спала, прикорнув на дверной притолоке, на самом верху. Целый день она тренировалась и так устала, что ей было не добраться до картонной коробки. В другой раз Элиас испугался не на шутку. Бабушка не разбудила его утром, как обычно, когда же он проснулся сам, то, сколько ни искал, нигде не мог её найти. Элиас всё перевернул, всё обшарил в комнате, то и дело тихонько окликая бабушку, но её нигде не было! Элиас очень встревожился, просто не знал, что и думать, как вдруг заметил что-то синее за окном. Бабушкин передник! И передник был… ну конечно, на бабушке Нете! Она сидела на ветке акации, болтая ногами, и жевала зелёный листочек. Элиас рассердился.

— Нетя! — крикнул он, высунувшись из окна. — Кто тебе позволил? Нельзя улетать из комнаты!

— Нельзя улетать из комнаты, — согласилась Нетя и опять принялась жевать листик акации.

— Немедленно вернись! Ты же упадёшь!

Но бабушка держалась совершенно спокойно.

Ведь она так много тренировалась, училась летать, и крылья у неё окрепли — теперь у неё появилась уверенность в собственных силах, какой раньше не было.

— Я гадкий утёнок. Я жду, когда прилетят лебеди, — радостно сообщила она.

Элиас оторопел.

— Никакой ты не утёнок, Нетя. — Элиас очень старался говорить спокойным тоном, но от волнения голос его всё-таки дрогнул. — И ты не лебедь. Лебеди большие, у них длинная шея. А ты посмотри, какая шея у тебя.

Бабушка наклонила голову, стараясь увидеть свою шею, но у неё ничего не вышло.

— Где моя шея? У меня нет шеи? — от изумления она заёрзала на ветке. Элиас испугался, как бы Нетя не свалилась вниз.

И тут его осенило, как перехитрить бабушку, чтобы заманить её в комнату.

— Иди сюда и посмотри на себя в зеркало! — предложил он. — В зеркале увидишь, какая у тебя шея.

Хитрость сработала. Бабушка замахала крыльями, поднялась в воздух и влетела в комнату. У Элиаса гора с плеч свалилась. Он мигом закрыл окно. Потом принёс из ванной папино зеркало для бритья и поставил перед Нетей.

— Вот, посмотри, убедись, что ты не лебедь.

Нетя с любопытством взглянула в зеркало. Собственный вид так её ошарашил, что она пронзительно взвизгнула.

— Что это? — Она тронула зеркало пальцем, словно хотела проверить, из чего сделана та Нетя, которая сейчас смотрела на нёё.

— Как — что это? Это ты, Нетя, — сказал Элиас. Бабушка долго молча смотрела на своё отражение в зеркале. Потом обеими руками взялась за свою шею и наклонила её в одну сторону, в другую, потом подняла голову и уставилась на Элиаса глазками-изюминками.