Бабушка с крылышками - Ива Прохазкова

Элиас вздохнул. Он понял, к чему должен внутренне приготовиться. Если мама говорила «что-нибудь придумаем», то чаще всего ничего не придумывалось или придумывалось, но из рук вон плохо.

Возле дома они встретили соседку с третьего этажа. Она возвращалась с прогулки.

— Элиас, у меня лежит посылка для тебя, — сказала она.

— Для меня? — Элиас оживился. Он любил получать посылки, вот только они очень редко приходили. И теперь он даже не представлял себе, от кого могла прийти посылка.

— Сегодня утром, когда ты был в школе, эту посылку принёс очень странный посыльный, — рассказывала соседка, пока они поднимались по лестнице. — Представь себе, внизу звонят во входную дверь, я спрашиваю, кто там? Отвечает: я посланец. Не почтальон, не курьер — посланец.

— Угу. — Элиасу эти подробности были не очень-то интересны.

— Но это ещё не всё, — продолжала соседка. — Когда я нажала кнопку, чтобы открыть внизу входную дверь и впустить его в дом, он в ту же секунду очутился перед дверью моей квартиры. Не иначе, взлетел на третий этаж, а не поднялся по лестнице!

Они уже пришли. Соседка отперла дверь своей квартиры.

— Вот, держи, — она протянула Элиасу перевязанный верёвочкой пакет из жёлтой бумаги.

— Спасибо! — Элиас принялся разглядывать посылку.

— И ещё одна вещь кажется мне очень странной, — сказала соседка, задумчиво покачивая головой. — Посмотри, ведь на посылке нет адреса!

В самом деле! Элиас так и сяк вертел пакет, но на нём не было ни адреса, ни почтовой марки.

— Как же он узнал, что посылка тебе? — Соседка с любопытством смотрела на Элиаса.

— Посланцы всегда это знают, — поспешно сказал Элиас. Он испугался, как бы не оказалось, что посылка предназначена не ему, а кому-то другому.

— Ну, что бы там, в посылке, ни было, пусть это тебя порадует, — улыбнувшись, пожелала ему соседка и закрыла дверь своей квартиры.

Дома Элиас положил посылку на шкафчик для обуви в прихожей. Пакет был размером с кирпич, верёвочка, которой он был обвязан, обтрепалась.

— Как, ты не хочешь вскрыть пакет? — удивилась мама.

— Потом, — сказал Элиас спокойно, словно ему всё равно. На самом деле ему было далеко не всё равно — он сгорал от любопытства. Но ему хотелось как можно дольше наслаждаться любопытством. А вскроешь пакет — сразу узнаешь, что там, и любопытство, такое приятное чувство, улетучится.

Он медленно развязал шнурки, потом медленно снял куртку, — в общем, дождался, пока мама уйдёт с продуктовой сумкой в кухню. И тогда он взял пакет в руки и встряхнул. Внутри что-то негромко брякнуло. Элиас отнёс посылку в свою комнату.

— Ты слышала? Я получил посылку, — сообщил он бабушке, достав её из кармана и усадив на ковёр, а рядом положил посылку. — Адреса нигде нет, но это для меня.

— Это для меня, — возразила Нетя и потянула за конец верёвочки. Но верёвочка была вся в узлах, которые не хотели развязываться. Элиас взял ножницы, но и разрезать верёвку не удалось. Эта верёвка была самая прочная из всех, какие он когда-либо видел. Наконец дело пошло, и они совместными усилиями распутали верёвку: то бабушка распутывала узлы, а Элиас смотрел, то Элиас распутывал, а бабушка смотрела, как он это делает. Последний узелок развязался.

— Подвинься, я разверну! — сказал Элиас и немножко отстранил бабушку, потому что она ему мешала.

— Я разверну! — взвизгнула Нетя и обеими ручками крепко вцепилась в край жёлтой бумаги. Элиас рассердился.

— И зачем я только носил тебя в школу! — закричал он. — Насмотрелась там, как ребята ссорятся, теперь ты тоже споришь!

— Ты тоже споришь! — передразнила его Нетя и потянула к себе край бумаги. Бумага разорвалась — под ней оказалась коробка.

— Коробка! — ахнул Элиас. — О, что же там такое?

— О, что там такое? — Нетя взвыла точно сирена и сорвала остатки бумаги с коробки.

— Наверное, там… Там… конфеты! — выпалил Элиас и посмотрел на бабушку: сейчас она повторит его слова. Но она сказала:

— Наверное, там… Там… туфли! — и, воспользовавшись тем, что Элиас на секунду растерялся, открыла коробку. Там лежали туфли.

Маленькие кожаные туфельки с красными шнурками. Элиас приподнял одну туфельку и заметил в коробке листок. На нём было что-то написано от руки, но Элиас не смог разобрать слова — читать так хорошо он ещё не научился. И он пошёл в кухню.

— Прочти, что тут написано, — попросил он маму.

— Тут написано: «Туфли номер два с половиной». А ниже: «Для бабушки, вылупившейся из яйца». — И мама снова занялась чисткой картошки.

Да, папа был прав: возможности Интернета безграничны. Интернет — это самое настоящее чудо.

— Эти туфли — для тебя, Нетя, — объявил Элиас, вернувшись в свою комнату. Но бабушке не нужно было ничего объявлять. Она уже надела туфли и теперь возилась со шнурками. Тянула их изо всех сил, крутила, дёргала, шнурки всё больше запутывались.

— Оп! Лупалей-упалей, манясива-учалива игоголла! — ворчала бабушка, как всегда, когда на что-нибудь сердилась.

— Я ведь уже говорил тебе, что ругаться нельзя! — строго напомнил ей Элиас. — Очень некрасиво!

— Некрасиво? — Бабушка Нетя посмотрела на свои ножки в новых туфельках. Личико её сморщилось, по щеке скатилась слезинка. — Некрасиво?

— Я не про твои туфли, — поспешил утешить её Элиас. — Я говорю, ругаться некрасиво. Смотри, я ведь уже давно не ругаюсь. Я перестал ругаться. Иногда, бывает, скажу «балбес». Но это можно, потому что в моём классе и правда есть один балбес.

— И правда есть один балбес, — весело подхватила бабушка и стала смотреть, как Элиас завязывает ей шнурки.

— Это слово ты никогда не должна говорить! — Элиас продолжал свои наставления. — Лучше давай-ка поучись ходить. Теперь ты в туфлях, значит, нет у тебя никаких отговорок.

Он ещё разок затянул бантики на шнурках, поставил бабушку на ноги и подал ей указательный палец. Нетя схватилась за палец, и начался урок. Дело пошло чудесно. До ужина они успели два раза обойти по кругу всю комнату, а после ужина ещё два раза. И Нетя ни разу не упала.

Когда Элиас уложил её спать, она вдруг притянула его к себе поближе, погладила по щеке и чмокнула в нос.

— Элиас такой милый балбес, — проговорила она ласково.

Но когда Элиас хотел снять с неё туфли, она обеими ручками вцепилась в них так крепко, что он не смог развязать шнурки.

— Нет! Это Нете! — закричала бабушка, отталкивая руку Элиаса.

Только бы не расплакалась, подумал он и оставил на ней туфли. Почему бы бабушке разок не поспать в туфлях, если для неё это такая радость!