День 21. Книга первая - Анна Грэм

— У тебя хорошо получается нарушать моё личное пространство, садись.

Кажется, я переборщила с иносказанием, потому что он аккуратно отодвинул стул и сел напротив, отхлебнул кофе. Я взглянула на его длинную шею, на то, как дёрнулся кадык, представила, как глоток прошёл по трубке глотки, откусила кусок сыра. Кусок не полез обратно, уже неплохо. Может, потому что Браунинг смотрел мне в глаза, а не в рот.

— Я чуть работу не проспала.

— Я вообще не спал… — У меня дёрнулась бровь, и Браунинг поспешил сменить тему, пока я не углубилась в анализ подтекста в его так неосмотрительно брошенной фразе. — Вам подтвердили поездку?

— Угу.

Донни принёс огромную сковородку с глазуньей, и я засомневалась, справлюсь ли я с ней.

— Угощайся, — я подвинула ему одну тарелку с сыром. Не пропадать же, в конце концов. — Не думай, я на самом деле не такая обжора, как может показаться.

— Я не думаю, что здоровый аппетит, это плохо. И в целом, мне кажется, я не должен иметь какое-либо мнение на этот счёт. Вот если бы собралась съесть два фунта токсонита, то остановить тебя было бы моим гражданским долгом, — Браунинг с совершенно серьёзным видом хрустнул сырной палочкой, а я громко рассмеялась, прикрывая рукой набитый рот. Нет, эти эмоциональные качели меня точно с ума сведут!

— Не хотел говорить в офисе. Насчёт того файла, что ты мне скинула в пятницу. О щитах, — Браунинг посерьёзнел, и я, закинув в рот щедро облитый растопленным жиром и сырым желтком кусок бекона, подалась вперёд. — В сбоях есть некоторая система. Я поднял информацию за последние пять лет: сбоит в среднем раз в семь месяцев. Был перерыв в двадцать два месяца, но подобные сбои в это время наблюдались на северном щите, в левом сегменте.

— И что это значит?

— Что щиты пора модернизировать на два года раньше, чем положено по плану, или оторвать руки техникам. А ещё… — он закусил губу и внимательно посмотрел на дно своего стакана, — в принципе, сбои вполне возможно инсценировать.

— Для чего?

— Во время технических неполадок по протоколу комендатуры основная часть сил стягивается к щиту со сбоящим сегментом, и какая-то часть границы остаётся лишь под прикрытием камер, между которыми, как я недавно говорил на совещании, слишком большое расстояние…

— Это серьёзное обвинение, Дэмиан, — я понимала, к чему он ведёт, мне и самой приходили такие мысли, я не понимала только одного — как люди, которые живут и работают там, видят и понимают всё, что происходит там, в Мёртвой зоне, могут позволять вывозить токсин сюда, к людям. Какая выгода должна перебивать голос совести? Что они делают с ним?

— Вот поэтому я не стал высылать тебе отчёт в файле. Максвеллу я уже доложил в устной форме.

— Поняла.

Я намазывала желток на тост, Дэмиан смотрел куда-то в окно, вероятно, снова что-то просчитывал — мне порой казалось что у него процессор вместо мозгов. Итоговый тест в Академии он сдал на сто баллов из ста, ходили слухи, что он решил целых два теста со скуки, потому что справился слишком быстро. Мой выпускной балл равнялся восемьдесят восьми, и это считалось очень высоким результатом…

— Вот, — он полез в карман и достал пять прозрачных силиконовых кругляшей, с запаянной внутрь микросхемой, положил на стол и придвинул ко мне. — Это камеры с функцией аудиозаписи, они не отслеживаются — техники постарались. — Я взяла один, прокрутила между пальцев, заметила полоску прочной вспененной клейкой ленты. — В любой непонятной ситуации, лепи.

Предстояла тяжёлая поездка. Мне сделалось душно и совсем пропал аппетит. Я никогда раньше не была в Мёртвой зоне, да и из Чистой не выезжала больше года — здесь и без того было полно работы, и сейчас я волновалась. Потому что ехала в эпицентр, потому что ехала туда, где нас не ждут. Потому что назрело большое и резонансное дело.

— Я забыла отдать тебе пистолет.

Я вспомнила, что почти такой же оглушенной возвращалась вчера с нашей с ним неожиданной прогулки и обнаружила его «глок» за поясом штанов только тогда, когда начала раздеваться. Слишком много встрясок у меня в последние дни, радует лишь, что воспоминания о встрече с Патриком в торговом центре меркли по сравнению с остальными событиями.

— Потом. Не будем шокировать персонал, — он мягко улыбнулся мне, посмотрел в глаза. Я ответила на его взгляд. Мне уже почти не было страшно, зона комфорта явно стала чуть шире.

— Я его в машине оставила. На парковке. Машина ночует здесь, ключи я положу на стол. Забери, когда будет удобно.

— Хорошо, — Браунинг замолчал. Меня одолело чувство дежавю: он хотел ещё что-то сказать, лицо его мрачнело от раздумий, сомнений и досады. Мне хотелось надеяться, что это никак не касалось вчерашнего, потому что я до сих пор понятия не имела, как к этому относиться. На моё счастье он запахнул полы своего темно-синего пиджака и встал из-за стола. — Удачи, Флоренс. Я буду на связи. Если нужно.

Я кивнула и уткнулась в полупустую сковородку с остывшим беконом. Жир загустел и переливался теперь перламутром. Когда я расплатилась с автоматом и прошла мимо стойки бара, я заметила, что Донни был расстроен.

Я столкнулась с Максвеллом в дверях его кабинета. Он был в лёгкой одноразовой защите, в руках держал респиратор. У него в багажнике ещё восемь таких комплектов для жены и троих дочерей — всё, для того, чтобы максимально обезопасить их. Максвелл не увидит своих минимум двое суток, его желание уехать было мне понятно.

— Я заберу детей из школы, побуду немного с семьёй, приеду к шести.

— Поручения будут?

— Да в целом… — он задумчиво почесал лоб. — Посматривай за датчиками в городе, состояние щитов мониторь. Как закончит штормить, выгоняй дезинфекторов на улицы. Вернёмся, дам тебе пару выходных.

— Выходные, хм… — скривилась я. — Похоже на дисциплинарное наказание.

— Я понял твою иронию, Белл. Но отдыхать тоже надо!

Выходными меня, скорее, можно было напугать, чем мотивировать, мне абсолютно нечего было делать дома. Максвелл, всегда хмурый и поглощенный заботами, коротко улыбнулся мне и грузно зашагал прочь по коридору. Я же, миновав «аквариум» аналитиков, двинулась в свой закуток. Заметив мельтешение длинных ног Дебби Левицки возле стола Браунинга, я почувствовала лёгкое раздражение.

Отчёт полиции об утреннем митинге докладывал о задержании пяти человек. Четверо из них были направлены в следственный изолятор ждать суда. Одного парня отпустили под залог: Эфраим Шохолл, девятнадцать лет, сирота, неоконченный химико-биологический, никогда не привлекался, минимум данных в полицейской базе. Красная дутая куртка, чёрная футболка, рассечённая бровь, смазливое лицо, взгляд мудака. Выглядит гораздо старше своих лет. Имя вносителя залога неизвестно. Я поставила закладку на досье этого парня, сняла, поставила снова. Пусть будет «на карандаше» у нас, раз уж копы его отпустили — выпускать из виду юных «борцов с системой» не стоило. Не думаю, что парня с таким взглядом, пусть и совсем молодого, можно было напугать каталажкой.