Зарисовки на запотевшем стекле - Дмитрий Вощинин

Все уже настолько привыкли к таким неожиданным изменениям в жизни и воспринимали их вовсе не как беду, а скорее как очередное испытание. И даже отмечали, что теперь квартира требовала меньше дров, которые становились все дороже.

Учреждение наверху ежедневно работало, незнакомые люди с улицы приходили и уходили через парадное крыльцо.

Теперь семья Петра Александровича пользовалась входом только со двора. Надя и Кока остались, как и раньше, в своей комнате, где теперь была столовая. Остальные расположились в двух других больших комнатах. Кухня внизу была достаточно просторная, с большой русской печью, на которой готовили пищу, двумя столами, высокой лавкой для мытья посуды, двумя шкафами.

Единственным радостным событием в доме после перемен было возвращение из плена дяди Георгия домой. Это было в субботу ноябрьским днем. Надя помнила этот восторженный для всех взрослых день. Кока, увидев сына, была так растрогана, что не могла вымолвить ни слова, слезы хлынули из глаз, и она побежала в свою комнату к образам.

Папа вышел навстречу, крестился и стоял как вкопанный.

Хотя Надя видела только фотографию дяди Георгия, она его сразу узнала, он очень походил на дядю Валентина, только ярче горели глаза, и мужественный взгляд вселял уверенность сильной мужской воли. Казалось, он знал и испытал что-то большее, чем его добрые братья. Сразу вспомнился тот горячий шепот Коки перед образами: «Господи, спаси Егореньку!» когда она еще совсем маленькой, засыпая в своей постели, слышала наполненные горькими слезами мольбы и молитвы своей бабушки.

Надя тогда ни капельки не сомневалась, что Бог может не услышать или не спасти ее дядю от беды. И это счастье торжества справедливости теперь разлилось в ее душе безудержной любовью ко всему вокруг.

Каким-то внутренней детской интуицией Наденька почувствовала, что это самый любимый сын ее бабушки.

При всей общей радости видеть сына и брата, в лицах вновь встретившихся было некоторое замешательство. Не сразу нашлись подходящие слова. Каждый сдерживал свое, накопленное переменами. Казалось, даже витало в воздухе какое-то непонимание. Может, повзрослели и возмужали дети Коки, и слишком далек от бурных страстей страны был их маленький патриархальный город.

Петр Александрович неожиданно первый задал самый важный вопрос:

Ну что, Егор? Как ты пережил все это…странное слово…плен?

Георгий Александрович говорил как бы нехотя:

– Вроде и надо радоваться…домой вернулся, но на душе как-то… пусто.

– Почему же, сынок?

– Не знаю, маменька…чувствую, что скоро разорят наше гнездо.

– Чем же прогневали мы Его?

– Не умеем защитить себя… И плен… унижает… и… даже не он, самое главное… не дает силы… потому что в стране враги внутри, а не на границе.

– Сроду на Руси враги кругом, но стоит Святая…

– Жестокость и вранье.

– Но не может же власть идти против народа.

– Самое страшное не знаем… Почему мы с вами «лишенцы»?…Все ведь отдали… И, если все будет хорошо,… жалеть не будем.

– Все образуется.

– Не образуется… Мы им не нужны… Нам объявлена война…жестокая… насмерть…

– Что же это?

– Им нужны другие люди…

– Какие?

– Во всяком случае, не такие добрые, как ты, Петруша.

– Бог с тобой, Егор!

– Попомни, Петя, будешь странником…на нашей земле.

– Даже если так. Я готов. Смирюсь и пойду… Детей только как бросишь?

– Дети сами уедут отсюда,…не дадут им жизни здесь.

Кока сидела молча и втайне крестила любимого Егореньку.

«Как похудел, осунулся… и главное… глаза не те…» – с тревогой думала она.

Пришел Валентин Александрович. Видно было, как он спешил на эту встречу и сразу устремился к брату, расцеловал, сжал его в объятиях.

– Ты, как блудный сын, – с улыбкой произнес он.

– Именно, что блудный… Ведь последнее слово отца было: «Если не хочешь быть купцом, иди в военные…» благородное дело… Там я понял его… Не слышал я… его раньше, а в нем была сила.

– Да… отец умел переубеждать… у меня ведь тоже не лежала душа… хотел учиться дальше… Любил поэзию…

– Вот-вот. Вспомни «Беглеца» любимого твоего Лермонтова: – «Ты раб и трус – и мне не сын!»

– Ты, братец, хватил!

– Может, и хватил, но… сейчас понял… во многом отец был прав… Стихи… поэзия… слова, а жизнь требует дела… Сила мужчины в жертвенности, в защите близких.

– Но мы своей жизнью делаем добро.

– Дорогой мой Петруша, добро иногда должно быть с кулаками. Вольному воля, а спасенному рай!

– Нет, Егор, только Бог спасет разломившийся мир… Верить, надеяться, терпеть…

– И мне кажется, Егор, надо всегда искать согласие с властью.

– Я видел своими глазами силу этой власти…алчной толпы….именно ее толкают для решения политических целей… на террор и обман… Основная задача – сломать Россию… иначе не добьешься… Я знаю ваше благородство, братья мои… Но оно не нужно теперешней власти…Мы им не нужны…На своей земле…и не нужны…Не это ли страшно?

– Но неужели народ не разберется?

– Народ беден… и многого не понимает… занят своими заботами… Легко может податься на посулы – земля… заводы. Может и разберется…со временем. Но назад дороги… уже не будет.

Кажется, просто…немного упустили, недосмотрели. А кто-то этим воспользовался.

– Но говорят Ленин…тоже с Волги…с юридическим русским образованием…

– Незаконченным…Плеханова обругал… В Германии, Австрии у него больше друзей… Таким смелым начинающим юристам нужна… смирительная рубашка… Поверьте дипломированному. В нем и в его соратниках…дьявол…

– Ты, Егорушка, какой-то озлобленный… Нельзя так.

– Наверно ты права, маменька… Но война – страшная обязанность, которая напоминает о долге. И все ценности пересматриваешь очень быстро.

– Но войны нет.

– Да… мир, но надо было немного подождать… даже стерпеть, и немцы сами согласились бы с миром. Поспешили новые власти,…отдали земли, за которые наши предки боролись веками… чтобы сберечь свое время… и рассорились с союзниками… так глупо!

России той уж нет. Патриоты не нужны… То, что делается… Это люди не русские. Для них Россия – плацдарм для политических амбиций.

– Егорушка, не надо… лучше помолчим… я так рада видеть тебя… Не хочу тебя такого… Ты ведь тоже уподобляешься им…

– Да, маменька. Я когда вошел, у меня комок в горле:…как вы все незащищены и не знаете,…что еще впереди…

– Власть – высшая мера ответственности… Если предала… она получит свое…