Американский хищник - Морин Каллахан

Симпатичные евангелисты сумели убедить семью Хайди перебраться почти на 900 миль к югу и присоединиться к их конгрегации. Сначала они переехали в Даллас, а потом в Уэллс. Одна из дочерей Хайди только что вышла замуж по сговору за одного мужчину из их прихода. Вот почему Израел оказался сейчас в Техасе.

Хайди излагала информацию так, словно считала все это абсолютно нормальным.

– Израел принадлежит к той же самой церкви? – спросила Ганнауэй.

– Нет, – ответила Хайди. – Израел не верит в Бога. Его атеизм стал величайшей трагедией в моей жизни.

– Что-нибудь необычное происходило в этой связи? – спросила Ганнауэй.

– Да, происходило, и не раз, – сказала Хайди.

Она слышала, что по меньшей мере одна из дочерей умоляла Израела принять Бога. Обычно он презрительно отмахивался от подобных разговоров, но на сей раз он даже расплакался. И сказал сестре: «Ты ничего не знаешь о дурных поступках, которые я совершил».

Слышала Хайди когда-либо имя Саманты Кениг?

– Нет, – ответила она. – Я ничего не слышала о ней до сегодняшнего дня.

Но, возможно, было еще что-то, способное заинтересовать Ганнауэй.

За неделю до вечера четверга, 8 марта, Израел и его дочка появились дома у Хайди примерно в 22.00. Израел сказал, что они полетели из Анкориджа в Сиэтл, а затем в Лас-Вегас, где взяли напрокат машину, чтобы добраться до Техаса.

Именно это заставило Пэйна и Ганнауэй насторожиться, когда они задержали прокатный автомобиль. Не показался ли Хайди странным столь сложный маршрут для путешествия? Особенно с малолетней дочерью.

Нет, не показался. Дату свадьбы его сестры назначили неожиданно, и Израел объяснил, что такие билеты оказались самыми дешевыми на тот день.

Ганнауэй хотелось узнать подробности другого его приезда в Техас еще в феврале. Он тогда пустился в дорогу через несколько часов после исчезновения Саманты.

Хайди живо помнила и это.

Израел и его дочь совершили тогда перелет из Анкориджа в Сиэтл, а затем в Хьюстон, где арендовали машину до Нового Орлеана. Именно в тот раз они встретились с Кимберли и потом совершили пятидневную прогулку на круизном лайнере в Мексику.

Еще один запутанный маршрут для того, чтобы добраться из пункта А в пункт Б.

Когда круиз закончился, Израел взял напрокат другую машину и доехал до Далласа, где тогда еще жила Хайди. Кимберли уехала отдельно от них на автомобиле друга.

Этот визит, сказала Хайди, оказался самым странным. Было очевидно, что с Израелом происходит нечто нехорошее, поскольку, оказавшись у Хайди, он украдкой выскальзывал из дома ранним утром, как подросток. Так случилось и 13 февраля, то есть всего за день до того, как он и его дочь должны были лететь в Анкоридж. Он оставил записку: «Уехал, чтобы починить окно и найти место, где спрятать мое оружие».

– Тут ничего странного, – сказала Хайди. – Он имел в виду окно прокатной машины. И Израел всегда владел огнестрельным оружием. Даже когда был еще ребенком. У каждого в нашей семье есть оружие.

Ганнауэй осторожно спросила:

– Что произошло после отъезда Израела? Когда он вернулся?

– В том-то и дело, – ответила Хайди. – Он не вернулся.

Она показала гостье переписку, через два часа после того, как обнаружили записку Израела.

Ни слова в ответ весь день. Затем уже ближе к ночи Израел отозвался. Писал, что застрял в грязи бог знает где.

Ничего в ответ.

На следующий день, 14 февраля, Израел прислал текстовое сообщение, что припарковался рядом с крупным торговым центром в Клиберне. В часе езды от них. Члены семьи решили отправиться туда, чтобы помочь Израелу, но когда прибыли, его нигде не было. Им пришлось заночевать там в своем микроавтобусе, дожидаясь следующего сообщения от него. Ганнауэй даже не стала задавать очевидный вопрос: почему они не поехали домой? Или если их что-то всерьез беспокоило, почему не обратились в полицию? Ей не хотелось заставлять Хайди оправдываться. Ганнауэй просто позволила ей продолжать.

Утром 15 февраля наконец раздался звонок. Израел сказал, что находится по противоположную от них сторону торгового центра.

И там они действительно его нашли, взъерошенного и растерянного. Его прокатная машина – маленькая «Киа Соул» – была покрыта грязью. У Израела нашлись десятки оправданий. У него кончился бензин, сказал он. Его кредитную карточку заморозили. Наличных при себе не оказалось. Он практически не ел и не спал двое суток.

Все это было нехарактерно для того Израела, которого хорошо знали Хайди и прочие члены семьи. Тот Израел всегда сохранял спокойствие, был опрятен и изобретателен. Он мог соорудить что угодно или починить. Мог часами бродить в лесу и не заблудиться. Сама идея о том, что Израел мог потеряться и не найти нужной дороги в сельском Техасе среди бела дня, казалась нелепой.

Но никто не стал расспрашивать, где он был и чем занимался. 16 февраля Хайди забронировала два новых билета до Анкориджа. И снова Израел отсутствовал дома большую часть дня, а потом вернулся и принес Хайди 900 долларов в качестве компенсации ее расходов на билеты. Израел с дочерью вылетели 18 февраля, и это было все, что она запомнила относительно этих двух путешествий сына.

Рассказывая обо всем, Хайди пришлось признать: что-то во всем этом было глубоко неправильное. Воцарилась до крайности напряженная атмосфера. Израел слишком много пил. Хайди в достаточной степени взволновалась и пригласила церковных старейшин, которые явились, чтобы дать свои советы.

Она не знала, что именно обсуждалось во время этой встречи, но само по себе желание Израела разговаривать с ними стало еще одной приметой неладного. Он должен был быть доведен до крайности, чтобы сидеть в компании этих самоназваных старейшин, которые на самом деле были младше его.

Притом что она многого не знала, Хайди дала Ганнауэй больше, чем сама осознавала. Необычные маршруты, какими путешествовал Израел, яркую картину динамичной жизни семьи Кизов, то, что представлялось душевным расстройством Израела после исчезновения Саманты, и еще важный фрагмент информации.

Даже странным родственникам Киза его поведение показалось необычным. Но для Геден, Белла, Долл и Нелсон эти два дня пропажи Киза в Техасе не представлялись неразрешимой загадкой. Он должен был кое-что сделать.

В пятницу, 30 марта, Стиву Пэйну сообщили, что Киз, которого только что перевезли в Анкоридж с необъяснимой остановкой в Оклахома-Сити, хочет начать говорить.