Состязание в непристойностях - Иван Жагель

— А зачем ты притащил ее сюда?

Вероника выразилась именно так: притащил, а не, скажем, привел, пригласил.

— Она… м-м-м… она, так сказать, хотела посмотреть на нашу репетицию.

— И для этого захватила с собой гору книг?! — хмыкнула Вероника. — Бесстыдник, уже переквалифицировался на девчонок! Педофил!

— Что за дурацкие нападки?! — возмутился Калачников. — Ей двадцать восемь лет!

— Стоп-стоп-стоп! — захлопал в ладоши тренер. — Что происходит?! Мы будем танцевать или пиз…аболить?! — Он помолчал немного, давая возможность сварливой парочке прочувствовать свою вину, при этом Мухамедшин буквально испепелял глазами своих подопечных. Наконец, решив, что им этого урока достаточно, он скомандовал: — Повторим еще раз последний кусок, то есть поворот и дорожку шагов. Прошу, будьте внимательны! И-и-и… Раз-два-три! Раз-два-три!

Молчали Петр и Вероника недолго.

— И давно ты с ней спишь? — язвительно спросила Вероника, оказавшись спиной к Мухамедшину.

— Я с ней не сплю.

— Тебе самому не противно от своего вранья?!

Она сморщилась так, словно ее вот-вот стошнит. В этой гримасе сконцентрировалось все: и смертельная обида, и разбитые надежды, и даже ненависть.

— А почему я вообще должен перед тобой оправдываться?! — возмутился Петр.

— Как это почему?! — ахнула Вероника. — Ты же подавал мне надежды!

— На что?!

— Ну, на особые отношения.

— Когда подавал?!

— Каждый день!

— Каким образом?!

Вероника заметила, что Мухамедшин опять собирается прочитать им нотацию, поэтому дождалась, когда в танце она в очередной раз отвернулась от тренера, и прошипела:

— Ты все время пялился на мои ноги, на мою задницу, на мою грудь!

— Я пялюсь абсолютно на все женские задницы! — парировал Калачников.

— Ты постоянно щупал, тискал меня своими лапищами, все время прижимался ко мне, и я чувствовала, как возбуждается твой член!

— Если бы ты не терлась об него, он бы не возбуждался! — в сердцах брякнул Петр.

Лучше бы он этого не говорил. Вероника тут же наступила ему на левую ногу. Несомненно, она сделала это намеренно. Жало ее каблука едва не проткнуло Калачникову туфлю и расплющило его пальцы. Если бы в Средние века существовали женские шпильки, то инквизиторы, несомненно, использовали бы их для своих пыток. От боли у Петра помутилось в глазах, он громко вскрикнул и запрыгал на одной ноге.

— Что, бля, опять случилось?! — воскликнул Аркадий. — Милые мои, вы сегодня ужасно несобранные! Что с вами происходит?! Когда это закончится?!

Насторожилась на зрительской трибуне и Волкогонова. Она даже привстала, но, убедившись, что с Калачниковым ничего страшного не произошло, так сказать, жить будет, опять уткнулась в свои книжки.

Мухамедшин же произнес перед своими воспитанниками пламенную речь:

— Значит, так, друзья-товарищи! Если вы немедленно не соберетесь, то следующее ваше выступление на конкурсе окажется последним! Никогда еще вы не были так плохо готовы! Просто комплит пиз…ец!!

В переводе с российско-английского это означало: полный пиз…ец.

Перспектива досрочного вылета из программы «Танцуют звезды» не устраивала ни Веронику, ни Петра, это рушило планы обоих. Все еще морщась от боли и прихрамывая на левую ногу, Калачников сказал:

— Со мной все в порядке. Кажется… Ну что вы на меня уставились? Я готов продолжать.

— Ну слава Богу! — мрачно подытожил эпизод Мухамедшин. — Давайте еще раз повторим дорожку шагов. Постарайтесь сделать ее вот так.

Еще секунду назад тренер был чернее самой черной тучи, но как только он сделал первое па, произошло волшебство: на его лице появилась улыбка, глаза засияли, спина распрямилась, и он буквально запорхал по паркету.

Генеральный директор канала НРТ Борис Ткач и генеральный продюсер Лев Дурманов уже почти час обсуждали проблемы, накопившиеся при подготовке новых телевизионных программ, которые должны были появиться в их сетке с первого января будущего года. Вопросов было множество: сроки реализации каждого телепроекта, их бюджеты, команды исполнителей, вынужденные кадровые перестановки: кто-то уходил в декретный отпуск, кто-то серьезно болел, кого-то надо было заменить по творческим соображениям.

Разговор происходил в кабинете гендиректора. Двум телевизионным начальникам практически никто не мешал — Ткач приказал своей секретарше ни с кем его не соединять, и за прошедший час она отказала не менее десятку человек, желавших по телефону пообщаться с ее шефом, в том числе депутату Госдумы, представителю крупной иностранной фирмы и даже послу одного африканского государства.

Прерывалась беседа лишь дважды, когда Ткачу звонили напрямую на его особый мобильный, номер которого был известен только самым близким и важным людям. В первый раз это была мать гендиректора — престарелая актриса. На днях ей исполнилось восемьдесят, и хотя юбилей уже прошел, почитатели и просто лизоблюды продолжали привозить цветы. Так вот, актриса пожаловалась сыну, что у нее уже не хватает ваз, чтобы ставить букеты, и Ткачу пришлось пообещать, что он решит эту проблему. Ну не начинать же читать ей нотации. А завтра половина цветов увянет, и вопрос решится сам собой.

Второй звонок был от одного из самых влиятельных чиновников в Администрации президента. Внучка этого человека посмотрела по телевизору мультфильм и потребовала, чтобы кассета с ним уже сегодня была у нее дома. Правда, девочка не запомнила, как называется мультик и по какому он шел каналу, но это, конечно, не остановило ее дедушку, привыкшего решать все вопросы только на самом высоком уровне. Под его диктовку Ткач добросовестно записал вольный пересказ содержания мультфильма: «Там два таких зеленых чертика… что?.. нет, внучка вот говорит, два таких зеленых человечка похищают принцессу. Принцесса, кстати, в розовом платье. А ее спасают… кто-кто? Ага! Ее спасают Микуша и Гоша — это собачка и лисенок».

Отключив сотовый, Ткач смущенно улыбнулся сидевшему напротив Дурманову и сокрушенно пожал плечами: мол, приходится заниматься и такой ерундой. Он, конечно, мог бы добавить что-нибудь типа: «Старый хрыч! Пользуется своим положением, морочит голову». Однако гендиректор промолчал, не желая давать лишних козырей Дурманову, — кто знает, как потом использует продюсер его слова. А то, что этот молодой человек может абсолютно все пускать в дело, Ткач уже убедился.

Лев Дурманов пришел работать на НРТ всего два года назад по настойчивой рекомендации одного крупного акционера канала. Ткач тогда сразу понял, что к нему приставляют надсмотрщика, однако виду не подал. Ни опыта работы на телевидении, ни богатого послужного списка в свои двадцать девять лет Дурманов, естественно, не имел, тем не менее он уже успел не только окончить МГУ, но и поучиться в престижном западном университете. Помимо хорошего образования, у Дурманова имелась и редкая деловая хватка. Не случайно за короткий срок он успел стать едва ли не главной фигурой канала, определявшей пути его развития, а также направлявшей живительные финансовые потоки, способные создавать оазисы в пустыне.