Мы - сводные - Эля Пылаева

"Нет! Кто угодно, только не этот придурок! — молюсь я. — Кто угодно!"

Вытягивает бумажку. Не я… Уф…

Максу выпадает Таюрская.

— Поменяться нельзя? — капризно смотрит она на учительницу.

— Нет, — качая головой, поджимает губы Алиса Витальевна.

Из парней остаётся только Решетов.

Не глядя вытаскивает бумажку. Не разворачивая бросает на учительской стол.

— Семён… — улыбается она. — Тебе неинтересно?

— Неа.

Садится на место. Она сама разворачивает бумажку.

— Агния Устинова.

Мы оба дергаемся, встречаясь растерянными взглядами.

Учитель переводит взгляд с него на меня и обратно.

— На фотосессии будете прекрасно выглядеть. У вас одинаковый и очень редкий цвет глаз. И черты лица похожи… Вы случайно, не брат с сестрой? — шутит она. — Агния, должно быть, очень фотогенична!

Чувствую, как кровь бросается мне в лицо.

— Ну всё! Остальные девочки получат кавалеров из другого класса. Сегодня вечером я им сообщу…

Звонок.

Прячу тетрадь в рюкзак. И быстрее всех выхожу из класса.

Что ж так не везёт?!

— Устинова… — догоняя, вровень со мной идет Семён.

И внутри снова всё горит и переворачивается.

— Завтра, после обеда за нами приедет водитель, — не глядя на меня. — Мы едем домой.

От удивления врастаю в землю как вкопанная. Подозрительно смотрю на него.

— Чего-то не ясно? — опять начинает он грубить. Желваки ходят под кожей.

— В воскресенье утром же… — неловко мямлю я. — Вера говорила.

— На этой неделе — в субботу.

— Мама так велела? — хмурюсь я.

— Так велел Я!

Ускоряясь уходит. И мне хочется крикнуть ему в спину, чтобы шел к чертям со своими повелениями! Я остаюсь! Все — к черту!

— Сэм! — окрикивает его Тина, проходя мимо. Бросает презрительный взгляд на меня, ведя пальцем по тонкой золотой нити с крупными жемчужинами.

Красивая нить… И жемчужины в цвет белоснежных волос Тины.

Вздыхаю. Я буду как лох без драгоценностей. Моё скромное золотое колечко и серёжки — не в счет. Думаю за вечерний вариант это никак не пройдет.

Мне уже не так это всё чувствительно, как в первые дни. Да плевать…

А почему в субботу-то? В субботу Дагер меня на вечеринку пригласил. На вечеринку, на которой хочет обналичить свою ставку? Вот уж кто действительно пусть идёт к черту. Я еду с Решетовым… так и быть!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Три часа.

Хватаю с кровати рюкзак. Пора…

Быстро спешу к воротам школы. Там стоит чёрная машина Решетовых. Наверное — Решетовых. Я вижу только чёрный глянцевый бок. Большинство машин, что парковались здесь неделю назад были такие же большие чёрные и глянцевые, словно только что с одного и того же конвейера. Нужно было хотя бы номера запомнить!

Но тогда мне было не до того…

По дороге сталкиваюсь с Марикой. Сэм сегодня слил наше групповое проектирование. И мы, наверное, единственная группа, которая не работала по проекту. Чем это нам грозит — не представляю. Оштрафуют, наверное. А возможно он расссчитывает нагнатьна след неделе. Из машины выходит водитель.

— Здравствуйте, Агния.

— Здравствуйте…

Открывает мне дверцу со стороны ворот.

Отворачиваюсь, оглядываюсь на школу. И остро чувствую, что я словно в другой реальности здесь.

Зависнув, смотрю на корпус общежития… Везде пусто. Только Марика оборачивается, издали глядя в мою сторону.

Слышу едва уловимый звук жужжания сзади. Оглядываюсь. Стекло ползёт вниз.

Сэм… смотрит перед собой, не удосужившись даже повернуться в мою сторону.

— Долго будешь любоваться?

Хочется послать его и поехать на такси. Но такси отсюда до дома Решетовых обойдётся мне в круглую сумму. Которой у меня нет.

— Константин, — вспоминаю я имя водителя. — Можно, я сяду на переднее?

— Мм… как пожелаете.

Открывает мне другую дверь.

Вот и славно!

Опускаю спинку, вставляю наушники в уши, закрываю глаза. И пытаюсь отключиться от того, что Семён в метре от меня. Получается очень плохо. Чувствую его взгляд, внимание, запах его парфюма.

Чувствую, как колотится моё сердце от обиды и горечи.

"Иди к черту!" — как мантру повторяю я про себя.

И мне настолько тяжело и некомфортно рядом с ним, что за всю долгую дорогу я не могу уснуть.

Водитель прикасается к моей руке. Я вздрагиваю, выдёргивая наушники.

— Приехали, Агния.

Выхожу из машины. Её стекла тонированы. И попадая на яркий свет, я жмурюсь, глядя на входную дверь дома, в конце аллеи. Поднимаю глаза вверх. Солнце как будто зажато между двумя мрачными низкими тучами. И от этого свет еще пронзительнее и ярче.

Мама не выходит встретить меня. Мои чувства на этот счет противоречивы. С одной стороны, я еще глубже тону в обиде, с другой стороны, чувствую облегчение, что общение с ней откладывается.

Я стою перед чужим домом, глядя в спину уходящему Семёну.

И мне нужно конкретно переступить через свои чувства, чтобы войти внутрь.

Силы покидают меня. И я, пройдя по аллее, сажусь на ту лавочку, где первый раз увидела Семёна.

Солнце прячется. От порыва холодного ветра я кутаюсь в пиджак.

Сижу, бестолково листая садящийся телефон.

Поднимаю глаза. На большом балконе, что опоясывает весь второй этаж — Сэм с бокалом в руках.

Пить хочется… Но туда не хочу.

Положив рюкзак под голову, ложусь на лавочку, как на диванчик.

Если бы папа был жив, этого всего не происходило бы со мной… Закрыв глаза, прислушиваюсь к тому, как редкие капли бьют по моему телу. И когда я почти уже насквозь…