Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870-1918 - Мария Барятинская

У меня появилось неприятное предчувствие, какая-то ужасная мысль промелькнула у меня в мозгу. Возможно ли это? Не поручик ли это X., ограбивший и чуть не убивший М.у.? В любом случае откуда у него все эти деньги?

Примерно в четыре часа муж мой получил письмо, в котором его просили немедленно прибыть в полицейский участок в Монте-Карло «по самому срочному делу».

«У нас для вас плохие новости, князь, – сказал инспектор полиции. – Мы поймали человека, напавшего на М.у. Это молодой человек, называющий себя Ивановым. Он был арестован по приезде в Париж, все улики против него. К сожалению, Иванов – вымышленное имя, но мы почти уверены, что это – поручик X. и что он сообщил вымышленное имя, чтобы уберечь от позора свою семью. Все указывает на то, что он – преступник, и я боюсь, что для него нет никакой надежды. Так как преступление было совершено в Монте-Карло, мы потребуем его экстрадиции, чтобы его судили по законам нашей страны, которые, к сожалению, очень суровы. Покушение на убийство рассматривается как убийство, и мы обязаны попросить вас не покидать Монте-Карло, поскольку хотели бы использовать вас в качестве свидетеля, когда придет время суда, зная, что поручик X. был в весьма дружеских отношениях с вами».

Муж вернулся очень расстроенным и взвинченным. Что касается меня, я была глубоко потрясена всем происшедшим и к тому же раздосадована тем, что приходится оставаться в Монте-Карло на неопределенное время. Увы, мои предчувствия полностью оправдались. Муж тут же уехал в Болье, чтобы переговорить с генералом Куропаткиным, получившим такое же извещение, предлагавшее ему не уезжать с Ривьеры, поскольку поручик X. был частым гостем в его доме. Генерал немедленно телеграфировал императору, сообщая об этой ужасной новости, и ввел его в курс дел, здесь происходивших.

Несколько дней спустя муж узнал у полицейского инспектора детали преступления, так как поручик X. полностью в нем признался. Находясь в Монте-Карло без денег и увидев у М.у. в ночь преступления весьма крупную сумму, поручик замыслил ограбить этого человека. Ему удалось заранее проникнуть в спальню своей жертвы, взобравшись на крышу и спрыгнув оттуда на балкон. Потом он спрятался под туалетный столик, на котором было длинное покрывало. Из этого укрытия он увидел, как в комнату вошел М.у. и положил свою «кучу денег» в сейф. Мысль о физическом насилии в голову ему еще не пришла, но, когда зажегся свет, он подумал, что М.у. его обнаружил и узнал. И вот тогда, считая, что пропал, поручик X. набросился на хозяина…

И все-таки он ошибался, потому что М.у. никогда не обращал внимания на людей вокруг себя в игровом зале. Затем поручик X. взломал своей мощной тростью сейф и забрал все находившиеся там деньги. Оставив свою жертву лежащей без сознания на паркете, он удрал через то же окно, через которое и проник, и поспешил назад в Hotel de Londres, где снимал номер. Примерно в шесть часов утра он пошел к аптекарю и перевязал у него руку, заявив, что его покусала собака. Он попытался добраться до итальянской границы, но потерпел неудачу, и вот тогда он решился уехать в Париж, где, поскольку никто его не знал, рассчитывал найти убежище. Он был арестован, как только поезд остановился на перроне вокзала в Париже. Несколько дней спустя его фотография была послана М.у. для опознания, и они как будто оказались лицом к лицу; М.у. сразу же узнал в нем молодого человека, напавшего на него в ту ночь. Так что потух последний луч надежды, и в любой момент можно было ожидать фатальной развязки.

Она наступила быстрее, чем кто-либо ожидал. Поручик X., потеряв всякую надежду, уговорил какого-то посетителя достать ему яду. Это было сделано, и яд передали ему во время очередного свидания. Смерть X. была ужасна. Перед кончиной он попросил привести священника и умер как истинный христианин, полностью признавшись и горько сожалея о совершенном преступлении.

После сообщения о его смерти у меня стало тяжело на душе: кто знает, что могло привести его к этому преступлению? Говорят, что он был очень несчастлив в жизни. Мой деверь был у него в тюрьме за несколько дней до смерти, тогда поручик выглядел очень болезненно. На похоронах присутствовали только мой деверь и какой-то их товарищ.

Эта трагедия произвела на нас с мужем очень большое впечатление, и мы в самом деле были рады уехать из Монте-Карло, места, вызывавшего так много неприятных воспоминаний.

Летом 1896 года после коронации государя родители моего мужа пережили очень крупную семейную неприятность. Речь идет о тайном браке между их самым младшим сыном Владимиром и знаменитой актрисой Лидией Яворской – вопреки недвусмысленному нежеланию семьи. В то время он был очень симпатичным юношей двадцати лет и много моложе своей нареченной; но любовь слепа, а он был страстно влюблен в нее и не осознавал ни совершаемой ошибки, ни того, как это повлияет на его будущую карьеру. Он был морским офицером в гвардейском экипаже (шефом которого была вдовствующая императрица) на вахте на борту личной яхты его величества «Полярная звезда». Яхте было приказано отвезти ее в Копенгаген, где ее величество обычно проводила лето.

Мой свекор, состоявший в ее свите и всегда сопровождавший венценосную особу, был очень рад иметь своего сына под присмотром. До него уже дошли слухи об этих запутанных обстоятельствах. Им надлежало немедленно отплывать, и фактически они уже покинули порт, когда он спохватился своего сына. К его огромному удивлению, ему сообщили, что Владимир не прибыл на судно, но передал, что задерживается из-за болезни. Еще больше удивившись, отец воскликнул: «Какой болезни? Еще вчера, когда я с ним виделся, он отлично себя чувствовал. Что-то слишком быстро!» Мой свекор очень встревожился и тут же послал телеграмму императорскому врачу, доктору Хиршу, который уже несколько лет был его личным медиком, с просьбой выяснить, что случилось.

Доктор Хирш для выяснения обстоятельств вначале отправился в дом моего свекра, и вышедший на стук в дверь привратник сообщил, что князь Владимир чувствует себя вполне нормально и что он распорядился все свои вещи перевезти на новую квартиру. Предыдущим днем он женился на мадам Яворской. Ошеломленный этой новостью, доктор поспешил в наш дом, где мы устраивали званый обед. Он прислал срочную записку моему мужу, что хочет немедленно видеть его по важному личному делу. Толи понял, что это что-то очень серьезное, иначе доктор не стал бы беспокоить нас посреди званого обеда. Он отсутствовал пять минут, когда прислал за мной. И он, и доктор выглядели смятенными и оцепеневшими.

«Как ты думаешь, что случилось? – спросил меня муж – Валя женился на этой Яворской». – «Боже мой! – воскликнула я. – Что же станет со стариками? Ведь это просто катастрофа!»

Мои мысли тут же обратились к родителям моего мужа. Я знала, как потрясены и расстроены будут они, а доктор Хирш чуть ли не заламывал себе руки.

«Как перенесет это ваша бедная матушка? – произнес он. – Она сейчас в деревне, здоровье ее ослаблено, и ей не следует об этом говорить, или я опасаюсь последствий для ее больного сердца».

«Хуже всего то, – рассудительно заметил мой муж, – что Валя покинул корабль без разрешения, что, как все мы знаем, равносильно дезертирству. Нет сомнения, эта глупая эскапада разрушит его морскую карьеру. Подумать только, – добавил он, – что мальчишка, которым родители так гордились, принесет им столько неприятностей!»