Тлен и пепел - Елена Шелинс

   Для родных было далеко не в новинку, что я могла проводить свой досуг таким образом, и прятаться не приходилось. К тому же, у отца выдалась тяжелая неделя, он приезжал глубоко затемно, ужинал с нами и сразу шел спать, не особо вникая в то, чем я сейчас занимаюсь, а маменька была слишком далека от алхимии, чтобы заподозрить что-то неладное.

   В итоге зелье получилось просто прелесть. Правильного янтарного цвета, чуть тягучей консистенции. Я разлила его по порционным бутылкам, и стала счастливой обладательницей целого запаса зелья виденья призрачных субстанций.

   В первую же после этого ночь, я, слегка дрожа от волнения, выпила горьковатой янтарной жидкости, и с приглушенно горящим светочем отправилась на экскурсию по собственному дому.

   Возможность увидеть призрака кого-то из своих далеких или, что хуже, ближайших предков уже больше пугала, чем казалась хоть сколько-нибудь привлекательной. Несмотря на то, что сроки уже поджимали, и с каждым днем необходимость что-то предпринять с Эвалусoм только увеличивалась.

   Мои представления о духах были обрывочны. Я видела в иллюстрациях к сказкам полупрозрачных людей, ноги которых окутывал туман и которые словно парили в воздухе, но в действительности они могли выглядеть и как-то иначе. К тому же, призрак призраку рознь, и часть духов была в разы опаснее других представителей этих эфемерных существ.

   Конечно, в жилом доме не могла бы поселиться та же редчайшая баньши, встречи с которой для большинства невезунчиков кончились летально. Но ведь никто не давал мне гарантий, что даже только увидев призрака, я тут же не подвергну свою жизнь риску.

   Чаще всего призрачные мертвые упорно игнорируют живых и даже прекрасно сосуществуют с ними, но лишь до того момента, пока живые сами каким-то образом замечают их... А пристального взгляда для умершего может оказаться более, чем достаточно.

   Сердце несколько раз обрывалось от скрипов, на которые я при других обстоятельствах и не обратила бы своего внимания. От действия зелья во рту стоял не проходящий горьковатый привкус, но больше в моих ощущениях, казалось, вообще ничего не изменилось. Это настораживало, — а так ли оно должно работать?

   Чтобы обойти весь дом крадущемся шагом, мне потребовалось около часа, к концу которого мои нервишки стали заметно сдавать. Ничего такого, что выбивалось бы из привычной картины, я не заметила, что не мешало шарахаться даже от собственной тени. Дойдя до заднего входа, которым пользовалась прислуга, и завершая тем самым свой маршрут, я, наконец, пришла к однозначному выводу, что дом чист.

   Легкая волна облегчения нахлынула на меня и тут же спала.

   Дальше меня ждал сад, а за ним — склеп. Я чуть сглотнула, чувствуя холодные щупальца усиливающегося страха.

   Бесшумно открыв тяжелую дверь, я застыла на пороге, напряженно вглядываясь в черноту ночи. Чуть колышущийся светоч выхватывал из мрака стершиеся от времени ступени, мощеную широким камнем дорожку и темные густые заросли воротниковой ягоды, усыпанные ранними мелкими бутонами голубовато-зеленого цвета.

   Пахло травой и сырой весенней землей.

   Воскресив в голове, как выглядит это место при свете дня, я с кривой улыбкой поежилась. Это же мое поместье, сколько можно трусить. Родовой дом, земля предков. И разве не меня ли, новоявленную повелительницу мертвых, эти самые мертвые и должны бояться?

   Аргумент был шаток и, что уж там, предельно глуп, но он добавил решимости.

   С трудом переступая страх, я поспешно сошла со ступеней и, озираясь, побрела по дорожке, не замечая холода, — то, что перед выходом стоило взять хотя бы накидку, мне и в голову не пришло.

    От раскидистых, узловатых и толстых ветвей старых вишен в ночи веяло жутью. Большинство лепестков уже опало, и от бутонов остались только оголенные венчики, в темноте кажущиеся какими-то причудливыми уродливыми цветами.

   Я шла под этими зловеще изгибающимися деревьями, которые при свете дня ничем не отличались от обычных старых вишней, коими и являлись. Сжимала до белых костяшек пальцы и впивалась ногтями в предплечья, и в какой-то момент отстранилась от самой себя. Словно окинула взглядом со стороны.

   Перепуганная жалкая девчонка.

   Ну разве я так смогу чего-либо добиться? Разве в таком состоянии возможно взять под контроль даже самого слабенького призрака? Пусть порядок подчинения и вязь заклинания по записной книжке я вызубрила от и до, но без должной силы воли даже могущественный маг превратится в ничтожный пшик. Что уж говорить о юной дилетантке, которая в одиночку решила осваивать подобные вещи?

   Я на мгновение остановилась, чувствуя, как постепенно начинаю злиться. На саму себя за проявление слабости, на Эвалуса, из-за которого я вообще затеяла все это, и даже на папеньку, который отчего-то оказался не в состоянии сам разобраться со всеми этими делами, в результате чего его дочь как последняя дура мерзнет ночью в саду, разыскивая призраков на свою голову.

   Злость, все-таки, отличное чувство, если направить ее в нужное русло. Особенно, если она способна пересилить накативший страх.

   Ускорив шаг, я быстро прошла остаток сада всеми тропками, едва ли не заглянув под каждый куст. Потревоженное семейство ежиков, которое рвануло от меня прочь в темноту, лишь на мгновение заставило вздрогнуть.

   К склепу, отделенному декоративной зеленой изгородью, я подошла, окончательно взяв себя в руки.

   Перво-наперво я просмотрела печати на массивной двустворчатой двери, которые оставались все так же нетронуты. Светоч позволял разобрать каждый причудливый изгиб на тонких рунах, словно выгравированных вокруг замка. Никаких видимых дополнительных затворов не было, но потянув за ручку, я ощутила, что двери словно слились в одно нерушимое единое.

   Вскрывать склеп я не собиралась: даже если выйдет, восстановить разрушенные печати я сама никак не смогу, да и было куда спокойнее, что склеп находится под защитой, поставленной профессионалами. Были ли печати непреодолимым барьером для приведений, которых после запечатывания могли держать и стены склепа, я не знала.

   Но вокруг места упокоения моих предков точно не было ничего, напоминающего призрачные сущности.

   Когда я, сделав несколько кругов вокруг серого сооружения, направилась к дому, до меня вдруг дошло.

   Это ведь был первый раз после нападения тетушки, когда я спокойно подошла к этому месту.

   Обернулась и некоторое время растерянно разглядывала изящную резьбу на камне, небольшой шпиль, украшенный семиугольными звездами Брианны, две изогнутые статуи плакальщиц, одеяния которых были так тонко выполнены, что напоминали настоящую ткань.

   Отчего-то теперь мне здесь было очень спокойно. Я растерянно повела плечами, чувствуя, что уже совершенно замерзла. Пора было возвращаться.

   Знать о том, что в родном гнезде нет духов, было отрадно. Но это не отменяло необходимость раздобыть хотя бы одного слабенького призрака.