Тлен и пепел - Елена Шелинс

   Однако тут я и без И.И. прекрасно знала , что может мне помочь. Что я, не дочка владельца огромного алхимического предприятия?..

   Да, практически все, что было связано с умершими в Рулевии, являлось неким табу. Основные заботы о неподнятии мертвых брали на себя служители Брианны, об уничтожении ходящих усопших во плоти — отряды, сформированные Инквизицией.

   Но призраки в какой-то момент этого деления бывших обязанностей некромантов оказались словно сами по себе. И все потому, что их почти никто не был способен заметить.

   Но затем выявились некоторые проблемы.

   Иногда между духом и живым устанавливалась особая связь. Если дух обладал достаточным могуществом, чтобы создать ее с кем-то для себя важным, этот человек становился жертвой призрака. Пытки несчастного могли быть крайне разнообразны: слышимые только несчастному вои, лицезрение обезображенного облика усопшего, задушевные разговоры в собственной голове.

   Подобных случаев было немного, что бы стать проблемой для общества, но Инквизиция не могла делать вид, что ничего не происходит. Особенно, когда речь шла о выходцах из благородных семей, членов которой не так-то и просто закрыть в больницу для душевнобольных.

   Маги Инквизиции научились разрывать связи между человеком и духом, ставить на живого длительную защиту. Что происходило после этого с самим призраком, мне было неизвестно, но его жертва освобождалась. Правда, эта магия работала только тогда, когда использовавший ее воочию мог видеть разбушевавшееся приведение.

   Знала я все это лишь потому, что в свое время крутилась рядом с алхимиками «Светоча». Для видения призраков использовали определенное зелье, приготавливаемое по не самому простому рецепту. Инквизиции было проще делать раз в год тайный заказ у нашей компании, чем заниматься этим самим.

   Из-за того, что зелье было «особенным», его состав прочно врезался в мою память. И я была уверена, что смогу его сделать.

   С такими мыслями я спрятала свой некромантский кладезь знаний в тайник и, зевая, побрела в смежную с моим кабинетом спальню. Там меня уже давно дожидалась приготовленная еще вечером кем-то из слуг шелковая ночная рубашка.

   Я быстро ополоснулась под прохладной водой в ванной комнате, привела себя в порядок перед сном, и вернулась к лежащей на кровати ночнушке. Уже с усилием натянув ее на чуть влажное тело, я увидела небольшой желтоватый конверт, который ранее скрывала нежная шелковистая ткань.

   Это еще что такое?..

   Конверт не содержал никаких надписей и не фонил магией.

   Само его появление вызывало множество вопросов. Если бы мне что-то передали через слугу, пусть даже и с просьбой отдать послание тайно, мне бы все равно вручили его прямо в руки, а не подкладывали подобным образом.

   Или же… или же слугу за отдельную плату попросили не выдавать себя. Вряд ли конверт положил тот же человек, который подготовил мне одежду.

   Я растерянно рассматривала его, не решаясь вскрыть. Наконец, любопытство одержало верх над осторожность, и я аккуратно оторвала бумажный край и вытащила содержащееся внутри письмо.

   «Не могу перестать думать о ваших прелестных тонких пальчиках, и вверяю вам этот небольшой талисман, который непременно вас защитит».

   И никакой подписи или печати. Бумага не содержала привычных фамильных гербов или каких-то опознавательных знаков.

   В первые мгновения я могла лишь перечитывать короткие строки, поначалу не совсем понимая, о чем идет речь. Затем подняла отложенный конверт и извлекла из него невесомое тонкое колечко из серебристого металла. Едва оно коснулось моей кожи, то тут же коротко вспыхнуло белым и потеплело.

   Вот тебе и отсутствие признаков магии. С умом сделанные артефакты не станут пошло фонить, а выдадут себя, лишь дойдя до адресата, если таковой имеется.

   Я легла на кровать, рассматривая тонкий металлический ободок с искусной, едва заметной вязью рун, часть из которых даже смогла распознать. К моему первому любовному письму прилагалась редкая полезная вещица, дающая своему хозяину неплохую защиту от энергетического вампиризма, сглаза и прочих негативных магических воздействий.

   Я медленно нанизала колечко на средний палец левой руки, где оно село как влитое.

   Судя по тому, что я разобрала в рунах кольца, прелесть этого украшения была в его универсальности. Обычные обереги настраивались только на что-то одно. Если навесить на себя несколько амулетов, то они не будут давать друг другу работать в полную силу, здесь же мастера смогли добиться сочетания целого ряда свойств в одном небольшом артефакте.

   Я была несведуща в конкретных ценниках, но понимала, что в мои руки попала очень дорогая вещица. Что ж, вполне достойный подарок для графини.

   И кто же на это решился?

   Я сжала ладонь, чувствуя, как в кожу врезается тонкий ободок.

   Лишь бы это был не Энтон Корре. Но разве не он ли и передал бы подобным образом письмо? Вся прислуга знает, что этот господин не в ладах с хозяином дома. Отдать из собственных рук послание от Энтона могло бы стать последним, что слуга бы сделал в этом поместье перед своим увольнением.

    Я с сожалением стянула с пальца колечко. Что ж, пока не вычислю адресата, оно будет храниться в шкатулке с другими моими украшениями. Если его отправитель Энтон, — артефакт непременно верну.

   Письмо и конверт, подумав, я засунула в тайник к записной книжке. Чтобы случайно не поставить себя в неловкое положение перед родителями, лучшим решением было бы сжечь послание, но у меня почему-то не поднялась рука, чтобы сделать это.

   Когда моя голова, наконец, коснулась подушки, я подумала, что после своей находки я никак не смогу быстро уснуть.

   И тут же провалилась в глубокий сон.

Утром меня разбудила Вайна.

   — Прошу прощение, госпожа, но у меня указание как можно скорее вас поднять. — Скороговоркой проговорила она, поймав мой заспанный взгляд. — Приехали гости, и ваша маменька хочет, чтобы вы с ними позавтракали.

   Я проспала не больше четырех часов, и поэтому с трудом оторвалась от подушки, а затем недоумением уставилась на Вайну. Но та уже отвернулась и принялась готовить мне наряд, словно ничего странного здесь не происходило.

   Как подозрительно… К маменьке частенько наведывались ее подруги с членами своей семьи, но, все же, меня еще ни разу не будили исключительно для того, чтобы я составила им компанию.

   — Что-то стряслось? — пробормотала я, сдерживая широкий зевок и наблюдая, как служанка торопливо раскладывает мое домашнее платье чайного цвета.

   — Не могу знать, — покачала она головой.

   — Вайна, ну не томи, говори прямо, кто пришел?.. — я с тягостным вздохом села.