Тлен и пепел - Елена Шелинс

   Впрочем, на лавры великой актрисы я никогда не претендовала.

   — Кларисса, как ты меня напугала, — пробормотала Элина, закрывая флакончик и качая головой.

   Я сложила руки на груди, словно меня вот-вот должны были отпеть служители Брианны, и тихим вкрадчивым голосом сообщила всем собравшимся, что чувствую себя уже гораздо лучше.

   Энтон наклонился и внезапно, без всякого на то разрешения, по-хозяйски взял мою руку и стянул с нее перчатку, что по этикету приравнялось примерно к тому, как если бы он попытался задрать мне юбку. Его пальцы легли на мое оголившееся запястье.

   — У меня есть медицинское образование, — пояснил он вмиг нахмурившемуся Отису, — Графине нужен хотя бы краткий осмотр, нельзя же так просто пустить на самотек внезапный обморок…

   Я с трудом подавила желание вырвать свою ладонь из его хватки. Что он делает?.. Он же явно не поверил мне, не будет же он во всеуслышание заявлять, что я симулянтка?..

   Его пальцы оказались на удивления холодны, словно Энтон только что вошел в теплое помещение и еще не успел толком согреться, но будь его кожа теплей, никаких приятных ощущений мне это прикосновение бы все равно не принесло. Сколько же неприятных эмоций может доставить этот мужчина лишь одним своим присутствием рядом!

   Корре несколько мгновений замерял мой пульс, потом чуть сдвинул руку, и кожу вдруг пронзила острая, как от укола иголки, боль.

   Я вскрикнула, отдергиваясь. На запястье, рядом с голубизной вены, набухло несколько капель крови. Отис от неожиданности дрогнул, а Элина всплеснула руками:

   — Дорогая, да что же это такое?!

   Энтон с видимым недоумением посмотрел на свой рукав и как-то уж очень быстро нашел причину происшедшему:

   — Прошу прощения, господа! Забрал костюм за полчаса до бала, портниха, видно, забыла вытащить булавку…

   Он продемонстрировал всем найденное в рукаве острие и зачем-то мимоходом слизнул каплю моей крови со своих пальцев, бросив на меня короткий, но пристальный взгляд.

   Я быстро и молча стерла носовым платком остатки крови с кожи, чувствуя неприятный холодок внутри. И подняла глаза, внимательно вглядываясь в ауру Энтона.

   Как человек с магическими способностями, я всегда видела вокруг людей это специфическое свечение, но глаз обычно замыливался, и я не имела привычки обращать внимание на ауры собеседников.

   Нет, Энтон Корре не был вампиром. У этих существ, как я слышала, аура плотная, тонкая и почти бесцветная, здесь же обычные радужные всполохи, как и у всех смертных.

   Хотя и так было ясно, что подобное просто невозможно, — что вампир мог забыть на балу невест? Никто из местной знати никогда не породнился бы с недавним врагом человечества, к тому же, это прямой путь к прерыванию рода, ведь вампиры, как известно, бесплодны. Да и здесь присутствовало множество магов, которые были внимательней и опытней меня. Будь Энтон Корре вампиром, это было бы заранее известно. Конечно, существуют способы скрыть свою истинную природу, но судя по всему, Энтон для этого слишком часто появляется в обществе, — все оборотные и маскировочные заклинания и зелья рано или поздно нанесут удар здоровью и самочувствию, если их использовать регулярно.

   Хотя, энергетика у него выглядела ослабевшей. Как будто он сильно устал или порядком вымотался.

   От одной мысли, что Энтон зачем-то попробовал мою кровь, мне стало не по себе. Отис и Элина, казалось, даже не заметили случившегося, переключив все свое внимание исключительно на мою скромную персону.

   Энтон Корре, что же тебе от меня надо, и кто ты, немилостивый Вернис, вообще такой?..

   Я вздрогнула от повторного прикосновения Энтона к руке, который не оставил идею замерить мой пульс. Так или иначе, я была практически уверена, что он уже получил желаемое и что сейчас у него остался уже исключительно… мужской интерес.

   С досадой убрала свою ладонь, спрятав ее за спину:

   — Не стоит, милорд. Мало ли, сколько еще булавок могла забыть нерадивая портниха в вашем рукаве… Со мной уже все в порядке. Так что смею вас заверить, мне совершенно не нужно повторное кровопускание.

   Элина цокнула языком от такого непочтительного отношения, а Отис тихонько прыснул, скрывая улыбку за легким першением в горле и довольно поглядывая на своего не преуспевшего соперника. Уж не знаю, что именно задумал маг, но даже если его интерес лишь какая-то непонятная мне игра, никто не отменял духа здоровой конкуренции за внимание привлекательной молодой графини.

   Энтон вежливо улыбался, делая вид, что дама просто изволила мило пошутить.

   Еще раз обвела глазами всех собравшихся и поняла, что на сегодня мне внимания достаточно. Я успела привстать и натянуть сорванную Энтоном перчатку, когда бодрый стук каблуков разорвал интимность атмосферы в нашей уютной полутемной комнатке.

   — Кларисса! — голос маменьки со стороны казался лишь взволнованным, но я совершенно отчетливо различила в нем нотки закипающего гнева.

   Чтобы разозлить маменьку, обычно спокойную и сдержанную, нужно было действительно постараться. И я сегодня в этом преуспела…

С бала мы уехали в спешке, скомкано попрощавшись с окончательно захмелевшей герцогиней, которая, хвала всем богам, не стала терзать мою маменьку по поводу замечательности треклятого и вездесущего Энтона Корре.

   Перед нашим отбытием Отис поцеловал мои пальчики с вкрадчивым взглядом мартовского кота, которому посчастливилось добраться до пролитой валерьянки. Этот взгляд ввел меня в состояние оцепления, сопровождаемого ярчайшим румянцем, и лишь выражение лица стоящей рядом маменьки привело меня в чувство.

   Мы почти вышли, поплотнее запахнувшись в плащи, когда Энтон, достаточно коротко и сухо попрощавшийся со мной ранее, вдруг снова возник, совсем рядом, в толпе первых разъезжающихся по домам гостей, и коротко шепнул:

   — Миледи, поверьте, вы совершаете ошибку, связываясь с Отисом Батрисом.

   Я вздрогнула, но Корре исчез из поля моего зрения так же внезапно, как и появился.

   Вот же демон! Да что же он ко мне пристал…Это упорство переходило уже все возможные границы.

   Я вдруг поняла, что остановилась на месте и как-то совершенно неподобающе кручу головой, оглядываясь. Маменька стояла всего в паре метров и прожигала меня своим недовольным взглядом.

   В экипаж мы садились в гробовом молчании.

   Надеяться на то, что ей никто так и не доложил про Отиса, было бессмысленно.

   А вот про обморок она была не в курсе, решив, что мы с Элиной решили уйти от толпы в компании двух господ. Я не стремилась ее переубедить, к чему волновать тем, что было лишь глупой симуляцией. Если с моим здоровьем действительно что-то бы случилось, это расстроило бы маменьку значительно больше, чем опрометчивое поведение.