Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

Караев захлопнул досье. Этому типу столько же лет, сколько иему. Две разные жизни. Они почти одновременно пришли на работу в органыКомитета Государственной Безопасности. И этот тип стал предателем. Это потом,спустя много лет, Минкявичус будет давать интервью и утверждать, что всегдаборолся с советским режимом за свободу своего народа. Это он спустя много летбудет рассуждать о патриотизме и мужестве героев, противостоящих советскомурежиму. И никто не узнает, что бывший майор советской разведки просто перешелна чужую сторону в поисках лучшей жизни. Что сказались детские воспоминания отяжелой жизни с матерью-вдовой и младшим братом. Что в Западном Берлине былостолько соблазнов для относительно молодого человека. Что им двигали непатриотические, а сугубо шкурные, материальные интересы. Что он готов был ради«сладкой жизни» на Западе отказаться не только от своей прежней жизни и прежнихидеалов, предавая друзей, коллег, свою службу и свою страну. Он отказывался отпамяти своего отца, отказывался от своей матери, от своего брата, о благекоторых он не думал. В тот момент, в восемьдесят четвертом году, когда СоветскийСоюз казался незыблемым, а система социализма построенной на века, Минкявичусуходил на Запад навсегда, без малейшей надежды когда-либо вернуться обратно иувидеть свою мать, брата, любимый Вильнюс.

Караев продолжал читать досье. У него испортилосьнастроение. Каждый раз, когда он сталкивался с подобными проявлениямичеловеческой низости и подлости, у него портилось настроение, словно этослучалось в первый раз. Если в этом досье все указано правильно, то Минкявичусуже давно отошел от всякой секретной деятельности и ведет образ жизни обычноготорговца. Почему итальянцы должны его охранять? Кому нужен торговецантиквариатом, который живет в сказочной Флоренции на содержании у своейсупруги, старше его на три года.

На следующей странице было сообщение одного из сотрудниковпосольства в Берлине о возможной деятельности Минкявичуса, проживающего вИталии. Дипломат, являвшийся по совместительству и сотрудником Службы внешнейразведки, указывал на активность западногерманской контрразведки, успешно вычисляющейоставшихся агентов бывшего «Штази», работавших на государства восточного блокаили являвшихся агентами, «законсервированными» на случай возможнойнеобходимости. При этом указывалось, что консультантом в подобных поисках былМинкявичус.

Вот почему ему разрешили выехать в Италию и спрятали воФлоренции, понял наконец Караев. Он отсиживается там под видом торговцаантиквариатом, тогда как его до сих пор привлекают к розыску бывших сотрудников«Штази», о которых он может знать или помнить. И поэтому так необходима еголиквидация. Очевидно, что он не просто сбежавший на Запад бывший предатель, нои активно работающий против своего бывшего ведомства специалист.

Караев прикусил губу. Большаков намеренно не стал ему ничегоговорить, чтобы он, ознакомившись с досье, сам принял решение. Теперь сомненийне оставалось. Стало понятным, почему они так долго искали подходящего человекаи нашли наконец Элину. Им действительно нужно было послать во Флоренцию такогосвязного, чтобы он не вызвал никаких подозрений. Идеальным вариантом была непросто Элина, а приехавшая туда супруга бывшего специалиста со своим новымдругом. С точки зрения психологии, это была почти идеально подобранная пара. Сточки зрения работы секретных службы, такое совпадение было почти невероятным. Ас точки зрения их отношений с Элиной, такая поездка была обычным предательствомпо отношению к любимой женщине.

Он закончил читать и закрыл досье. Через несколько минутмедленно вышел из здания. Прошел к своему автомобилю. Уселся в него. Посмотрелна вечерний закат.

— А если она когда-нибудь узнает? — вдруг подумалон. — Как тогда я смогу ей все объяснить?

Крейг приехал в американское посольство пятнадцать минуттретьего и сразу потребовал все материалы по предстоящей встрече. Еше через часон уже разговаривал с Лэнгли, уточняя последнюю информацию. Испанскиепредставители не опоздали. Они прибыли без пяти минут четыре. Женщине было летпятьдесят. Строгое, несколько вытянутое лицо, минимум косметики, тщательноуложенные волосы, деловой светло-серый костюм. Приехавший с ней мужчина былчуть ниже среднего роста, лысый, с большим животом и походил скорее намолочника или бакалейщика, чем на одного из руководителей Бригады внешнейразведки. Ему было лет пятьдесят пять. И его могли выдать только глаза.Внимательные, все запоминающие, быстрые, живые, проницательные. Хотя он умелпритворяться и часто, улыбаясь, сужал свои глаза до щелочек, которые не быливидны его собеседнику. Крейг вспомнил, что именно читал об этом человеке, и посчитал,что все правильно. Ведь аналитик не обязательно должен иметь внешние данныеДжеймса Бонда, а среди профессионалов имя Рамона Альберди было хорошо известно.Это был один из самых опытных сотрудников полиции, проработавший в ее рядахболее тридцати лет.

Их представили друг другу. В разговоре кроме них должен былпринимать участие и Джордж Астон, который владел испанским. Однако оба гостяпочти в совершенстве владели английским, и переводчик им не был нужен.

— Сеньора Алонсо, сеньор Альберди, — начал встречуДжордж Астон, — с вами встречается специальный агент ЦРУ Джеймс Крейг. Выуже знаете, по какому вопросу прилетел мистер Крейг и почему мы собрались. Мыждем ваших предложений, господа.

— Никаких предложений, — жестко ответила сеньораАлонсо, — нас дважды запрашивали по вашему делу, и мы дважды отказывалисьза последние три недели. И теперь вы приезжаете в третий раз и сновапредлагаете нам взять на себя охрану вашего свидетеля. Вам не кажется, чтоподобная настойчивость может вызвать у нас обратную реакцию?

— Он хочет вернуться к своей семье, — развелруками Крейг, — мы и так продержали его под замком почти целый месяц. Мыне можем держать его под домашним арестом вечно. У него в Испании жена и двоедетей.

— Он американский гражданин, мистер Крейг, —холодно возразила Мария Алонсо, — и мы не обязаны его охранять. Если онкупил виллу в нашей стране, это еще не повод для того, чтобы именно здесьпрятать вашего русского шпиона от его коллег. И насколько я помню, его супругаи дети тоже граждане вашей страны.

— Его уже пытались убить. И мы организовализасаду, — начал объяснять Крейг, — если бы не наша оперативность, онибы его ликвидировали. Сразу двое убийц. И мы сумели их остановить.

— Поздравляю вас. В таком случае вы можете забрать егосупругу и детей отсюда и отправить их в вашу страну. Раз вы его так хорошоохраняете, в Америке ему ничто не грозит.

— Мы ему предлагали, но он хочет приехать сюда. Онамериканский гражданин, как вы правильно заметили, и у него есть свои права. Мыне можем его долго держать под стражей или изолировать от общества. Более того,мы не хотим этого делать. В наших интересах разрешить ему приехать в Испанию.

Он успел заметить, как изменилось лицо молчавшего до сих порАльберди, и сразу почувствовал, что тот его начинает понимать.