Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

— Я тебе говорю, что он обязательно придумаеткакой-нибудь план, — возразил второй, — для этого его сюда послали.

— Единственный план, который здесь можно придумать, этоповернуться и уехать, — возразил первый, — он все равно ничего несможет сделать.

— Тогда будем делать мы, — спокойно сказалвторой, — если Фармацевт решит, что ему здесь ничего не светит, и уедетотсюда, мы обязаны попытаться имитировать попытку нападения. Или хотя бывыстрелить из гранотомета, чтобы показать серьезность наших намерений.

— А если он не уедет? — не унималсямолодой. — Если у него все получится? Ты ведь сам говорил, что оннастоящий професионал.

— Тогда мы спокойно подождем, пока он закончит своедело, и уберем его на той самой дороге, откуда он будет возвращаться послезавершения своего дела, — весело сообщил второй. — Я не понимаю,зачем ты задаешь мне все эти дурацкие вопросы? Ты же прекрасно знаешь, зачемнас сюда послали. Мы должны подстраховать либо самого Фармацевта, либо егозадание. Мы пара «подстраховщиков», или «чистильщиков», как нас назвали в одномпопулярном фильме. И перестань со мной спорить, он уже закончил наблюдать исейчас снова поедет в свой отель. Ты уже установил там нашу аппаратуру?

— Конечно, установил. На подоконнике и напротив егодвери. Не понимаю почему ты не разрешил мне установить аппаратуру в его номере.Это же гораздо надежнее.

— Он сразу ее найдет, — возразил второй, —вот поэтому я не люблю работать с такими молокососами, как ты. Вы думаете, чтовсе знаете и все умеете. Вы не прошли настоящей школы, которую прошли мы вконце семидесятых. Тогда любая ошибка была смертельной, шла борьба не на жизнь,а на смерть. Борьба двух систем, двух сверхдержав. Если ты ошибался, то тебявполне могли убрать даже свои. Предательство однозначно каралось смертью. Асейчас вы все такие добрые и плюшевые как зайцы.

— Между прочим, я прошел Таджикистан, — обиделсяпервый.

— Дежурил в горах, — немного презрительно сказалвторой, — это не считается. Это не работа, где нужно мыслить, быстропринимать решения, уходить от преследования и обманывать всех, в том числе исвоих. Это не работа, — повторил он.

Молодой обиженно замолк и засопел. Второй добродушноусмехнулся и предложил:

— Поехали сразу в Марбелью. Он наверняка поедет вотель, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию. Нам нужно быть рядом с ним. И учти,что он ни при каких обстоятельствах не должен тебя видеть. Иначе он запомниттебя в лицо. И на этом вся наша операция разом закончится.

Он вызвал к себе двух генералов, которые входили вместе сним в руководство организации. Заместитель начальника Федеральной службы охраныгенерал Кучуашвили и заместитель начальника Академии ФСБ генерал Попов. Обавходили по должности в состав коллегии Государственной комиссии, и их появлениев кабинете Большакова не должно было вызывать ненужных подозрений. ИванСергеевич предусмотрительно спустился вместе со своими гостями в одно изпомещений, где возможность прослушивания была практически исключена.

— Я не совсем понял, что вы предложили нам поИспании, — недовольно заметил Большаков, обращаясь к генералуКучуашвили, — мы договорились, Давид Александрович, что туда полетитФармацевт, но теперь выяснилось, что вы задействовали еще двоих агентов. Вам некажется, что подобная группа сразу вызовет подозрение?

— Мы отправили их для того, чтобыподстраховаться, — пояснил Давид Александрович, — дело в том, чтоСколева будут охранять так, как не охраняли никого в Испании. И, по нашимсведениям, там будет задействована специальная группа сотрудников ЦРУ. Именнопоэтому мы посчитали, что возможности Фармацевта не безграничны. И отправилитуда двоих сотрудников для того, чтобы они могли поддержать его усилия в случаенеобходимости.

Большаков перевел взгляд на Попова и увидел, как тотпоморщился. Именно поэтому он сказал, обращаясь к Кучуашвили:

— Вы можете мне более конкретно объяснить, что означаеттермин «поддержать его усилия»? Он знает, что вы послали туда дополнительнодвух офицеров? Насколько я помню, Фармацевт всегда работает только один.

— Он и будет работать один, — ответилгенерал, — но мы просчитали, что, возможно, на этот раз у него ничего неполучится.

— И тогда…

— И тогда двое наших офицеров сумеют сымитироватьпопытку нападения, чтобы американцы поверили в наши возможности. Вы знаете, чтосогласно расчетам наших аналитиков нам нужно обязательно проявить некоторуюактивность перед саммитом «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге, чтобыокончательно отвести подозрение от наших спецслужб. Поэтому мы подготовили ещедвоих офицеров. Если Фармацевта постигнет неудача, наши офицеры попытаютсячто-либо предпринять.

— А если он справится со своей задачей, вы его уберете, —закончил за своего коллегу генерал Попов.

Большаков удивленно взглянул на обоих генералов.

— Да, — спокойно кивнул Кучуашвили, — такойвариант тоже просчитывается нашими аналитиками.

— Подождите, — нахмурился Большаков, — я несовсем понимаю ваши последние слова. Что значит «просчитывается». Вы хотитесказать, что в случае успеха Фармацевта мы планируем убрать и его?

— Мы обязаны это сделать, — пояснил ДавидАлександрович, — в случае успеха его миссии американцы могут потребоватьвыдачи убийцы. И тогда мы предъявим им труп нашего Фармацевта.

— Он один из лучших наших людей, — гневно заметилПопов.

— Очень хорошо. Значит, его ценность будет очевиднойдаже для американцев, — цинично усмехнувшись, сказал Кучуашвили.

Большаков несколько ошеломленно взглянул на обоих.

— Сначала мы создаем организацию, чтобы защитить праванаших ветеранов, — негромко сказал он, — затем мы решаем помочьоставшимся в других странах нашим людям, затем мы принимаем решение исполнитьчасть судебных приговоров, вынесенных предателям и перебежчикам. Я всегдасчитал, что мы поступаем верно и работаем в интересах собственного государства.А теперь мы должны принять решение о ликвидации собственного офицера, которыйбезупречно работал все эти годы. Вам не кажется, что таким образом мы можемдалеко зайти?

— Простите, Иван Сергеевич, но я работал всегда вконтрразведке и в службе охраны, — напомнил Кучуашвили, — в отличиеот нашего теоретика господина Попова. И я знаю, что в таких серьезных случаяхвсегда нужен конкретный исполнитель. Всегда нетрудно найти исполнителя длялюбого конкретного преступления. Трудно найти людей, которых обычно подставляютпод это преступление. Вы же понимаете, о чем именно я говорю.

— Я не давал согласия на ликвидацию Фармацевта, —возразил Большаков.

— Никто пока не говорит о ликвидации. Сколева доставятв Испанию уже достаточно скоро, — сообщил Давид Александрович, — еслиуже не доставили. И американцы там уже работают. Я думаю, что подобный приказотдадите именно вы, Иван Сергеевич. Это будет во многом вынужденная мера, нонеобходимая.