Записки реаниматолога - Владимир Шпинев

Но вот кто действительно каждый день совершает поступок, так это врачи маленьких больничек. Ведь то, что они маленькие, это не делает скидку на здоровье, более того, в маленьких поселках, все друг друга знают и весть об осложнении быстро расползается по методу сарафанного радио.

Чаще всего врач-хирург или терапевт, или стоматолог, анестезиолог, работают одни. Им не на кого опереться, это хорошо, если привезли тяжелого пациента и его еще можно отправить в областную больницу, а ведь часто такая роскошь не позволительна, приходится лечить своими силами. Таким врачам можно лишь посоветоваться по телефону, а действовать они будут сами, это пока приедет областная бригада, пройдет не один час, а пациент может и помереть.

Такие доктора принимают пациентов и днем, и ночью, у них нет такого, что смена закончилась и можно помахать ручкой, нет, они обязаны лечить пациентов круглосуточно. И скидку на нехватку препаратов, усталость, депрессию, в суде никто им не даст.

Многие молодые специалисты, коим посулили миллион, рванули в такие поселковые больнички, а потом, поняв, что на этот миллион даже квартиру не купишь, а заработная плата равна половине суммы от коммунальных услуг, отдохнуть, пошопиться, оторваться им суждено лишь раз в год, впадают в черную депрессию. А некоторые и спиваются, чувствуя безысходность, а кто-то и сваливает, возможно, возвращая оставшуюся сумму с этого миллиона.

Вот кто действительно достоин всяческих похвал, благ и благодарностей, это те, кто остались, те, кто переживает за пациента, не спился, не выгорел окончательно. Вот на них и держится поселок, деревня, колхоз и хозяйство. Учителя, врачи, работяги сел и деревень, они настоящие герои, им честь и хвала.

Поступила женщина, вышла из окна второго этажа. Шизофрения, решила покончить с этой жизнью. Голоса ее преследуют, неоднократно лежала в психоневрологическом. Вдребезги сломала голень, кости торчали из разорванной ткани.

Поставил центральный катетер. Чуток подкапали, повезли в операционную.

За окном гремит пенная дискотека. В это время поступил пьяный мужичок, прыгнул с некой вышки в речку. В речку не попал, попал в берег и развалил таз.

Почему-то мой мозг сгенерировал на эти травмы идиотское: «Часто падают — к дождю».

Женщине наложили аппарат Илизарова, ушили рану. Привезли в реанимацию. Решил пораньше отлучить от ИВЛ. Стала прыгать по кровати. Обезболил — успокоилась. А еще парень избитый на ИВЛ, оперированный, и дедушка с желудочным кровотечением и деменцией.

Последние дни были мало насыщены какими-либо интересными случаями. Мелкие анестезии, сопровождаемые вскрытиями флегмон, абсцессов, выдавливанием прыщей и тому подобных воспалительных проблем человеческого организма — интереса мало представляют. Сделал и забыл.

Но вот недавно оперировали пожилого мужчину с паховой грыжей. С одной стороны ему уже заделали дырку в животе, грыжа вылезла с другой стороны, все время грозя ущемить кишечник.

А на носу посевная, летние хлопоты, вот и решили не тянуть. В спинномозговой канал ввел местный анестетик, ноги и половина живота отнялись. Пожилой доктор разрезал кожу, проворчал:

— Ты чего такой обезжиренный, где жирок?

— Да у нас в роду все такие.

— Ну ясно, ага, вот мы и до грыжевого мешка добрались, — не останавливаясь, сопровождая ход операции, пробормотал хирург.

Через два часа после операции мужчина уже стремился пойти по своим делам. Я попытался остановить его, предупреждая об возможных головных болях, но дела, видать, не терпят отлагательств, и вечером он уже топал самостоятельно в туалет. По большому счету, после такой анестезии, если суждено голове заболеть, она заболит, хоть лежи, хоть не лежи.

А вот сегодня убрали стопу у мужчины, вроде как отморозил. Толком и не помнит, вроде ходил в мокрых сапогах месяц назад… а может и не в мокрых. Ну, в общем, история умалчивает, что случилось. Стопа почернела и сморщилась. Он уже давно мечтал избавиться от ненужной ноши. Что мы и обеспечили.

Вслед за ним прооперировали женщину. Ох, я как увидел, по спине — холодок. Сто шестьдесят сантиметров роста, сто двадцать килограммов веса. Шеи нет, голова и сразу грудь. А хирург захотел убрать ей околоанальные ходы, которые регулярно воспаляются.

Ему, хирургу, делов-то на десять минут, а мне вопрос — какую анестезию выбрать. Самый удачный вариант — спинномозговая, уколол и сиди себе, следи за давлением. Но я не нашел ни одного признака позвоночного столба. Нет, то, что она прямоходящая, не расплывается на полу точно слизень, наталкивает на мысль, что позвоночник все же есть, но он о-о-очень глубоко спрятан, очень.

Ко всем прочим проблемам — она еще и курит, курит так, что периодически отхаркивает мокроту. По ночам храпит, аж стекла дребежжат. В случае общей анестезии — проблемы с дыханием будут обеспечены на сто процентов.

Утром я еще зашел, посмотрел на женщину, мне показалось, что она стала еще больше. Правильно говорят — у страха глаза велики.

Привезли в операционную, видавший виды стол натужно заскрипел под необычным грузом. Я еще попробовал идентифицировать позвонки, но руки лишь увязали в подкожно-жировой клетчатке. Женщина кряхтела, ей было страшно, она очень хотела просто уснуть и не видеть и не слышать все экзекуции, но и не хотелось проблем. Мы ее положили на бок, хорошенько согнули калачиком, и я где-то в глубине почувствовал бугорок. Введя тройную порцию обезболивающего в ткани, достав длинную, тонкую иглу из ножен, воткнул в спину, но игла уперлась в кость. Еще согнули. Мне искренне было жаль женщину, она кряхтела и терпела. Снова воткнул и снова кость. В голове уже были мысли — не получится, здесь это просто невозможно. Однако другого выхода, кроме этой анестезии, я не видел. Еще обезболил выше, мне показалось, что там есть позвоночная косточка, ткнул, куда-то провалился, игла полностью ушла под кожу. Осторожно вытащил стержень из иглы и вот он — полился. Прозрачная, точно березовый сок, спинальная жидкость. Осторожно ввел анестетик, выдохнул, заклеил дырочку пластырем и повернул женщину на спину.

Ноги отнялись через десять минут. Весь живот занемел и часть груди, я боялся, что уровень будет слишком высоким и появятся новые проблемы, но нет, онемело до сосков. Подняли головной конец стола. Задрали ноги на подставки, и хирург спокойно стал иссекать воспаленные ткани.