Мировая история - Одд Уэстад

Все это во многом маскировалось большим количеством поверхностных, но бросающихся в глаза особенностей эпохи Токугава. Что-то конечно же представлялось важным, но на несколько ином уровне. Невиданное благополучие городов послужило появлению спроса на печатные книги и цветные ксилографии, которыми позже будут восхищаться европейские художники. Горожане стали первыми зрителями нового театра кабуки. Однако при всем великолепии и достижениях на самом глубоком экономическом уровне (пусть не всегда сознательно) не совсем ясно, смогла бы сохраниться система Токугава намного дольше даже без возникновения новой угрозы со стороны европейцев в XIX веке. Ближе к завершению периода Эдо появились поводы для беспокойства. Японские интеллектуалы начали ощущать, что так или иначе обособленность предохранила их империю от посягательств из Европы, но к тому же она оставалась отрезанной от событий в Азии. Они были правы. В Японии уже состоялась ее уникальная историческая судьба, и это будет означать, что японцам предстоит встречать европейцев совсем не так, как их встречали подданные маньчжурских или могольских императоров.

История Африки и Америки развивалась в ритме, совершенно отличном от ритмов, наблюдавшихся на остальных континентах. Конечно же отличие не так касалось Африки, как Америки, которую от остальных континентов отделяли океаны, через которые осуществлялись только мимолетные контакты. Африканцы, наоборот, населяли континент, большая часть которого подвергалась постепенной исламизации, и в течение долгого времени жители, по крайней мере, периферийной Африки общались с первыми арабскими, а затем европейскими купцами. Со временем такое общение приобретало все большую важность, хотя не послужило полному вовлечению Африки в общий европейский поток истории до конца XIX века. С учетом такой обособленности в сочетании с тем, что практически вся информация о судьбе африканских и американских народов черпается из археологических находок, прояснение их истории превращается в дело весьма непростое.

Африканская история до момента появления на континенте европейских купцов и геологов представляется по большому счету делом внутренней динамики, разглядеть которую не получается, но напрашивается предположение о том, что огромную роль в ней сыграло многократное переселение народов. До наших дней дошло много легенд о переселении народов, причем всегда речь идет о движении людских масс с севера на юг и на запад. В каждом случае ученым приходится оценивать конкретную легенду в ее контексте, а также в сравнении со ссылками из египетских летописей, с рассказами путешественников, археологическими открытиями, а теперь и результатами исследований ДНК. Но общая тенденция такова, что буквально поражает воображение: обогащение и развитие африканской культуры сначала происходило на севере, а на юге этот процесс начался значительно позже.

При этом важным оказалось переселение народов банту из их изначальной родины у основания Гвинейского залива примерно туда, где теперь проходит камерунско-нигерийская граница. Около 2–3 тысяч лет назад они начали расходиться во все стороны, вероятно гонимые резким изменением климата в районе их проживания. Большое преимущество состояло в том, что они уже овладели приемами выплавки железа, за счет чего оставили далеко позади в развитии остальные племенные группы. Около X века н. э. они достигли южных областей африканского континента, и – насколько мы можем судить – носители языка банту превратились в преобладающие группы населения повсюду, где обосновались. Приблизительно одна треть всех африканцев сегодня говорит на одном из 500 наречий языка банту, который эти переселенцы оставили им.

Новый старт истории Африки дало образование королевства Куш. Обнаружены связи его с Египтом. К V веку до н. э. кушиты утратили власть над Египтом и снова отступили к своей столице – городу Мероэ, находящемуся на юге, но впереди еще были века процветания их культуры. Из Египта они могли принести с собой иероглифическую письменность и богатую культуру, представлявшую собой африканско-средиземноморский коктейль, получивший впоследствии распространение в Восточной и Центральной Африке. Состав их государства представляется весьма сложным; ведущую роль при дворе и в мирные, и в военные времена играли королевы-матери – кандакии. Одна из них, по имени Аманирена, дважды наносила поражение римским легионам в Египте и возвратилась с захваченной в виде трофея головой статуи Августа, которую закопали под порогом храма в Мероэ, чтобы кушиты каждый день попирали голову римского императора. По своей сути Куш числился торговым царством на пути одновременно в Центральную Африку и на север; его главными экспортными товарами считались золото и рабы, и оно до IV века н. э. являло собой богатое по любым стандартам место.

Можно предположить, что величайшая перемена, связанная с широким внедрением изделий из кованого железа, коснулась земледелия. Они позволяли с новой силой вторгаться в жизнь лесов и качественнее обрабатывать почву (к обработке почвы стоит привязать поступление в начале христианской эпохи из Азии новых зерновых продовольственных культур), в связи со всем этим произошло очередное переселение народов и прирост населения. Участки, удобные для охоты и собирательства, поделили между собой появившиеся там пастухи и земледельцы, которых можно обнаружить уже около V века н. э. практически во всей Восточной и Юго-Восточной Африке на территории современной Зимбабве и Трансвааля. Однако настоящим плугом те африканцы еще не обладали. Возможно, причина этого заключается в отсутствии на большей части континента к югу от Египта скота, достаточно стойкого к африканским болезням, чтобы потянуть тот же плуг. Зато плуги прижились в Эфиопии, к тому же там существовали все условия для массового разведения домашнего скота, и в доказательство этого можно привести приручение лошади в самые старинные времена. Лошадей разводили для верховой езды на территории Южной Сахары.

Тут появляется повод для предположений относительно окружающей среды – фактора, который был решающим для Африки и судьбы ее обитателей. Вся история этого континента по большому счету представляет собой хронику реакции на воздействие извне: поступление изделий из железа и новых зерновых культур с Ближнего Востока, из Южной Азии, Индонезии и Америки; паровые машины и медицинские препараты из Европы XIX века. Иноземные изобретения послужили постепенному переходу к попыткам жителей Африки поставить природу континента себе на службу. Без них африканский юг Сахары выглядит практически инертным под огромным гнетом особенностей географии, климата и болезней, причем болезни часто играют решающую роль. Вся жизнь здесь (за некоторыми исключениями) по большей части была связана с подсечно-переложным земледелием, без попыток перехода к интенсивному; такое положение дел являло собой положительную реакцию на сложные природные условия и могло обеспечить не больше чем медленный прирост населения. Не додумались жители Южной Африки до изобретения колеса, поэтому отстали в применении транспорта, мучном помоле и изготовлении глиняной посуды.

К северу от Экватора складывалась совсем иная картина. Кушитскую историю еще предстоит по большому счету открывать, так как на текущий момент проведены археологические раскопки совсем немногих их крупных городов. Всем известно, что в IV веке н. э. царство Куш подверглось завоеванию эфиопов. Тогда эфиопы стали единственным в своем роде народом, императоры которого претендовали на родство с Соломоном, и на протяжении многих веков эфиопы оставались единственным христианским народом в Африке за пределами Египта. В христианство их обратили копты в конце IV века; в то время они все еще общались с представителями классического средиземноморского мира. Однако в результате исламских вторжений в Египет между ними и средиземноморскими землями возникла преграда, просуществовавшая на протяжении многих веков, в течение которых эфиопы, фактически отрезанные от Рима или Византия, боролись за выживание с язычниками и мусульманами. Этот народ, родной язык которого называется амхарским, единственный в Африке владел грамотой и не принадлежал к исламской вере.