Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Я сказала им, что наверху какие-то люди. – продолжилаОлив, – и я боюсь, что они хотят украсть серебро. Попросила их подняться ипосмотреть, кого занесло во дворец. Они лишь тупо смотрели на меня. No habla[Не понимаю (исп.).], сэй. Дерьмо. Дерьмо!

Шими хотел уже обозвать ковбоев сукиными детьми, но решил,что лучше помолчать. Олив ходила перед ним взад-вперед, изредка бросая взглядына закрытые двери кухни. Наконец остановилась перед Шими.

– Выверни карманы. Давай посмотрим, нет ли в них чегополезного.

Шими подчинился. Из одного достал маленький карманный нож(подарок Стенли Руиса) и недоеденную булку. Из второго – три маленькие,пальчиковые петарды, одну большую, круглую, и несколько серных спичек.

Глаза Олив заблестели, когда она увидела петарды и спички.

– Слушай меня. Шими…

Катберт похлопал Роланда по щеке. Безрезультатно. Аленоттолкнул его, опустился на колени, взял руки стрелка в свои. Он никогда неиспользовал свой дар для того, чтобы помочь человеку прийти в себя, но емуговорили, что такое возможно: в некоторых случаях дар позволяет проникнуть вразум другого.

Роланд! Роланд, проснись! Пожалуйста! Ты нам нужен!

Поначалу ответная реакция напрочь отсутствовала. ПотомРоланд шевельнулся, что-то пробормотал, выдернул руки из пальцев Алена. Замгновение до того, как веки Роланда поднялись, и Катберт, и Ален замерли отстраха: вдруг они увидят не глаза, а розовый пламень.

Но они увидели глаза Роланда – холодные светло-синие глазастрелка.

Он попытался подняться, но первая попытка не удалась.Протянув руки, Катберт взялся за одну руку стрелка, Ален – за вторую. Когда онипотянули его вверх, Берт чуть не ахнул: в волосах Роланда появилась седина,которой раньше не было и в помине, он мог в этом поклясться. Однако последнийраз взгляд его упал на волосы Роланда только утром, то есть очень и оченьдавно.

– Сколько я пролежал без сознания? – Роланд кончикамипальцев коснулся синяка на лбу и поморщился от боли.

– Не долго, – ответил Ален. – От силы минут пять. Роланд,извини, что ударил тебя, но пришлось. Шар… я подумал, что он убивает тебя.

– Может, так и было. С ним все в порядке?

Ален указал на затянутый веревкой мешок.

– Хорошо. Будет лучше, если его повезет один из вас. Я… – онпомолчал, ища подходящие слова, а когда нашел, ледяная улыбка искривила уголкиего рта, – …боюсь не устоять перед искушением. Поехали к Скале Висельников.Надо закончить начатое.

– Роланд… – вырвалось у Катберта. Роланд повернулся,схватившись рукой за рог седла.

Катберт облизал губы, и Ален уже подумал, что тот не сможетзадать вопроса. Если не ты, его задам я, мелькнула мысль… но Берт совладал снервами, вернул себе дар речи:

– Что ты видел?

– Многое, – ответил Роланд. – Я видел многое, и большаячасть виденного уже исчезла из памяти, как исчезает сон, когда человекпросыпается. А то, что помню, я расскажу вам по пути. Вы должны это знать,потому что увиденное мной меняет все. Мы вернемся в Гилеад, но ненадолго.

– Куда потом? – спросил Ален, оседлав коня.

– На запад. Отправимся на поиски Темной Башни. Еслипереживем сегодняшний день. Пошли. Надо покончить с этими цистернами.

Два седоволосых ковбоя сворачивали самокрутки, когда наверхугромыхнуло. Оба подпрыгнули и переглянулись. Табак посыпался на пол.Пронзительно закричала женщина. Двери распахнулись. На кухню влетела вдова мэрав сопровождении служанки. Ковбои хорошо ее знали – Мария Томас, дочь их давнегодруга с ранчо «Пиано».

– Это воры подожгли дворец! – закричала Мария на местномдиалекте. – Наверху нужна ваша помощь.

– Мария, у нас приказ охранять…

– Putina [Шлюха (исп., иск.).], запертую в кладовой? –закричала Мария, сверкнув глазами. – Шевелитесь, старые козлы, пока огонь неохватил весь дворец! А не то вам придется объяснять сеньору Ленджиллу, почемувы стояли столбом, затыкая пальцем задницу, когда над вашими головами горелДом-на-Набережной!

– Шевелитесь! – рявкнула Олив. – Или вы струсили?

Сверху донеслись новые взрывы, не такие сильные: Шими пустилв дело пальчиковые петарды. Той же спичкой он поджег и портьеры.

Ковбои вновь переглянулись.

– Пошли, – принял решение старший, потом повернулся к Марии.Диалект разом забылся: – Присмотри за дверью.

– Муха не пролетит, – пообещала Мария. Старики поспешили клестнице, один крепко ухватив дубинку, второй – вытащив из чехла длинный нож.

Как только под их шагами заскрипела лестница, Олив кивнулаМарии. Они пересекли кухню. Мария отодвинула засов. Олив распахнула дверь.Сюзан вышла из кладовой, посмотрела на одну, потом на другую, попыталасьулыбнуться. Мария ахнула при виде разбитого в кровь, распухшего лица своейгоспожи.

Сюзан взяла Марию за руку, прежде чем пальцы девушкикоснулись ее лица.

– Как думаешь, Торин захотел бы меня такую? – спросила она,и только тут до нее дошло, кто ее вторая спасительница. – Олив… сэй Торин…извините. Я не хотела причинять вам боль. Но будьте уверены, что Роланд, вы егознаете как Уилла Диаборна, никогда…

– Я все знаю, но сейчас нет времени говорить об этом, –осекла ее Олив. – Пошли.

Она, Мария и Сюзан вышли из кухни, но не по лестнице,ведущей наверх, а через хозяйственные помещения в дальнем северном крыледворца. Потом Олив попросила их подождать в кладовой, где хранились крупы.Отсутствовала она не больше пяти минут, которые для Сюзан и Марии растянулисьна долгие часы.

Вернулась она в ярко раскрашенном пончо, слишком большом не толькодля нее, но, пожалуй, и для ее мужа. Олив подоткнула его за пояс джинсов, чтобыне наступать на края. Принесла она еще два пончо, размером поменьше.

– Наденьте их. Снаружи холодно.

Из кладовой по узкой лестнице, которой пользовались толькослуги, они вышли во двор. Где при удаче (если Мигуэль все еще не проспался) ихдолжен был ждать Шими с оседланными лошадьми. Олив всем сердцем надеялась, чтоим повезет. Она хотела, чтобы Сюзан благополучно покинула Хэмбри до заходасолнца. И до восхода луны.

– Сюзан взяли в плен, – прежде всего сообщил Катберту иАлену Роланд, когда они поскакали на запад, к Скале Висельников. – Шар сразумне это показал.