Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

Святослав, четвертый сын Ярослава, правил на Волыни. Только пятый, Всеволод, оставался с отцом. Эти сведения сообщают нам Ипатьевская, Софийская и Воскресенская летописи и запись дьякона Григория на «Остромировом Евангелии».

Таким образом, мы видим, что при Ярославе сохранялась старая система, установленная Святославом и Владимиром, при которой управление русскими городами и землями осуществлялось великим князем через своих наместников-сыновей.

Говоря о законодательной деятельности Ярослава, мы уже указывали на «Русскую Правду». Она несомненно является законодательным памятником, характеризующим жизнь и деятельность, быт и нравы дружинников — «русин», тех самых «росов» византийских и «русов» восточных писателей, которые выступают перед нами как городская дружинная, купеческая, рабовладельческая и работорговческая правящая верхушка. «Русская Правда» Ярослава оставляет деревню в тени. И вполне понятно — почему: она дана по определенному поводу, в связи с борьбой Ярослава со Святополком и Болеславом, и касается, по сути дела, взаимоотношений между княжими и новгородскими «мужами», между Приднепровской Русью, «русинами», и Новгородом, «словенами». В ней мы находим следы «закона русского» договоров Руси с Византией, дружинного права, уже устаревшего ко временам Ярослава, так как оно не отражало тех общественных сдвигов, происходивших на Руси, которые были обусловлены ростом феодальных отношений. Поэтому сейчас же после смерти отца Ярославичи собрались для утверждения новой «Русской Правды», которая учитывала новые условия, хотя бы из конкретных фактов и их личного опыта. Она уже не могла забыть деревню, где развивались феодальные отношения, и заговорила о смердах, рядовичах, холопах, о княжой и смердьей собственности, о борьбе с преступлениями против частной собственности на землю, о всем, с ней связанном. Быть может, часть статей «Русской Правды» Ярославичей была составлена еще при Ярославе, так как в Троицком списке говорится, что Ярославичи только «отложиша отбиение за голову, по кунам ся выкупати. А ино все якоже Ярослав судил, такоже и сынове его оуставиша». Ярославу принадлежит «Урок вирнику», «Урок мостнику». Деятельность его отразилась в «Уставе о мостех», в так называемом «Церковном Уставе» Ярослава, часть которого несомненно восходит ко временам Ярослава.

Законодательная деятельность Ярослава говорит о расширении и укреплении княжеской администрации. Княжие посадники, тысяцкие, даньщики, вирники, мечники, ябетники, мостники правили Русской землей, княжие огнищане, ключники, конюхи, старосты, тиуны управляли его домом, дворцом, «градами» и селами, его обширным хозяйством, в поход с князем шла его дружина «отня», «передняя», отроки, гридьба и всякого рода «вои».

Развитие торговли и денежных отношений привело к чеканке собственной русской золотой и серебряной монет. Золотую монету начал чеканить Владимир, серебряную — Ярослав.

Укреплялось христианство. Ярослава русские люди XI–XII вв. считали настоящим ревнителем христианства, при котором это последнее укрепилось в Русской земле. «Якоже бо се некто землю разореть, другый же насееть, ини же пожинають и ядять пищю бескудну, тако и сь (Ярослав. — В.М.); отец бо его Володимер землю взора и умягчи, рекше крещеньемь просветив, сь (Ярослав. — В.М.) же насея книжными словесы сердца верных людий, а мы пожинаем, ученье приемлющее книжное»[727]. При нем «нача вера хрестьяньска плодитися и расширяти», он «церкви ставляше по градом и по местом, поставляя попы и дая от именья своего урок… и умножишася прозвутери и людье хрестьяньстии»[728].

В 1037 г. на Руси учреждается митрополия, и первым русским митрополитом был грек Феопемпт.

Мы отбрасываем при этом мифических митрополитов Леона, Михаила, Иоанна, так как первые два явно забрели на Русь вместе с иноземными сказаниями, а третий был архиепископом Киевским после бегства Анастаса, который не мог уже оставаться в Киеве, где сел Ярослав, после своей дружбы со Святополком и Болеславом. Позднейшим книжником Иоанн был превращен в митрополита, главу русской церкви[729].

Так лишь в третьем поколении, при Ярославичах, современником которых был Нестор, укрепляется христианство; только это поколение считало, что оно пожинает урожай с той земли, которую вспахал Владимир, а засеял Ярослав, так оформляется церковная организация.

Меняется и сам характер христианства на Руси. Русь была наводнена греческим духовенством, которое принесло с собой монашеско-аскетическую струю. Появилось монашество. Наряду с церквами возникали монастыри (Георгия и Ирины в честь христианских патронов Ярослава и Ингигерд, позднее Антониев Печерский монастырь), наряду с белым появлялось черное монашествующее духовенство. При Ярославе «черноризьци почаше множитеся, и монастыреве починаху быти». «И бе Ярослав любя церковныя уставы, попы любяше по велику, излиха же черноризце».

Так возникло монашество и церковный «устав», а вместе с ними обрусевшее христианство Владимира, проникнутое религиозным оптимизмом, жизнерадостностью, «мирским» духом, уступало свое место аскетическому христианству греков, чуждому «мира», монашеству и черному духовенству.

Чем объясняется это явление?

Причиной усиления греческого влияния на русскую церковь, которое исказило в источниках отображение русского христианства от времен Владимира и до 1037 г. и результатом которого была, правда, неудачная попытка ввести греческий язык в качестве языка богослужений и книжности, являются обстоятельства внешнего порядка.

Тяжелая борьба со степняками-печенегами, вылившаяся в грозную битву под Киевом на Сетомле в 1036 г., когда Ярослав с трудом справился с врагом, заставила его искать помощи для борьбы с кочевниками у Византии и согласиться на устройство митрополии во главе с греком Феопемптом. А это означало, что Византия стремилась установить таким путем, путем переплетения церковной и политической зависимости, свое влияние на Руси и посадить в Киев своего представителя. Но «игемония» Византии была столь обременительной для Руси, что Ярослав, как это мы увидим ниже, вынужден был разорвать с нею и в 1043 г. даже совершить поход на Константинополь.

Не случайно описавший этот поход Владимира Ярославича Михаил Пселл считает его «восстанием» русских против византийской «игемонии». В Византии действительно создание в Киеве митрополии, находившейся в руках греков, рассматривали как подчинение Руси, а русских считали на этом основании подданными императора.

Так положен был конец византийским стремлениям установить «игемонию» над Русью путем наводнения последней греческим духовенством и установления митрополии во главе с греком.

В 1051 г. Ярослав, «собрав епископы», поставил в Киеве митрополитом русского человека, священника княжеского села Берестово Иллариона. При этом русский князь не посчитался с константинопольским патриархом. Еще до этого Ярослав посадил в Новгороде русского епископа Луку Жидяту. С этого момента Византия уже не могла мечтать о возобновлении «игемонии», и даже тогда, когда на русской митрополичьей кафедре потом оказывались греки, митрополия все же оставалась русским учреждением, действующим в интересах Русской земли. Недаром во времена Ярослава, подчеркивая независимость русской церкви и, следовательно, Руси, Ярослав добивается канонизации первых русских святых Бориса и Глеба и беатизации Владимира. Со временем и Владимир, и Ольга были причислены к лику святых.

Бориса и Глеба признали чешская, армянская и, наконец, византийская церкви. Этим,