Образование древнерусского государства - Владимир Васильевич Мавродин

за которыми шли, двигаясь на запад, многочисленные и могущественные половцы, в значительной степени ослабили печенегов. Только одна Никоновская летопись сообщает под 1020 г. о нападении печенегов. До 1036 г. кочевники не отваживались нападать на Русь. Этим воспользовался Ярослав для укрепления границ Южной Руси. Именно с этой целью в 1031 г. он сажает плененных им «ляхов» по «Ръси» и «поча ставити городы по Ръси». Укрепление Поросья, заселяемого Ярославом и превращаемого киевским князем в укрепленную линию, состоящую из городов — острожков, рвов, валов, засек и т. п., сыграло большую роль в обороне Руси.

В 1036 г. теснимые торками и половцами печенеги начинают свое продвижение на запад, которое привело их позднее на Дунай, за Дунай, в Венгрию, пока наконец битва в долине Марицы в 1092 г. не положила конец политическому существованию печенежских орд, разгромленных знаменитыми половецкими ханами Боняком и Тугорканом[742]. По дороге они всей ордой обложили Киев. Ярослав с варяжской дружиной и новгородским воинством, «Варягы и Словении», выходит из Новгорода и вскоре вступает в Киев.

Бой начался на «поле вне града», где позднее была воздвигнута София, на поле, позднее ставшем центром нового, Ярославова Киева, огромного города. «По среде» стояли варяги, на правом фланге «кыяне», на левом — «Новгородчи». «И бысть сеча зла, и одва одоле к вечеру Ярослав»[743].

Большое число печенегов утонуло в Сетомле и «в инех реках», а остатки спаслись бегством.

Так кончилась борьба Руси с печенегами. За ними шли слабые и малочисленные торки, а в год смерти Ярослава вместе с торками пришел передовой отряд половцев во главе с Болушем, чтобы своим появлением у Киева как бы возвестить о новой грозной опасности, нависшей над Русской землей.

Переходя к русско-византийским отношениям, мы должны отметить, что, как было уже высказано выше, взаимоотношения Руси и Византии определялись формулой, согласно которой Византия считала себя «игемоном» Руси, а Русь упорно отстаивала свою независимость во внешних сношениях и в организации церкви. Русские воины по-прежнему шли на службу к императору и не прочь были повторить времена Олега и Игоря. Так, Кедрин сообщает, что в 1018 г., после смерти Владимира и Анны, какой-то сородич (свояк) Владимира, Хрюсохейр («Золоторукий», «Золотая Рука», имя, аналогичное Волчьему Хвосту, т. е. имя-прозвище), с 800 воинами прибыл на судах к Константинополю, «желая вступить в наемную службу». Когда император предложил ему сложить оружие и явиться к нему для переговоров невооруженным, Хрюсохейр «не захотел этого и ушел через Пропонтиду». Разбив стратига Пропонтиды под Абидосом, он ушел к Лемносу. Здесь русские были обмануты византийцами и перебиты[744]. Это был поход-налет, предпринятый, очевидно, Хрюсохейром на свой страх и риск, но вскоре стремления Византии к «игемонии» заставило самого Ярослава взяться за оружие.

В 1043 г. Владимир Ярославович с воеводами Вышатой Остромиричем и Иваном Творимиричем выступил в поход на Византию. Греки рассматривали этот поход как бунт своих подданных «росов», которые стали подданными императора уже по одному тому, что приняли греческую веру. Но для русских это была борьба с попытками императора и патриарха подчинить своему влиянию, своей власти независимую Русь.

Отношения между Русью и Византией уже некоторое время были напряженными. В Константинополе знали о готовящемся походе и во избежание осложнений в самой Византии выслали из Константинополя русских купцов, а русское вспомогательное войско, игравшее со времен Владимира большую роль в империи, было выведено из столицы и расквартировано в провинции («скифы, находящиеся в столице в виде союзников, были рассеяны в провинциях»).

В Константинополе знали и о том, что русские идут не одни, что с ними идут союзники, воины народов, «обитающих на северных островах океана», т. е. норманны, варяги. Но пока что обе стороны сносились безбоязненно и торговали друг с другом. Поводом к выступлению русских послужило убийство греками какого-то «важного скифа», т. е. русского. В ответ на этот инцидент Владимир Ярославович выступил в поход на Константинополь. Пылая «яростной и бешеной ненавистью к греческой игемонии», русские знали, что сражаются против сильного и опасного врага, простирающего свои руки к молодой Киевской державе.

Возобновив «старую вражду», они «нарубили вверху (в верховьях Днепра. — В.М.) леса, выстроили из него малые и большие ладьи» и вышли в море. Кедрин определяет войско русских цифрой в 100.000 человек, Аталиота называет другое число — 400 ладей, т. е. около 20.000 воинов, и это несомненно ближе к действительности. Им удалось проникнуть в Пропонтиду, и здесь они вступили в переговоры с императором Константином Мономахом, предлагая ему заключить мир, т. е. какой-то договор, очевидно долженствующий положить конец притязаниям Византии на «игемонию» над Русью, и заплатить по 1.000 статиров на каждую ладью (по другому варианту — по 3 литра золота на воина). Император отказался. В морском сражении грекам помогла страшная буря. «Сильный ветер двинулся с востока на запад; взмутив море вихрем, он устремил волны на варвара и потопил одни из его лодок тут же, так море поднялось в середину им, а другие, загнав далеко в море, разбросал по скалам и утесистым берегам». Так говорит об этом сражении Михаил Пселл[745]. «Повесть временных лет» сообщает: «и бысть буря велика, и разби корабли Руси»[746].

Воспользовавшись бурей, крупные греческие суда — трииры (триремы) — ворвались в расстроенную штормом русскую флотилию и пустили в дело греческий огонь. «И княжь корабль разби ветр и взя князя (Владимира Ярославовича. — В.М.) в корабль Иван Творимиричь, воевода Ярославль». Более шести тысяч воинов из разбитых ладей оказались на берегу. Они хотели пробиваться на Русь по сухопутным дорогам, но не имели военачальника. «И не идяше с ними никто же от дружины княжее». Тогда Вышата заявил, что он идет с ними. «Аще жив буду, то с ними, аще погыну, то с дружиною». Но уйти на Русь не удалось. У Варны русские были схвачены, разбиты, масса воинов пала в сражении, около 800 человек были приведены в Константинополь и ослеплены.

Только через три года Вышата вернулся на Русь. Оставшиеся ладьи, на которых плыли Владимир Ярославович и Иван Творимирич, повернули на север. Вдогонку им император послал 14 судов, но русские, повернув обратно, дали им бой, «изби оляди Гречьскыя» и только после этого вернулись на Русь[747].

Когда черед три года после указанных событий Византия почувствовала на себе всю силу ударов печенегов и познакомилась с кривой печенежской саблей, это заставило ее искать помощи и союза на Руси, которая могла сковать кочевую стихию. Этим и объясняется возвращение Вышаты из византийского плена на Русь. Но дружеские отношения между Русью и Византией