Сны инкуба - Лорел Гамильтон

Я наклонилась ближе к нему, ощущая спиной вес Жан-Клода.Глядя в глаза Ричарда, я сказала:

— Хочу проверить, могу ли я тебя заглотать до самогогорла.

Он заморгал, потом засмеялся, прекратил смеяться и сказалнаконец сдавленным голосом:

— Раньше не могла. Это было отлично, но ты не могласовсем…

— Я тренировалась, — ответила я, улыбаясь ему.

— Вот эта улыбка… — начал он.

— Какая? — спросила я.

— Знающая, — ответил Жан-Клод.

— Та, которая говорит, что у тебя грязные мысли, и тывсе это хочешь со мной проделать. Ты — единственная женщина, которая можетвложить невинность и порок в один взгляд.

— Порок, — повторила я. — Мне обидеться?

— Никогда уже не думал увидеть вновь эту улыбку,обращённую ко мне. — Он поцеловал меня в лоб. — За неё я на многоеготов.

— До меня все ещё не дошло насчёт невинности и порока водной улыбке.

— У тебя вид падшего ангела, ma petite. Ангела, которыйне перестал быть ангелом потому, что всего лишь выпал из благодати. Крылья нетак легко отнять.

Я вспомнила, как раньше то же подумала о Ричарде. Падшийангел. Хорошо ли, что мы с Жан-Клодом нашли одно и то же сравнение? Может, инет, но вслух я сказала:

— Я думала, что тёмный ангел у нас ты?

И повернулась к нему.

Он улыбнулся и шепнул:

— Ничто из того, что могу предложить я, его из штановне вытряхнет.

— Я слышу, — предупредил Ричард.

Жан-Клод засмеялся:

— И ты отказываешься от её предложения?

Ричард перевёл глаза с Жан-Клода на меня, опять наЖан-Клода. И засмеялся очень по-мужски.

— Нет.

Я вдруг резко почувствовала, как они оба прижимаются ко мнес двух сторон. Хватит разговоров, раздеваемся.

Мы разделись, потом мы с Ричардом поспорили, какая позициябудет лучшей, чтобы взять его до самого горла. Я ж говорила, мы обо всемспорим. Спор решил Жан-Клод, просто сказав:

— Пусть ma petite попробует по-своему, а если у неё неполучится, попробуем по-твоему.

Я начинала думать, что парой мы с Ричардом были бысовершенно невыносимой, а вот тройкой, если третий будет дипломатом, —возможно. Что значит, если вам в постели нужен третий взрослый как рефери?Ничего такого, о чем мне хотелось бы задуматься — сейчас, по крайней мере.Сейчас я отбросила все сомнения, все. Ричарда я знала слишком хорошо, чтобы непонимать, что потом он все поломает. Но это будет потом, а сейчас я собираласьнаслаждаться моментом и надеялась, что у ребят та же мысль.

Ричарда я видала голым, и даже недавно, но уже очень давноне видала, как он лежит голый на кровати, вытянувшись, на спине, подставивмоему взгляду контуры тела. Я заставила его раздвинуть ноги, чтобы лечь междуними, положить голову на мускулистые выпуклости ляжек и глядеть на его длину. Ятаким образом даже немножко сама себя дразнила — так близко его пах, а я неприкасаюсь. Но я хотела не только смотреть, мне все нужно было. И не в томдело, что на его красоту смотреть было приятно, а в том, что я, подняв глаза отпаха, только частично эрегированного и все же внушительного, увидела плоскуюравнину живота с ямкой пупка, выпуклость груди с тёмными точками сосков навечном загаре мускулов, закругление плеч, и наконец, лицо. Он смотрел на меня.Чистые темно-карие глаза, как шоколад, чуть уже затуманенные, а я всего толькоприльнула щекой к бедру и выдохнула прямо в мошонку. Как пёрышком прикоснулась,и сразу же эффект отразился у него на лице — и на других частях тела.

Не только в теле дело было, а и в том, что Ричард смотрел наменя. Тяжесть его взгляда. Как он смотрит на меня вдоль тела, а я лежу у негомежду бёдер. Я раньше думала, что только смерть может отобрать у меня кого-то.Но потом я узнала, что есть вещи куда меньшего масштаба, которые могут у тебяукрасть человека так же полностью, так же навсегда. Человек живёт, дышит, нотебе уже до него не дотронуться, не увидеть его голым, не проснуться навстречуего улыбке, запаху его кожи на твоей простыне. Есть вещи не столь драматичные,как смерть, но не менее постоянные. Если мне не придётся больше вот так быть сРичардом, я хочу, чтобы это было подольше. И торопиться не буду.

А где Жан-Клод? Сидит в дальнем углу кровати напротив нас.Голый, но спиной прислонился к стенке и колено подобрал к груди, так что почтивесь укрыт, даже если смотреть на него в упор. Как огромный белый кот,свернувшийся на подушке. Когда-то я бы сказала, что он полностью спокоен, носейчас я его слишком хорошо знаю. Я видела, как он держит плечи, как подобралногу. Он сдерживается — очень, очень за собой следит.

Я легла щекой на бедро Ричарда, стала тереться, как трётсякошка о ногу. Только это, ничего больше, но он стал извиваться. Ноги егонапряглись, охватывая меня, согнулись в коленях. Одно это ощущение заставиломеня закрыть глаза и припасть щекой ему между ног, положить лицо на мягкуютеплоту мошонки. Я прижалась губами. Тоненькие жёсткие волоски щекотали мнелицо, а я лизала мягкую, подвижную кожу. Ещё волоски между губами. Япредпочитаю кожу более гладкую, менее пушистую. Но ведь она рядом, только чутьсдвинуться кверху.

Я встала на колени и стала лизать ствол спереди как большойледенец, только я не хотела, чтобы он таял. Вверх-вниз, вперёд-назад, и Ричардстал кричать, хватаясь руками за красные простыни.

— Анита, прошу тебя, не томи больше!

Я приподнялась:

— Я не томлю, это просто прелюдия.

Он сглотнул слюну, будто у него в горле пересохло.

— Тогда хватит прелюдий, мне они не нужны.

Я смотрела на него, видела нетерпение в его глазах, во всемтеле. Я ощущала, чего он хочет, знала это так, как если бы он мысленно оралмне. Я перевела взгляд на Жан-Клода:

— Есть мужчины, которые любят долгие прелюдии.

Жан-Клод пожал плечами, по-своему, по-французски.

— Но ведь не меня ты сейчас ублажаешь.

— Мне казалось, ты говорил, будто все мы трое должнысоприкоснуться, чтобы это получилось?

— Я думал дать вам с Ричардом возможность возобновитьзнакомство до того, как я присоединюсь.

Я перелезла через бедро Ричарда и села рядом с ним.

— Где-то во время всего этого секса все границы междунами начнут рушиться. И если мы не будем в этот момент держаться друг за друга,то можем упустить возможность связаться сильнее.

— Вероятно, — согласился Жан-Клод. — Так чтоже ты предлагаешь?

— Возьми Ричарда за руку.

— Анита… — начал Ричард.