Твой пылкий поцелуй - Мэри Блейни

И все же одно было ему ясно: что-то в этой их прогулке шло не так – что-то более серьезное, чем его собственные тревога и беспокойство. Еще минут двадцать назад ему не терпелось выйти на улицу и вдохнуть ночной воздух, а сейчас уже хотелось обратно в комнату, в постель, в домашнюю обстановку.

Пытаясь запомнить ориентиры, Гейбриел не переставал ощущать некоторое беспокойство. Внешне ситуация не таила угрозы, по крайней мере не больше, чем когда они только вышли из тюрьмы, и тем не менее…

Они шли по улице, не делая крюков и зигзагов, никуда не сворачивая, в отличие от предыдущей ночи, и Шарлотта больше не старалась запутать его. Ее хватка – единственное, что удерживало его, но он и не собирался бежать.

Склонившись к Шарлотте, Гейб прошептал:

– Вас что-то беспокоит, мадам? – Он замедлил шаг, чтобы взглянуть ей в лицо. – Вы боитесь, что мы можем встретить кого-то на улице или у вас дома?

Он почувствовал ее удивление. Шарлотта сделала глубокий вдох и неожиданно выругалась по-французски.

– Гейбриел Пеннистан, я была бы счастлива видеть вас в последний раз.

Гейб критически взвесил этот неожиданный ответ и улыбнулся, что еще больше взбесило Шарлотту. Улыбается, черт бы его побрал! Какое высокомерие! Ей ни за что не следовало быть с ним, спать с ним, словно по уши влюбленная женщина с первым возлюбленным…

Она ослабила хватку: все равно на них никто не обращал внимания, кроме двух беспризорников, которые некоторое время шли вслед за ними, потом прошли мимо, и, наконец, младший направился к ним навстречу. Гейбриел глянул на подростка поверх очков, однако взгляд его оказался столь грозным, не соответствующим поникшим плечам и потрепанной одежде, что парень мгновенно куда-то исчез.

– Отлично, месье, – похвалила Шарлотта.

– А вот я в этом не очень уверен. Этот тип теперь знает, что я не тот, за кого себя выдаю.

– Тогда будем надеяться, что он счел вас мужчиной, занимающимся любовью с жалким подобием женщины, дабы заполучить ее состояние.

– Пожалуй. Лучше уж так, чем считаться грабителем и шпионом, – цинично бросил Гейбриел. – Кстати, почему бы мне не быть школьным учителем, мечтающим о семье и детях? Возможно, вы стали моей последней надеждой…

– Ха! Ни один учитель не способен с помощью взгляда отпугнуть уличного воришку.

Гейб усмехнулся:

– Мой учитель был мастером этого дела. Я годами наблюдал взгляд, от которого любой мальчишка застывал, словно статуя.

Шарлотта кивнула и мысленно проговорила: «Рассказывайте мне о вашем детстве, разговаривайте со мной, расскажите мне что-нибудь, что заставило бы меня перестать волноваться о том, как справляется Жорж с детишками, все ли у них в порядке». А вдруг ему не удалось взять их из приюта? Потребуются недели, если не месяцы, чтобы снова организовать подобную операцию. Ей следовало вернуться домой прошлой ночью и пойти с Жоржем, но…

Они прошли почти всю улицу, прежде чем Гейбриел остановился и обернулся к Шарлотте.

– Вы хотите, чтобы я рассказывал вам байки из моего детства? О Линфорде и Джессе, о том, как мы прятались от отца? – Его голос сорвался. – Почему вас это так интересует? Возможно, для того, чтобы я не запомнил дорогу, которой мы идем? – Он снова двинулся вперед. – Нет, мадам. Если вы не скажете мне, что вас так тревожит, мы продолжим путь в молчании.

Улица была пуста, и, когда они перешли ее, Шарлотта слегка расслабилась в не очень-то дружественной тишине. Все это никак не мешало созданию образа солидной четы, которую должны были видеть перед собой окружающие.

Гейбриел узнал проулок у ее дома, но Шарлотта провела его дальше, к главному входу. Сквозь шторы из комнаты на первом этаже просачивался свет: вероятно, кто-то уже ждал их.

На этот раз Шарлотта не воспользовалась ключом: она постучала и стала ждать.

Дверь открыл мужчина. Это был Жорж, но на этот раз в костюме дворецкого и с бесстрастным выражением на лице, которое могло бы сделать его лучшим дворецким в Лондоне.

И тут Гейбриел заметил, что Шарлотту что-то беспокоит. Уж не Жорж ли явился причиной ее тревоги? И доживет ли он сам до того дня, когда какая-нибудь женщина станет так же беспокоиться о нем?

Жорж отступил назад, а когда они вошли, провел их в маленькую, хорошо освещенную гостиную. Комната была не слишком уютной, единственный диван – старым и потертым. Рядом с камином стоял стол с двумя стульями по обе стороны, на полу лежал давно выцветший ковер, и лишь дрожащий свет свечи наводил прохожего на мысль, что комната была уютной и обитаемой.

Шарлотта быстро подошла к окну и задернула шторы, но был ли свет в окне условным сигналом – этого Гейбриел не знал.

Затем Жорж плотно прикрыл дверь, и Гейбриел подумал, что, возможно, в доме был еще кто-то.

– Жорж, будь любезен, проводи нашего гостя в спальню на втором этаже. – В голосе Шарлотты не было ни бесцветности мышки, ни чрезмерной живости.

Гейбриел все еще раздумывал, что бы это могло означать, но тут Жорж тронул его за рукав. Это было уже слишком.

Гейбриел скрестил руки на груди.

– Могу я напомнить, мадам, что обещал не расставаться с вами, пока не окажусь в Англии?

– Оставьте это. – Голос Шарлотты звучал умиротворяюще. – Чем меньше вы знаете, тем безопаснее будет для всех нас.

– И все же я настаиваю. Поверьте, со мной вашей безопасности ничто не угрожает.

Шарлотта закрыла глаза, но Гейб не почувствовал ни малейших угрызений совести за то, что усложнил ей задачу; он молча смотрел, как Жорж двигается по комнате, словно собираясь зажечь еще несколько свечей или, возможно, изловчиться и нейтрализовать его, дабы исполнить волю хозяйки.

– Любопытно… – Шарлотта прищурилась. – Как же вы рассчитываете действовать? Звать на помощь? Вернуться в заведение мадам Ростин? Сбежать и отдаться в руки солдат в таверне?

– У меня нет никакого плана, но я могу поднять шум в доме. – Гейб взглянул на Жоржа, затем на Шарлотту. – Опасности подвергнусь не только я, но и любой находящийся здесь. Вот почему вам придется составить новый план, и в худшем случае вы пожертвуете мной, чтобы спасти своих людей. Учтите, я не отлучусь от вас ни на мгновение.

– Что ж, отлично, но пеняйте на себя. – Теперь Шарлотта выглядела так, словно ее довели до крайней степени раздражения.

Гейбриел кивнул: он знал, когда следует оставаться спокойным и не суетиться.

– Прости, Жорж. – Шарлотта вздохнула, а Гейбриел подумал, что этот человек, несомненно, больше чем просто слуга. – У нас нет времени, чтобы заставить его делать то, что нам нужно. Прошлая ночь изобиловала осложнениями, но с ним, похоже, сложностей не будет.

– Как скажете, мадам. – Жорж кивнул и повернулся к Гейбриелу. – Если нас схватят, могу вас заверить, вы будете первым из нас, кто встретит свой конец, и наши секреты умрут вместе с вами.