Живи и давай жить другим - Хендрик Грун

– Да, может, это звучит странно, но если бы мне пришлось выбирать между мужем и Кьярой, я бы выбрала Кьяру, – сказала Иоланда. И как-то испуганно добавила: – Только Тео ни слова.

– Огромное преимущество собаки в том, что она не сопровождает саркастическим комментарием почти все, что ты делаешь, – сказала Йоке. – Так что я во многом с тобой согласна, Иоланда.

И полились жалобы на мужей. Из шести дам нашего теннисного клуба три совершенно в них разочарованы, две относятся к ним умеренно позитивно, одна не имеет мнения, поскольку не замужем. Я в числе разочарованных.

Самая частая жалоба: никакого интереса к жене.

– Харри почти не замечает, есть я или нет меня. Если мы дважды в месяц поговорим друг с другом – это уже много. Каждое слово дается с трудом. А что до секса, так лучше о нем и не мечтать, – проворчала Йоке. Все согласно кивнули, даже те две дамы, которые считают себя вполне удовлетворенными.

Я не подала виду, но Артур точно соответствует этой характеристике, хотя должна сказать, что в последнее время он как-то больше старается. Проявляет интерес, что ли. В смысле разговоров, а не секса. Год за годом один или два раза в месяц все та же рутина. А потом и она прекратилась. И никогда об этом не было сказано ни слова. Не помогает и то, что я ложусь в постель намного раньше, чем Артур. Он до глубокой ночи пялится в телевизор. Что смотреть – для него значения не имеет. Недавно я застукала его, когда он включил канал Rai uno. Он не просто смотрел, он изображал нечто вроде итальянского караоке.

Изредка он подползает ко мне, когда ложится в постель. А руки у него холодные.

Я еще раз обдумала разговор о собаке. Какая разница, обменяла бы я Артура на собаку или нет. На лабрадора или фризскую борзую обменяла бы, на питбуля или пекинеса нет.

Успех предприятия с сегодняшнего дня зависит от расторопности Этьена Хюммела. Должен признать, подобное имя отнюдь не внушает доверия[19].

К тому же его облик вполне соответствует имени: это маленький лысеющий человечек с водянистыми глазками. В безукоризненном костюме и до блеска начищенных туфлях.

Мы с Йостом назначили ему встречу в 17.00 в ресторане первого класса на вокзале Амстердам-Центр. Он появился в 16.59 и стал искать нас взглядом. Он нас не видел, а Йост не пытался привлечь его внимание. Но когда Этьен отвернулся, глядя в другую сторону, Йост подкрался к нему сзади и энергично хлопнул по узкому плечику. Этьен аж подпрыгнул со страху.

– За битого двух небитых дают, Хюммел.

– О, это вы, как вы меня испугали. – Тихий, вежливый, чуть шепелявый голос.

– Неужели совесть нечиста, Этьен?

Йост еще раз хлопнул его по плечу. Этьен скривил губы в жалкой улыбочке и засеменил вслед за Йостом к нашему столу.

– Этьен Хюммел, приятно познакомиться. – Он протянул мне вялую руку, я ответил сильным рукопожатием, памятуя совет, некогда данный Йостом. «На вялую руку следует реагировать крепкой хваткой, чтобы был понятен расклад», – пояснил он тогда. Излишне жесткий хлопок по плечу имел ту же цель.

– Артур Опхоф, мне тоже очень приятно.

Но это было правдой лишь отчасти. Хорошо, что Йост раздобыл похоронщика, не слишком щепетильного в отношениях с законом, но этот был какой-то уж слишком скользкий. В людях, которые занимаются погребальными церемониями, часто есть что-то фальшивое; возможно, это профессиональная деформация. Они должны внушать уважение, излучать сочувствие, но стоит им появиться, как сразу создается впечатление, что вы смотрите плохую пьесу, в которой по десять раз на неделе играет один и тот же бездарный актер. И я не имею в виду покойника.

После обмена обычными любезностями между Йостом и Этьеном («Как ваши дела?» – «Хорошо, а ваши?») мы заказали вино для нас и кофе для Хюммела, и воцарилась тишина.

Это мы предвидели.

«Важно хорошо рассчитать время паузы. Почувствовать себя комфортно и уж тогда открывать рот, не то начнешь пороть чушь, а это уводит в сторону от цели», – проинструктировал меня Йост за четверть часа до встречи с похоронщиком.

Голова Этьена слегка покачивалась, будто плохо держалась на шее. Йост говорил, что Хюммел напоминает ему игрушечную собачку, кивающую головой в заднем окне машины. Теперь я понял, чтó он имел в виду.

Этьен был нужен нам для нелегального дела, и он вроде как согласился провернуть его, потому что задолжал Йосту за пустяковую услугу: Йост отмазал его от обвинения в двойной бухгалтерии и присвоении налика из кассы. Уменьшительная форма слова «нал» принадлежит Йосту. В общении со своими клиентами он для наглядности любит все преуменьшать, что делает клиентов более сговорчивыми.

«Потом предложим ему скромненькое денежное поощреньице – и наша козочка на другом берегу речки. Это срабатывает и с волками». В общем, Йост заранее проинструктировал меня, какую избрать тактику. Я могу еще многому научиться у своего друга, вопрос в том, так ли уж я этого хочу.

Этьен откашлялся.

Йост подбодрил его взглядом.

– Я так понимаю, вы проводите эксперимент. Чем конкретно я могу вам служить? – тихо спросил Этьен. Он склонил голову немного набок, но она снова закачалась.

– Мы хотели бы просить тебя о небольшой услуге, каковая, собственно, состоит в том, что ты в нужный момент кое на что закроешь глаза. У тебя, насколько я знаю, есть в этом некоторый опыт.

– Да-да. И на что конкретно я должен их закрыть?

– Ну, дело, в сущности, простое. Один мой приятель хочет исчезнуть путем так называемой безвременной кончины. Ему понадобится свидетельство о смерти, неотличимое от подлинного.

– О! – Этьен задумался. – И кто этот приятель?

– Это я, – сказал я как можно самоуверенней.

– И вы, конечно, хотите, чтобы вас, так сказать, похоронили?

– Желательно кремировали, – сказал я.

Господин Хюммел вспотел. И начал слегка заикаться.

– Ну-у… э-эт-то весьма необычно. Ни в чем таком я еще никогда не участвовал. Тут много подводных камней и риск большой. Я могу потерять бизнес.

– Рассматривай это как встречную услугу за то, что благодаря мне у тебя еще есть бизнес, – вкрадчиво заметил Йост. – Да тебе и не придется все делать одному. В основном мы сами справимся, а ты… – Йост выдержал паузу и наклонился к уху Хюммела. – …заработаешь недурные денежки, Этьен. Сможешь залатать кое-какие финансовые дырочки.

Я видел, что Этьен задумался и просчитывает свои варианты. Он потирал лоб и скреб лысину.

– Н-да, если я могу выручить вас, Йост…

– Наверняка можешь.

Не то чтобы я наблюдал этот диалог, затаив дыхание, скорее я тупо пялился на обоих. Позже Йост сказал, что мне не следует впредь так долго сидеть с разинутым ртом. Это производит дурацкое впечатление. Но, к счастью, Хюммел был так занят собой, что ничего не заметил. Он, словно одержимый, взвешивал риски и прикидывал, сколько может заработать.