Любовь и Боль - Стеффи Ли

Но, если сделает, я не намерен убегать. — медленно и спокойно проговариваю каждое слово.

— Райан. — гневно шипит Элизабет. — Она девственница!

Встает и раздосадовано уходит.

— Успокойся. — насмешливо говорю ей, но сестра даже не думает обернуться. — Не иди за ней, дай ей время.

Девственница.

Эта новость еще больше будоражит всколыхнувшийся во мне интерес к этой девушке. Но вместе с тем и все усложняет.

Если она одного с Элизабет возраста, ей, должно быть, двадцать один или двадцать два года.

И она до сих пор невинна. С ее внешностью и телом еще ни перед кем не раздвигала ноги. Сейчас такое поведение большая редкость.

Значит, хранит себя для чего-то светлого и чистого?

Что ж, Хлоя, если ты не дашь мне ясных намеков, трогать тебя я не стану.

Я точно не белый и не пушистый и определенно желаю увидеть твой оргазм… Чтобы ты билась и кричала подо мной, умоляя не останавливаться. Оттрахать тебя до дрожи в твоих сексуальных коленках… Но не стану этого делать.

И, пожалуйста, цени мое благородство, потому что эрекция сейчас больно давит на ширинку.

Когда буря в штанах успокаивается, я наливаю себе еще сока и, взяв стакан, иду искать сестру. Нахожу ее в гостиной. Сидит, уткнувшись в телефон, и нервно дергает ногой.

— Элизабет, — опускаюсь рядом с ней на диван и обнимаю правой рукой. — Ты обещала мне незабываемые каникулы, а сама взяла и надулась.

— Думаешь, она будет долго на меня сердиться? — тихо спрашивает мелкая.

— Уверен, она очень скоро успокоится. Все спокойно обдумает и осознает, что сегодня лучший день в ее жизни. — заговорщически говорю я и радуюсь при виде неуверенной улыбки на лице сестры.

Мы сидим, обнявшись, еще какое-то время. Всячески стараюсь говорить на отвлеченные темы. Рассказываю веселые случаи со съемок, но меня самого хватает ненадолго. Хочется расспросить ее о русалочке. И в какой-то момент плотина прорывается:

— Так значит, вы давно дружите? — бесстрастно говорю я.

Сестре не нужны уточнения о ком идет речь, она молча кивает.

— Дай угадаю, она мечтала общаться с самой Элизабет Стил и подсыпала тебе в еду зелье доверия, отчего ты потеряла бдительность.

— Мимо, — кончики губ ползут вверх.

— Тогда…

В эту минуту начинает звонить ее мобильный телефон. На экране высвечивается: «Пол». Она удивлена не меньше меня.

— Да, Пол. Что-то случилось? — мне не слышно ответа охранника, но Элизабет меняется в лице. — Понятно. Спасибо, что сообщил.

Закончив разговор, она гасит экран, но продолжает несколько секунд бесцельно смотреть на сотовый. А потом поднимает на меня глаза. В них тревога.

— Хлоя недавно ушла.

— Ушла? — недоверчиво переспрашиваю я. — Куда?

— Пол сказал, она попросила открыть ей ворота и убежала.

Смех сам резко вырывается из моего горла. Даже не знаю, будет ли Хелен продлевать со мной контракт, если я расскажу ей о том, что та, кому я нравлюсь в кино, убежала сразу же, как только увидела меня вживую.

— Это не смешно! — кричит на меня сестра. — Я сейчас же поеду за ней.

— Нет! — собравшись за долю секунды, совершенно серьезно смотрю на Элизабет. — Позволь мне самому все уладить?

Дорогая Хлоя, еще ни одна женщина от меня далеко не убегала.

Глава 12

Хлоя

Если этот автобус не приедет в течение пятнадцати минут, я зажарюсь на костре собственных мыслей. Они нещадно крутят меня на вертеле, напоминая о том, как лучшая подруга много лет мне не доверяла и врала… И бонусом — я предстала умалишенной идиоткой перед актером из моих грез.

Практически утро мечты…

Из подросткового сериальчика попала сразу в драму. Если сейчас ко всему прочему меня для своих опытов решат похитить инопланетяне, можно еще сделать приписку жанра «хоррор».

И зачем я убежала?

Кто убегает, когда с тобой в одном доме Райан Лив…

Кто?

Никто!

Нет!

Все верно!

Моя подруга меня обманула!

Обманула.

А дружба намного важнее какого-то актера, чей образ в кино может диаметрально отличаться от того, какой он в жизни.

Но он не просто актер, он брат Лизи.

Вспоминаю, как Райан сжал мою руку и тепло улыбнулся. Oh my gosh¹, какой же он красивый. Эти беспорядочные светлые волосы, синева глаз и ямочка на щеке. Погодите-ка…

В голове зажигается лампочка. Какая ты, Хлоя, дура, они же похожи! Моя Лизи и Райан очень похожи. И как я могла за столько лет этого не заметить?

Разве смогу я вернуться в дом Стилов после того, как вчера, приняв его за побочный эффект майдола, говорила насколько сильно он мне нравится. Позорище позорное! Не то что вернуться, мне даже взглянуть на него будет стыдно. Все мечты о том, как он идет за мной, лучше бы так и оставались мечтами, чем осознавать, что теперь все, на что я могу рассчитывать, это снисходительный взгляд.

У меня в двадцать один год совсем нет мозгов.

Но ведь он так искренне сказал, что рад знакомству.

А что еще он должен был сказать? «Вот и ты, влюбленная в меня фанатка? Приветики!»

И как на зло поблизости ни одного такси.

Случится одно из двух: меня одолеют либо мысли, либо солнце. Опускаю голову и закрываюсь руками. Надо как-то утихомирить хаотичный поток сознания в голове.

Через некоторое время слышу звук останавливающихся невдалеке колес. Но это точно не автобус. Поднимаю глаза и чувствую, как каменею.

Volvo орехового цвета, опущенное переднее стекло, за рулем сам Райан Лив.

Ущипните меня кто-нибудь. Кажется, тахикардия сегодня настигает меня несколько раз за день. Затуманенное солнцем состояние немедленно улетучивается.

— Давай я тебя подброшу? — улыбка на его лице стол притягательная и манящая, что сложно сразу оторвать взгляд.

— Не надо, спасибо. — через силу кое-как глухо отвечаю я.

Это наверняка Лизи попросила его приехать. Из жалости.

Да где носит этот автобус?

Он отстегивает ремень, выходит из машины и, обойдя ее, открывает передо мной переднюю пассажирскую дверь. На нем черные солнцезащитные очки, и, к моему сожалению, я не могу видеть его глаза.

— Лизи хотела приехать сама. Мне стоило больших трудов уговорить ее разрешить сделать это мне, — он поворачивает голову вправо и, следуя за его взглядом, вижу появившийся вдали автобус.

— Мне правда не хочется тебя тревожить. — говорю я, а сама думаю, как он сейчас уедет, и как я буду жалеть об этом всю свою оставшуюся никчемную жизнь.

Так и вижу картину в голове: Парк. Немного утреннего тумана. Ворох сухих разлетающихся осенних листьев. Я — старушку на скамейке и мой вздох сожаления.

— Тогда запрыгивай. — его