Убийство арабских ночей - Джон Диксон Карр

– Вот почему Маннеринг здесь так и не появился, – заметил Холмс. – Значит, он в полиции? – Холмс с мечтательным удовольствием уставился в потолок. – Что ж, инспектор, это можно без труда объяснить. На квартире Маннеринга для него было оставлено послание. И вы понимаете, что…

– Да, – сказал я, – такое объяснение уже получено. Насколько мне известно, мистеру Уэйду пришлось неожиданно отбыть…

Бакстер привстал.

– Откуда вы это знаете? – резко спросил он. – Неужто от Маннеринга?

– Минутку. Мистер Холмс, это соответствует истине?

– Полностью, хотя его отъезд не был таким уж неожиданным. Мистер Уэйд только недавно вернулся из Ирака. Он отсутствовал два года, занимаясь кое-какими исследованиями вместе с Морелем из Лиона на равнине к востоку от Тигра, за пределами Багдада. Понимаете, там когда-то стоял старый город калифов; современный Багдад расположен к востоку от этих мест. К сожалению, руины практически исчезли и большая часть их погребена под землей, так что получить от властей разрешение на раскопки удалось не без труда. В течение этих двух лет он сделал немало интересных находок, большинство которых было доставлено сюда ко мне. Одна из них вслед за ним была отправлена морским путем и прибыла в начале этой недели. Она оказалась весьма объемистой – фрагмент каменной кладки времен сарацинов из башни, скорее всего, Баб-эль-Тилсим; она содержала надпись, которая… впрочем, я не хочу отвлекать вас…

– Вы меня отнюдь не отвлекаете. Продолжайте.

Холмс с интересом посмотрел на меня. Когда он рассуждал о кирпичах, доказывая, что они уложены персами, его спокойный взгляд горел огнем фанатизма. Помолчав, он откашлялся и продолжил:

– Значит, так. Как я рассказывал, предполагалось, что груз прибудет в Англию во вторник. Затем пришло сообщение, что судно задерживается и будет не раньше субботы. А сегодня мы услышали, что судно ошвартовалось в доках. Так что мистеру Уэйду не оставалось ничего иного, как лично отправиться в Саутгемптон проследить за спуском груза на берег – понимаете, часть его составляют изразцы, штука довольно хрупкая, – и лично доставить его в Лондон. Он сказал, что сегодняшнюю встречу можно без труда отложить до субботы или воскресенья.

– Понимаю. Теперь несколько подробностей личного характера. Когда мистер Уэйд вернулся в Англию?

– Примерно три недели назад. Думаю, что двадцатого мая.

– А мисс Уэйд на неделю раньше, после одиннадцатого мая?

Бакстер снова привстал. Он с трудом дотянулся до бутылки, плеснул в стакан для коктейлей основательную порцию виски и показал мне на стакан.

– Что за игры? – спросил он. – С моей точки зрения, это долбаные идиотские полицейские процедуры. При чем тут Мириам? Весь вечер она была дома. Какое отношение Мириам имеет к бродяге с накладными бакенбардами, о котором никто из нас и не слышал?

Все они сурово уставились на меня, но я тут же вывернулся.

– Речь идет не столько о мисс Уэйд, – сказал я, – сколько о мистере Маннеринге. – Вел я себя очень осторожно, ибо пока не хотел привлекать внимания к девушке. – Значит, так. Мистер Маннеринг обручен с ней, но, насколько мне известно, он до сих пор не встречался ни с ее отцом, ни с братом. Как это получилось?

Поверх губной гармоники на меня смотрели умные блестящие глазки молодого Старика Уэйда.

– Ага! – набросился он на меня. – Дедукция. Наконец-то. В вашем представлении жестокий отец и угрюмый братец пытаются разрушить этот неподобающий союз, который тайно расцвел под стенами сада. «Да будьте вы прокляты, сэр, никогда ваша группа крови не смешается с серозной плазмой старого Джеффри Уэйда!» Дерьмо все это, инспектор. Повторяю четко и ясно – дерьмо! Не с той ноги делаете ход. – Он наморщил лоб. – Не подлежит сомнению, что среди нас Маннеринг единственный, кто обладает аристократическим происхождением. Судя по тому, что я от него слышал, он самый знаменитый врун на свете, но его предки действительно участвовали в Крестовых походах. И я готов поверить в это, поскольку теперь-то знаю, откуда пошли россказни о битвах, в которых рыцарь одним взмахом меча уничтожает триста сарацин. А у Маннеринга поэтическая жилка почти не просматривается… Нет, я думаю, что мой старик, скорее, был бы обрадован этой идеей, и видит бог, я гоже не имею ничего…

Бакстер произвел огорченный сдавленный звук.

– Спокойней, Сэм, – тихо сказал Джерри Уэйд. – Я на твоей стороне, старина, но у девушки есть право самой делать выбор. Чтобы закончить, инспектор, скажу, что старик не встретился с ним по чистой случайности. Понимаете…

– Ох, да заткнись ты… ты, гном-переросток! – внезапно заорала Гарриет Кирктон.

Уэйд слегка покраснел, и я понял, что эти слова глубоко уязвили его. Наступило молчание. Уэйд утвердился на стуле, а девушка залилась краской и замялась.

– П-прости, Старик, – промямлила она. – Я не хотела… я всего лишь сказала, что ты несешь ахинею! – Она повернулась ко мне: – Мириам встретила его на судне на обратном пути; я была с ней. Честно говоря, я не обратила на него внимания. Как только мы оказались в Англии, Мириам была на две недели отослана в Норфолк навестить тетю…

– Отослана, – с некоторой излишней резкостью отметил я.

– Ну, порой приходится навещать тетушек, – с рассудительным видом вмешался Джерри Уэйд, который, судя по всему, так и ждал повода встрять в разговор. Он улыбнулся. – Я понимаю, что для развития детективной истории такой мотив явно не подходит, но так оно и было.

– Минутку, сэр… Мисс Кирктон, что вы имели в виду, говоря, что она была «отослана»?

– Ничего я не имела в виду! Совершенно нормальная фраза, не так ли? Боже милостивый, да что я могла иметь в виду? Отец решил, что до его возвращения она может побыть у своей тети – сестры ее покойной матери, – и та уже ждала на пирсе, так что Мириам просто некуда было деться. Я была вместе с ней. – На ее лице было подчеркнуто невинное выражение, которое с удовольствием перенес бы на холст Бёрн-Джонс.[2]– Но ведь вы интересовались Грегом Маннерингом, не так ли? Так вот, он был приглашен сюда для встречи с ней. Когда спустя две недели она вернулась, Грег решил в своем излюбленном стиле встретиться со стариком – то есть в доме Мириам в Гайд-парке, но появился днем слишком рано. Он стал демонстрировать свои способности, потащил наверх сундук со старыми черепками или с чем-то еще, оступился и вдребезги расколотил их. – На лице ее мелькнул отблеск какого-то жестокого удовлетворения; просияв, она широко открыла глаза. – Ну, я вам скажу, это был еще тот переполох! Так что мы решили лучше выставить его из дома, и чтобы он не возвращался, пока старик не остынет. Потом она позвонила ему, чтобы…

Девушка остановилась и потерла лоб, что-то вспоминая. У нее снова изменилось выражение лица, и теперь на нем читался страх.

– Где Мириам? – взволнованно спросила она. Поскольку я не ответил, она ткнула в меня пальцем. – Где Мириам? Послушайте, вы! Недавно, по словам Рональда, сюда звонила какая-то женщина… спрашивала меня… она говорила искаженным голосом… а потом связь внезапно прервалась. Кто это была такая? Что случилось с Мириам? Почему вы задаете вопросы о ней?