Навеки твой - Барбара Мецгер

– Козочка моя, он все уладит. Я знаю, что уладит.

Аманда подняла глаза, высматривая пистолет.

– Он пьян.

– Подумаешь! Он первый день в Лондоне, встретился с лучшим другом после долгой разлуки. Сомневаюсь, что они с детских дней так надолго расставались. К тому же у него есть собственное бремя. Но у мальчика, которого я знала, доброе сердце. Он ничем не хуже своего отца, так что не о чем беспокоиться. Вот увидите.

– Нет, – всхлипнула Аманда. – Он ничего не может сделать, зачем ему нарываться на неприятности. Я для него никто.

Няня вручила ей носовой платок.

– Он поможет, потому что благородный человек. И потому что его просила мать.

Аманда вытерла нос и спросила:

– Он ведь не слишком ее любит?

– У него на это есть причины, но мы не станем их обсуждать. Это были грустные времена для всего семейства. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них оправится, но это не значит, что его светлость не исполнит свой долг. Страна гордится им, что бы там ни говорили. А здоровяк Дэниел мухи не обидит, если его друзьям ничего не угрожает. Они всегда были близки, как родные братья. Если один попадет в беду, другой тут как тут. – Няня села у кровати и принялась за вязание. – Я такие истории могла бы рассказать об этих сорванцах!

Аманда позавидовала дружбе кузенов. Сама она гораздо старше сводной сестры, чтобы стать ей подругой, и в последние пять лет была скорее бесплатной компаньонкой Элейн. Из-за скупости сэра Фредерика Аманда никогда не ходила в школу, не дебютировала в свете, где могла бы познакомиться со своими ровесницами. Элейн даже не прислала ей в тюрьму записку, не говоря уж о сменной одежде или деньгах, чтобы заплатить за лучшее обращение. Аманда снова заплакала.

Няня под позвякивание спиц продолжала любимую тему.

– Джордан был хорошим мальчиком, умным, ловким. Лучший наездник в графстве. Позже – лучший фехтовальщик. Я знаю, что ему будет непросто, но он не отступит. И этот балбес, его кузен, поддержит его, если он споткнется, не бойтесь. Они хорошие люди.

Если кузены – все, что у нее есть, думала Аманда, то помогай ей небо.

Няня налила ей настойку опия, и Аманда с радостью проглотила лекарство.

Рекс потратил почти все утро, чтобы привести себя в порядок. Но даже после этого он вряд ли мог появиться в приличном обществе.

Его волосы были подстрижены, мундир вычищен и выглажен, но голова болела от выпитого накануне спиртного, нос словно бы взят с маски клоуна, раненая нога ныла от постоянной лондонской сырости, а Верити предпочла Дэниела. Рекс чувствовал себя несчастным.

– Просто у меня всегда в кармане булочка или пирог, – объяснил симпатию собаки Дэниел.

– Не кричи. – Рекс, ссутулившись, обхватил руками голову, пока Дэниел в третий раз накладывал себе яичницу и ветчину, оставшуюся от ночной трапезы. – Я рад, что она слюнявит не мою одежду.

– Раньше ты умел пить.

– Раньше я многое делал лучше. – Рекс глотнул кофе. Похоже, экономка вместо зерен землю сварила. Отодвинув чашку, он налил себе чаю.

– Чай? Да ты совсем старик. Черт, ведь тебе еще тридцати нет.

– Не успеешь оглянуться, как будет.

– На три месяца позже, чем мне, но посмотри на меня!

Рекс старался не смотреть. Лицо Дэниела не было столь жутким, как его собственное, но от одежды резало глаза. Широкие желтые казацкие брюки, жилет в бирюзовую и красновато-коричневую полоску, переливчатый синий сюртук, заляпанный платок вместо галстука, все это выглядело бы потрясающе на наезднике из цирка Астли.

– Ты похож на разрисованный воздушный шар.

– Ты отстал от жизни – это последний писк моды. И гораздо удобнее того костюма, в котором щеголяешь ты.

Да, высокий узел галстука, который Мерчисон завязал на шее Рекса, и форменный шерстяной сюртук с золотой отделкой, точно пригнанный по фигуре, удобными не назовешь. Высокие начищенные сапоги не предназначены для изувеченных ног, а рейтузы еще больше подчеркивают хромоту.

– Я подумал, что лучше надеть мундир, если после разговора с мисс Карвилл мне придется сразу же отправиться в военное министерство.

– О, а я думал, что ты вырядился навестить больную!

– Не прикидывайся дураком. Я пока еще армейский офицер.

– А я думал, что ты все еще нянькин ягненочек. Когда это ты подчинялся бабьим приказам? Ты не слушался няню Браун с тех пор, как тебя на помочах водили.

– Она постарела.

– А мисс Карвилл молодая.

– Я оделся не для няни Браун с мисс Карвилл. – Увидев, что кузен начал почесывать руку, Рекс быстро подвинул ему тарелку с булочками. – Я просто пытаюсь сделать для леди что могу, виновна она или нет. Думаю, нам понадобятся все силы, которые мы сможем собрать, и все ресурсы специального подразделения.

Откусив кусок булочки, Дэниел отдал ее собаке.

– Я тоже думал над тем, что лучше для леди, – сказал он, игнорируя насмешливое фырканье Рекса.

– В прошлый раз, когда я позволил тебе думать, я получил по голове бутылкой.

– Но на огнестрельное ранение ты нарвался самостоятельно.

Это соответствовало действительности.

– Ладно, и каков результат твоих глубоких размышлений?

– Тебе нужно с ней обручиться.

Рекс поставил чашку, расплескав чай на скатерть.

– Ты превзошел самого себя. Такой идиотской идеи тебе еще в голову не приходило. Я мог ожидать такой глупости от леди Ройс, стремящейся переложить ответственность на мои плечи, или даже от няни. Но ты?

– Подумай об этом. Если ты сделаешь ей предложение, все решат, что она невиновна. Какой виконт станет ухаживать за убийцей? Кто обручится с особой, которой предстоит встретиться с палачом? По крайней мере, это заставит людей задуматься, а не травить ее в прессе. Общественное мнение может поколебать настрой судьи. Может, это и не лучший способ распутать дело, но это лучше, чем попытка дискредитировать свидетелей.

Рекс молча промокал пятно на льняной скатерти.

– Ты же знаешь, что с пэрами совсем другое обхождение, – не унимался Дэниел. – Вас, благородных, судит палата лордов. Никто не станет обвинять невестку графини. Она ведь внучка графа?

– Что-то вроде этого, но я сомневаюсь, что эти правила распространяются на невесту виконта, даже если бы я пожелал сделать такой шаг. А я не желаю.

– Тебе не нужно объявлять имена вступающих в брак и все такое. Как только с нее снимут обвинения, ты пойдешь своей дорогой.

– Ты лучше других знаешь, что я не могу участвовать в обмане. Лгать суду, свету, леди Ройс? У меня голова лопнет.