Зов дельфина - Олег Рой

Почему-то ей было очень холодно. Нет, ну не то чтобы очень-очень, но — зябко. Ознобно даже.

Стоп. Если тело бьет дрожь — значит, оно двигается, так? Значит, позвоночник не задет. Уже неплохо. Почему зябко? Лера пошевелила пальцами, сжала руку в кулак — руки двигаются нормально. Провела ладонью по бедру… Бр-р! Облепившая ноги ткань была отвратительно мокрой. Штаны. Выше футболка и, кажется, ветровка — тоже мокрые, хоть выжимай. Кстати, это мысль. Щеки холодил ночной бриз — легкий, но ощутимый. Ночь, в общем, теплая, но на ветру, хоть и слабом, да в мокрых одежках — как раз воспаление легких и подхватишь. Кряхтя, Лера стянула ветровку, затем штаны и футболку, кое-как, неловко присев, отжала — сперва с них текло потоком.

На расстоянии вытянутой руки бугристый камень сменился песком — на удивление теплым. Она переползла туда, покопалась, устраивая «гнездышко», свернулась клубочком и довольно быстро согрелась.

Над ней висело неправдоподобно огромное небо. Нет, не так. Неба не было вовсе. Только тьма, усеянная частыми и очень яркими звездами… Никаких других источников света в обозримых окрестностях не наблюдалось. Ни корабельных огней, ни электрического зарева, какие всегда видны над городами, городками и даже поселками. Ничего. Как будто человечество в один миг исчезло с лица Земли — вместе со всеми следами своей жизнедеятельности. Когда-то Лера читала похожий роман — не то «Первобытная Земля», не то «Последние люди Земли». То ли там катастрофа какая-то случилась, то ли герои переместились в параллельную вселенную, где жизнь на Земле так и не доэволюционировала до разумности. Там тоже ничего не мигало, не гудело, не… Но это же просто фантастика! Разве может подобное случиться в реальности?

Должно быть, она опять потеряла сознание — или все-таки заснула? — потому что когда Лера снова открыла глаза, тьма рассеялась.

И главное: справа (если сидеть лицом к воде) горизонт явственно краснел. Несомненно, именно там собиралось появиться солнце.

Лера, конечно, не сумела бы определить стороны света по звездам — даже если бы от этого зависела ее жизнь. Но — солнце встает на востоке. Это, знаете ли, помнят даже абсолютные географические тупицы.

Чувствовать себя тупицей было не слишком приятно. Хотя что ей толку знать, где — восток? Или, к примеру, юг — кажется, на него должна указать самая короткая тень. Да, точно, у Жюля Верна в «Таинственном острове» так было. Они там втыкали прутик и следили за тенью, отмечая другими палочками, докуда она доходит. И там, где она самая короткая — во-первых, юг, во-вторых, в это время полдень. Астрономический или что-то вроде этого. Черт его знает, что это значит. В реальном времени это может означать час дня. Или половину второго? Или еще сколько-то?

Там, где над горизонтом клубилось розовое зарево, вдруг вспыхнула слепяще яркая точка. Нет, черточка! Солнце!

Лера опять огляделась.

Море по-прежнему было пустынным. Как, впрочем, и окружающий берег. Никого и, главное, ничего. Ни кораблей, ни признаков жилья. Ей вдруг вспомнилась еще какая-то книжка, где говорилось, что в Сибири (или, может, в Якутии?) можно, попав в метель, заблудиться и умереть в десяти метрах от дома.

Но она-то не в Сибири!

Ладно, к черту. Зачем все это? И в то же время…

В мозгу крутились куски из когда-то любимого «Робинзона Круза», из еще более любимого «Таинственного острова», из Тура Хейердала, даже из Алена Бомбара с его «За бортом по своей воле»… и так далее, и тому подобное…

Ладно, Ален Бомбар с его уроками поедания сырой рыбы и отжиманием планктона пока может подождать. Хотя одна мысль в его книжке точно была очень ценной: «Жертвы кораблекрушения, — писал он, — вас, как правило, убивал не голод и даже не жажда, качаясь на волнах под пронзительные крики чаек (потрясающая деталь! ведь кружащиеся над тобой чайки означают, что земля близко!), вы умерли от страха». И, кстати, Бомбар, кажется, был врач — то есть человек, по определению, здравомыслящий.

Думать о том, что Бомбар — врач (как и она! как и она!), было почему-то очень приятно. «Когда вернусь домой, — решила Лера, — надо все это непременно перечитать.

Может быть, это будет даже завтра. Заварю себе крепкого чая — с лимоном! сияющим, солнечным лимоном! — напущу ванну с лавандовой пеной, возьму книжку… и буду блаженствовать… и пусть весь мир подождет! Точно, так и сделаю!»

Подумаешь, в поле зрения не наблюдается следов людей! Не в Австралию же она угодила… «Зюйд», конечно, шел до места довольно долго, но и скорость у него не крейсерская. Кстати, а в какую сторону плыли-то? Она попыталась вспомнить, где висело солнце. Справа? Слева? Спереди по курсу? Сзади? Кажется, слева, но… М-да. В тот момент — довольно длинный, надо сказать, момент — ее интересовали совсем другие вещи. Теоретически они должны были двигаться более-менее вдоль берега. Но это теоретически.

Ладно. Звенит в голове или не звенит, надо все-таки попробовать определить свое местонахождение. Хотя бы приблизительно. Широта там, долгота… М-да еще раз.

Ну или… Может, и не надо никаких таких сложностей? Зачем ей широта и долгота? Как в том анекдоте про снижающийся воздушный шар? «Не подскажете, где мы находимся? (спрашивают те, кто в корзине шара, у прохожего) — В корзине воздушного шара (отвечает тот), широта и долгота места такие-то. — Вы, должно быть, математик? — Почему вы так решили? — Только математик может дать абсолютно точный и при этом абсолютно бесполезный ответ».

Действительно. Если даже Лере удастся определить широту и долготу места, где она оказалась, разве это приблизит ее к цели? То есть разве это поможет ей найти людей? Да нисколько!

Практичнее надо быть, практичнее.

Если пойти тупо вдоль берега, наверняка скоро попадутся следы цивилизации: киоск с мороженым, газировкой и пляжными зонтиками неподалеку, пирс с волнорезом (пусть даже пустой) да хоть парочка вытащенных на берег лодок.

Да, надо идти, это ясно. Вот только мысль о ходьбе совсем не казалась привлекательной. Все тело болело. То есть вот буквально все, каждая мышца, каждая косточка. Впрочем, что удивляться? Несколько часов сна на неудобном песчаном ложе, в скрюченной позе — вот все и затекло. Даже учебник по физиологии вспоминать не требуется, про то, как проявляет себя избыток молочной кислоты в мышцах, знает любой, кто хоть иногда посвящал себя тренировкам.

Кряхтя и постанывая, Лера поднялась на ноги. Сперва, правда, пришлось постоять на четвереньках — ай, ладно, никто не видит, как нелепо она выглядит! — но постепенно тело начало понемногу слушаться.

Комок содранных ночью мокрых одежек выглядел неприглядно. Футболка, правда, почти просохла. Лера как следует поколотила ее о колено, стряхивая налипший песок и выбивая соль. Картонно-заскорузлая тряпка не то чтобы вернула себе исходную мягкость, но ее хотя бы можно было надеть. Солнце в мае коварное, обгоришь — не заметишь как. Хорошо, если люди — или хотя бы следы их присутствия — обнаружатся за ближайшей скалой. А если придется пройти хотя бы несколько километров? Футболка, хоть и порядком просоленная, спасет от солнечных ожогов. С ветровкой и штанами дело обстояло куда хуже. Кроссовки же… ай, ладно, лучше пока не думать о грустном и решать проблемы постепенно.